— Погибнуть от яда, — бросаю сухо. — Быстро, просто уснуть.
— Что с твоей фантазией? — хохочет.
В тот же миг неожиданный грохот заставляет содрогнуться, буквально подпрыгнуть на сиденье.
— В багажнике происходит что-то странное, — чеканю мрачно.
— Во всем мире происходит что-то странное, — парирует флегматично.
Пробую припомнить, чему учат учебники.
Ничему.
Ничему умному.
Стараюсь следить за дорогой. Получается плохо.
Мы давно миновали центральную часть города. Удаляемся все дальше, к окраинам. Прочь из благополучного района.
Впереди возникает табличка с перечеркнутым названием города. Мило. Очень.
Наверное, пора паниковать?
Раньше я чувствовала относительную безопасность. Если только ее можно ощутить, когда руки закованы наручниками, а рядом сидит вооруженный психопат. Это непередаваемый опыт, который действительно лучше никому не передавать.
— Тебе нравятся свечи? — продолжается допрос. — Огонь?
— Не слишком впечатляет, — отвечаю уклончиво, живо воображаю, как ублюдок обливает меня керосином и поджигает.
— А как насчет романтического ужина при свечах?
— У меня такого никогда не было, и я не уверена, хочу ли пробовать, — заявляю, мысленно представив Ганнибала Лектора.
Проклятье.
Тут, в безлюдной лесополосе, существует тысяча болезненных способов меня убить. Для психопата место не принципиально. Он волен убивать где и как хочет. Полная свобода действий.
— Люди могут разочаровать, — говорит ледяным тоном. — Я не люблю, когда они чересчур долго кричат. Лучше сразу поработать над горлом, тогда им удается лишь хрипеть.
Обалдеть.
— Кстати, называй меня Джек.
Спасибо.
Так гораздо интимнее.
— Не бойся, я не Потрошитель.
А, ну прямо гора с плеч.
Сейчас облегченно вздохну и воспарю от счастья к небесам.
— Очень приятно, — выдавливаю улыбку. — Слава.
— Знаю, — заговорщически подмигивает. — Но мне по душе другая часть твоего имени.
— Свята?
— Святая, — мечтательно вздыхает. — Любопытно, каково это? Резать святую. Наверняка незабываемо.
Господи.
Не уверена, слышишь ли ты меня. Однако теперь самое время сотворить чудо. Спаси и сохрани.
Боже мой, где же ты? А где Градский? Надеюсь, оперативно вычисляет местонахождение моего телефона.
Автомобиль несется по трассе. Впиваюсь взглядом в каждую из встречных машин. Будто подаю немой сигнал тревоги.
— Жаль, дождя нет, — вдруг говорит Джек.
— Почему?
— Я люблю дождь. В нем можно спрятать свои слезы. И еще он отлично смывает кровь. Уничтожает следы. Помогает все похоронить. А вообще я очень романтичный человек. Мечтатель.
— Ты не убиваешь на улице, — стараюсь добиться безразличного звучания. — Какая разница?
— Милая моя, святая, — произносит нарочито сладко. — Святая невинность, святая простота. Ты даже не подозреваешь, как я убиваю.
— Ничего оригинального, — заявляю без эмоций. — Я бы справилась лучше.
— Серьезно?
— Думаешь, откуда у моего отца коллекция ножей? — спрашиваю вкрадчиво. — Наверное, ты считаешь себя хорошим психологом.
Сбрасываю напряжение, разваливаюсь на сиденье поудобнее. Изображаю кривую ухмылку, смотрю на противника исподлобья. Хочется верить, курсы актерского мастерства не прошли даром.
— Но ты понятия не имеешь о том, чем мы занимаемся на досуге. Я устала изображать напуганную дуру. Будь послушным мальчиком, расстегни наручники.
— Зачем?
— Ну ты, конечно, можешь убить меня и пропустить основное веселье. Но я не рекомендую отказываться от дружеских советов.
— Да?
— Я покажу тебе много интересного.
— Например?
— Наш подвал для особенных развлечений, — блефую напропалую. — Это место никогда не пустует. Там полно занятных штуковин.
— А где хранится несуществующая коллекция ножей? — спрашивает со смешком.
— Что? — из последних сил стараюсь не выдать волнение. — Ты о чем?
— Хорошая попытка.
— Я…
— Ты прелесть, — хвалит. — Я оценил. Только давай не будем портить впечатление. Не начинай рассказывать о том, как отрывала головы куклам.
— Черт, откуда узнал про мою следующую реплику? — нервно улыбаюсь, надеюсь не разрыдаться.
— Ты отлично держишься. Правда. Я действительно поражен. Обычно все впадают в истерику, кричат или плачут. Жалкое зрелище, быстро надоедает. А с тобой приятно общаться. Я даже разрешу тебе задать вопрос. Любой.
— Почему?
— Опять, — хмыкает. — Почему ты? Почему они? Почему я такой плохой? Сама что думаешь?
— Думаю, что все банально, — сглатываю слезы, рвущиеся наружу. — Трудное детство, издевательства со стороны близких.
— Да, пожалуй, — усмехается. — Я импотент, не способен никому нормально вставить. Член не стоит, поэтому заменяю его ножом. Иначе этими роскошными женщинами не овладеть. А может, дело в другом? Может, я ими брезгую? Не хочу лишний раз касаться, избегаю тактильного контакта. Вдруг я очищаю нашу реальность от скверны? Назови правильный вариант.
Облизываю пересохшие губы, изучаю отражение его безумного взгляда в зеркале на лобовом стекле.
— Говори, — произносит с нажимом. — Если угадаешь, отпущу.
— Нет правильного варианта, — отвечаю глухо. — Ты не ответил, и ты лжешь. Ты меня не отпустишь.
Уже не обращаю внимания на грохот сзади.
— Джек, почему?
От звука этого имени он едва заметно вздрагивает. Доволен, что правила его игры приняты?
— Мы почти на месте, — сообщает сухо.
Автомобиль тормозит у обочины. Незнакомец глушит двигатель и покидает салон, открывает мне дверь. Какой вежливый психопат.
— Выходим.
Хватает за плечи, вытаскивает на улицу, точно провинившегося котенка.
— Будь хорошей девочкой.
Открывает багажник.
— Просто постой здесь, мне нужно достать гостей.
С ужасом осознаю, что внутри находится человек. Сначала он кажется мне мертвым, но вскоре я замечаю, как бедняга дергается, отчаянно пытается освободиться от веревок.
Так вот в чем причина назойливых «бум».
Пленник связан надежно, однако все равно сопротивляется. Джек подхватывает его за плечи, поднимает и укладывает на землю.
Лица человека нельзя разглядеть. Мешает пакет на голове. Судя по нечленораздельному мычанию, у несчастного также заклеен рот. При скупом свете луны мерцают наручники на его руках.
— Без глупостей, не разочаровывай меня, — холодно бросает Джек и тащит связанного пленника в сторону леса.
Я смотрю на багажник и вижу там еще одного беднягу. Перед глазами темнеет. Даже не могу понять, мужчина это или женщина.
Похожий пакет на голове. Веревки и наручники.
Меня не тянет вести долгие и пафосные рассуждения. Совсем не хочется разбираться в мотивах и следствиях.
Психопат скрылся из виду, но скоро вернется. Не думаю, что есть смысл покорно исполнять его приказ и стоять, будто овечка на заклании, ожидая, пока он перетащит потенциальных жертв из автомобиля прямо в чащу леса.
Бросаю взгляд на мрачные тени деревьев, потом смотрю на багажник.
Не слишком хорошо оставлять невинного человека в лапах безумного маньяка. Но эта мысль озаряет сознание точно вспышка и быстро гаснет. Подавляю угрызения совести, забиваю на волнение о спасении ближнего и бегу подальше от опасности.
Непривычно.
Очень мешает то, что руки скованны за спиной. Зато обувь на низком ходу облегчает задачу. Бежать по встречной — сплошное удовольствие.
Хорошо, что я не слушаю маму и не ношу каблуки. Почти.
Конечно, можно было бы лечь на асфальт, исполнить нехитрый акробатический трюк и перевести закованные руки вперед, протолкнув между ними задницу. Но моя задница слишком внушительна для подобного эксперимента. Еще можно было бы сесть в авто и поехать. Однако я даже со свободными руками не умею водить. И не умею заводить двигатель без ключей.