Но он так устал. Я не хочу беспокоить его. Меня разрывает. Я жажду исследовать его, но замираю на месте. Это как если бы вам предложили весь мир, но сказали не трогать.
Его большая рука гладит меня по спине.
— Что тебя беспокоит, душа моя?
— Всё в порядке.
Ник хмыкает:
— Я чувствую напряжение в твоём теле, мой маленький цветочек.
— Может, мне откатиться? Не хочу тебя беспокоить.
Моя рука гладит его живот, желая ощущать кожу, а не ткань.
— Ты должен поспать.
Его рука оборачивается вокруг меня.
— Я наслаждаюсь ощущением твоего тела рядом со своим, Дейзи. Твои прикосновения не приносят ничего кроме комфорта. А сейчас расслабься.
Я расслабляюсь, мои руки выводят какие-то мягкие узоры на его теле. Я жду, пока его дыхание выровняется. И когда это происходит, я радуюсь, что он наконец-то заснул.
Медленно, очень медленно моя рука сползает к краю его рубашки. Она немного задрана. Я в дюйме от обнажённой кожи и не могу устоять перед этим искушением. Моя рука скользит ниже, и пальцы прикасаются к теплу. Его кожа плавит мои пальцы. Такая мягкая. Я скована.
— Дейзи, — бормочет он густым голосом.
Я вырываю руку, будто обжёгшись его голосом.
— Прости, ты спал. А я помешала.
Он хватает мою руку и кладёт на ещё более низкую часть живота.
— Ты хочешь потрогать меня, Дейзи? Я не возражаю.
— Не возражаешь? Но ты ведь не заснёшь.
— Нет, не усну, но я не против, — его пальцы ласкают мою щеку. — Как я могу возражать, когда моя женщина хочет исследовать моё тело? Это невозможно.
Долгое время моя рука лежит неподвижно. Я боюсь двинуться дальше в своих желаниях, теперь, когда я знаю, что он обратил на это внимание. В конце концов, моё любопытство берёт верх, и я скольжу рукой под его футболку, надавливая ладонью на его тёплую плоть.
Ник стонет и сжимает бёдра. Я замечаю, как его промежность увеличивается от моего простого прикосновения.
Я очарована его эрекцией, вызванной лишь одним моим прикосновением к его животу. У него упругая кожа с рядком волосиков посередине живота. Моя рука смелеет и двигается дальше, исследуя пупок, окружённый мышцами. Я прохожусь пальцами по линии волос, вверх и вниз, делая паузу у пояса его джинсов.
Сколько я могу себе позволить?
Ник выхватывает вопрос из моего разума и расстёгивает свои джинсы. На них нет молнии, и я с изумлением смотрю, как быстро отстреливают пять пуговиц. Затем он убирает руку.
Я вижу, как его член давит на ткань нижнего белья. Пока мои пальцы играют с его волосиками чуть ниже пупка, его дыхание ускоряется. Он возбуждается от моего прикосновения, и его чувства передаются мне, прогоняя мою застенчивость.
Ему нравится моя разведка, и это придаёт мне смелости.
Я скольжу рукой к выпуклости его члена и глажу плоть под тканью. Из уст Ника вырывается шипение, но он не останавливает меня. Он наслаждается этим, побуждая меня сделать больше. Я нажимаю на ткань нижнего белья, и из-под неё выскакивает головка члена.
Он толстый и круглый, больше, чем я помню. На головке бисером блестят капельки, и я импульсивно облизываю губы. Мне помнится, каким был его вкус в прошлый раз, и я хочу ещё.
— Ник, — шепчу я, скользя под бельё и обхватывая его жезл, — можно я поцелую его?
Он напряжённо что-то бормочет на русском языке. Его рука гладит мои волосы.
— Я твой, цветочек, делай всё что угодно.
— Тебе понравится?
Я сжимаю кулак вокруг его увеличивающегося члена. Он такой длинный и твёрдый, горячий и гладкий, а кожа нежная и шелковистая.
— Да, — говорит он глухо. — Я бы хотел этого.
И я хочу, я хочу свести его с ума. Мне нравится мысль, что Ник может потерять контроль от того, что я с ним делаю. Я проскальзываю вниз к его животу, пока мои зубы не оказываются прямо напротив его члена. А затем ловлю языком капельку и пробую её. Вкус сильный, солоноватый, чуть горьковатый. Это интригует меня, на смену одной капли сразу же приходит другая.
Я провожу языком по головке пениса, чувствуя очаровательную бархатистую текстуру. Ник становится твёрже с каждым моим движением. Я знаю, что чем твёрже, тем лучше. Но он ещё пытается сохранить контроль.
А моя цель заставить Ника потерять его.
Я нажимаю губами на головку, чувствуя невероятное прикосновение мягкой кожи. В книгах, что я читала в библиотеке, героиня всегда брала член в рот и сосала. Но у Ника он такой большой, что просто не войдёт в мой рот полностью. Я обдумываю это, мягко целуя и исследуя член губами. Не хочу сделать это неправильно.
Его бёдра снова дёргаются вверх, а пенис скользит по моей кисти к губам. Если это не приглашение, то не знаю что. Я открываю рот шире, обхватывая губами головку, и отступаю, всё ещё неуверенная.
— Можно я возьму твой пенис в рот, Ник?
Я поднимаю на него взгляд в ожидании ответа. Его глаза сверкают в темноте, он нервно кивает:
— Это член, Дейзи. Хуй. Скажи это для меня.
— Хуй, — говорю я. — Я хочу попробовать твой хуй.
Я вознаграждаюсь стоном удовольствия, и он прикрывает глаза. Мне нравится напряжение на его лице, его тело словно гудит подо мной. И причина этого я, это потрясающее чувство. Моя рука сжимается вокруг основания его члена — нет, его хуя — и я сгибаюсь, чтобы снова взять головку в рот.
И я сосу.
Он шипит.
— Зубы, Дейзи.
— О, — говорю я, — прости, я не знала.
— Всё нормально, душа моя.
Его рука скользит по моей спине, по этой дурацкой ночной рубашке.
— Кожа в этом месте у мужчин очень чувствительная.
И он снова доверяет мне достаточно, чтобы позволить мне засунуть его член в рот.
Это радует. Я широко открываю рот, давая ему отдохнуть от моего языка, поворачиваю голову и смотрю на него.
Ник только стонет и убирает мои длинные волосы, чтобы увидеть мой рот на своем члене.
— Боже милостивый, как же ты прекрасна.
Он такой твёрдый, что мне даже не нужно держать его руками, чтобы вводить в рот. Я нежно посасываю головку, двигаясь вверх-вниз, исследуя его ртом. Я не уверена, правильно ли делаю, но, кажется, всё в порядке, пока он твёрд. Ник тихо бормочет русские эпитеты или указания. Я не уверена, как заставить его кончить. В книгах процесс простой: берёшь член в рот, а потом герой тянет его обратно. Ник, похоже, не хочет его вытаскивать.
И мне слишком весело, чтобы расстаться с ним.
Так что я немного изменяю тактику, усиливая поцелуи. Я двигаюсь по всей длине, облизывая и покусывая губами. Вены в нижней части я тоже целую. У основания его член окружён упругими тёмными волосиками. Я вижу его яйца, но не уверена, что с ними делать, поэтому возвращаюсь к члену.
Я склоняюсь над ним в неловком присиде, не понимая, сколько пространства между ним и моей попой, пока его рука не начинает скользить по ней, лаская и исследуя. Я сосу, задыхаясь, когда он поднимает мою фланелевую рубашку, обнажая трусики, и гладит мои ягодицы, проскальзывая между ног.
Мои ноги слишком близко прижаты друг другу, а я хочу, чтобы его рука оказалась именно там. Переставляя колени на кровати, я облегчаю ему доступ туда, в случае, если он захочет.
Я надеюсь, что захочет.
Я снова беру головку его члена в рот, и теперь мой язык упирается в неё.
Он стонет ещё раз, а пальцы скользят по шелковистой линии моих трусиков, приближаясь к моей промежности. Я бессознательно приподнимаю бёдра, нуждаясь в его прикосновениях, и чуть отвлекаюсь, моё дыхание учащается. Я ласкаю языком его головку и жду, что Ник будет трогать меня, но он не заходит дальше трения через ткань.
Он скользит по полоске моих трусиков, и я чувствую, как один его палец оказывается в моих складочках.
— Боже мой, Дейзи, ты чертовски мокрая.
Я чувствую, как его палец скользит в поисках дырочки, а затем проталкивается глубоко внутрь меня.
Я всхлипываю, чувствуя себя такой наполненной. И это так хорошо. Я выгибаюсь навстречу его руке, а его член трепещет у меня во рту. Бусинки его возбуждения капают с моих губ на головку его члена. Я снова вскрикиваю, когда его палец ещё раз заходит в меня.
То, что мы делаем, невероятно грешно и восхитительно.