Вормер Лаура Ван - Последний любовник

— А где он теперь?

После некоторого колебания я отвечаю:

— Похоже, что в Гонолулу. Я думала, что он вернется в Нью-Йорк, но полиция Лос-Анджелеса сообщила мне, что вчера Спенсер улетел в Гонолулу.

Воцаряется гнетущая тишина.

— Ты думаешь, Лилиан улетела с ним? — подводит итог Александра.

— Вполне возможно. — Я опускаю глаза. — Пара дней безудержного секса или что-то в этом роде. Вчера утром мы снова ругались. Я порвала с ним. Он вполне мог утешиться в объятиях мисс Мартин.

Раздается стук в дверь, затем появляется секретарша Александры.

— Я пришла сказать, что тот мужчина, мистер Ярлен, ушел. Он сделал пару звонков с вашего телефона, мисс Уоринг…

В здании не работают сотовые телефоны, поэтому гостям предлагают воспользоваться внутренней линией. Говорят, что мобильниками запрещено пользоваться, потому что они создают помехи в сигнале канала, но мне кажется, что это все ужасная ерунда — просто наше руководство состоит целиком из параноиков.

— …а потом он встал и вышел. Я пошла за ним, спросила, не нужна ли ему помощь. Он отказался, пояснив, что должен идти.

Александра быстро снимает трубку и соединяется с отделом пропусков.

— Сейчас к вам спустится Клифф Ярлен. Проследите за ним. Узнайте, куда он направляется.

— Может, мне стоит с ним поговорить, — предлагаю я, направляясь к двери.

— Нет, — останавливает меня Александра, бросив взгляд на часы. — Тебе пора в гардеробную и на макияж.

У меня резко пересыхает во рту. Есть только одна причина, по которой кого-либо отправляют в гардеробную.

— Ничего особенного, — успокаивающе произносит Александра. — Ты просто прочтешь в рубрике один сюжет. Мне нужно знать, хорошо ли ты смотришься на экране.

Я двигаюсь будто во сне, пока меня облачают в светло-бежевую блузку от Армани и пиджак от Донны Каран, стоящие целое состояние, затем провожают в гримерную. Ко мне приставили щупленького парнишку по имени Калвин, дав ему инструкцию не спускать с меня глаз.

«Ничего особенного»! Всего лишь дебют в вечерних новостях!

— Привет, Салли, — говорит Клео, волшебница из гримерной, которая творит с ведущими чудеса. Впервые я встретила ее, когда участвовала в выпуске, посвященном смерти моего отца. Это одна из тех женщин, которых моя мама называет «интересными». Сегодня на ней брючки леопардовой расцветки, шелковая блузка, волосы забраны наверх, на носу очки-бабочки от Лены Вертмюллер.

— Проследи за ее волосами, — читает Клео с бумажного квадратика, присланного Александрой. Подняв на меня глаза, она улыбается. — Я слышала, некоторое время назад из-за твоих волос очень ругалось руководство.

— Уж и не знаю, чем не угодила, — удрученно вздыхаю я.

— Если хочешь знать мое мнение, то все ведущие этих новостей причесаны так, словно готовятся к шоу «Первое свидание». — За моей спиной раздается придушенный смешок — это Калвин оценил шутку. — Так ты согласна? Согласна, чтобы я «проследила» за твоими волосами?

После последней стрижки передние пряди моих волос оказались слишком короткими, и теперь с ними настоящее мучение — их просто невозможно призвать к порядку. Заколка тоже не помогает — волосы постоянно выскальзывают и падают на глаза.

— Я недавно подстриглась. Не уверена, что теперь у меня на голове можно изобразить что-то стоящее. Но я согласна на все. Даже если руководство велит мне обрить голову.

— Хм. — Глаза за очками-бабочками чуть сужаются. Клео вынимает из моих волос заколку и задумчиво перебирает упавшие пряди. — Ты училась в Чепине?

Это женская частная школа в Манхэттене.

— Нет, я из Коннектикута.

— Значит, школа «Мисс Портер»?

— Нет, — смеюсь я. — Обычная высшая школа в Каслфорде.

— Просто у нас полно выпускниц этих заведений. У них у всех прически вроде твоей. Стиль — «девица из богатой семьи».

— О нет! Моя мать вдова, она воспитывала нас на учительскую зарплату.

— Значит, делаем вот так? — Клео забирает мои волосы вверх — прическа, о которой я мечтаю с девятого класса. К сожалению, мне никогда не хватало терпения отрастить нужную длину.

— Да, если это реально, — отвечаю я отражению в зеркале.

— Придется использовать мусс.

— Ненавижу средства для укладки!

— Можешь потом вымыть голову, Александра всегда моет волосы после эфира.

Заходит Уилл и протягивает мне копию текста, который мне придется прочесть. Это заметка об убийстве, произошедшем в Сент-Луисе.

— Ярлен направился в аэропорт. Судя по всему, он возвращается в Калифорнию. — Уилл сверяется со своим блокнотом. — Продиктуй свой номер телефона.

— Послушай, — спрашиваю я, сказав свой номер, — ты можешь объяснить мне, что все это значит?

— Александра хочет видеть, как ты смотришься за комментаторским столом.

Отослав Калвина в студию новостей, Уилл негромко продолжает:

— Поскольку в «ВСКТ» ты ни черта не делаешь, Александра решила убедиться, что она ничего не потеряет, уволив тебя.

На меня словно ведро воды вылили, хотя я и пытаюсь это скрыть.

— А тебе никогда не приходило в голову, что единственная причина, по которой я не выпускаю репортажи для «ВСКТ», состоит в том, что подборкой новостей там занимается мистер Дерьмовая Голова? Мой драгоценный шеф считает, что люди, составляющие нашу аудиторию, по-английски двух слов связать не могут.

Клео за моей спиной фыркает.

— Возможно, твой начальник — не подарок. Но Александра считает, что ты просто не сосредоточена на работе. — Уилл качает головой. — Она даже сказала, цитирую: «Почему-то мне кажется, что если бы Салли бросила этого Спенсера, у нас появился бы отличный работник в нью-хейвенском филиале».

Еще одно ведро воды! Несмотря на поднимающийся во мне гнев, чувствую, что Александра в чем-то права. С того дня, как я встретила Спенсера, я стала работать хуже, не в полную силу. А первое правило хорошего журналиста — сначала работа, а уж потом личная жизнь.

Неужто он в самом деле в Гонолулу с Лилиан?

— Поэтому Александра и ставит тебя сегодня в вечерние новости. Она считает, что камера рассудит, — слышу я голос Уилла. Помолчав, он кладет мне руку на плечо — какой трогательный жест! — и добавляет: — Просто прочти сюжет и ничего не бойся. Все получится само собой.

Итак, у меня рубрика под названием «Преступление и наказание». Избито, но актуально. Сегодня речь идет о кровавом двойном убийстве в Сент-Луисе. Я должна зачитать текст и представить репортера, который выехал на место преступления. Правда, то, что мне дал Уилл, написано сухо и равнодушно — я бы с радостью подкорректировала сюжет, — но пока высовываться не стоит.

Я сижу за столом в одном из уголков студии А, в которой я еще не бывала. Уголок крошечный — кроме стола, сюда ничего не впихнуть. На стене — изображение весов, символа правосудия, клише, конечно, зато в точку.

Входит Александра. Она усаживается за главный стол. Она всегда игнорировала тенденцию теленовостей — ведущий должен стоять, — потому что считает это пережитком прошлого, пошлым и помпезным. В новостях канала «ДБС» лишь парень, который рассказывает о погоде, стоит у стены с указкой.

Александра дает какие-то указания оператору, затем подзывает помощника и указывает ему на что-то, не устраивающее ее в тексте (хотела бы я иметь подобные полномочия!). Я вижу, как шевелятся ее губы — она разговаривает с редактором через микрофон и наушник в ухе. Делает пометку в тексте.

Аккуратно сложив листы, Александра выпрямляется и поворачивается в мою сторону. Интересно, что она думает о моей прическе?

Она показывает большой палец.

Я улыбаюсь — я буду не я, если не сделаю вид, что совершенно не волнуюсь! Мне было бы весьма неприятно, если бы кто-то в студии узнал, как еще десять минут назад я вбежала в туалет и склонилась над раковиной, уверенная, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Я волновалась так, что у меня поджилки тряслись — пришлось выпить стакан воды, чтобы немного успокоить бунтующий желудок.

Вот и сейчас у меня снова начинают дрожать руки. Я уже придумала, как с этим бороться — стоит только побольнее ткнуть каблуком в ногу, и дурацкая дрожь проходит.