Я сосредотачиваюсь на Рейган и провожу рукой по её щеке. Даже в темноте на ней видна большая ссадина, а её глаза в ужасе распахнуты. На рот наклеена липкая лента, руки и ноги связны, из глаз льются слёзы.
Моя бедная подруга.
— Прости меня, — шепчу я. Всё произошло потому, что эти люди хотят навредить Нику через меня.
Я усаживаю её в максимально удобную позу и начинаю гладить по волосам, чтобы успокоить приглушенные кляпом рыдания. Я должна бороться за неё, но мне не известно, что эти мужчины сделали с ней, или ещё сделают со мной. На этот раз мы поменялись ролями. Теперь я спокойная, а она маленькая и напуганная. Я прожила всю свою жизнь в ожидании насилия, именно поэтому я сейчас так спокойна.
Будет ли Ник выяснять, что со мной произошло? Я раздумываю об этом, издавая успокаивающие звуки, чтобы облегчить страх Рейган.
Мужчина направляется обратно на заправку, несомненно, чтобы проверить своего друга. Он настолько уверен, что мы никуда не сможем выбраться из машины, что оставляет нас одних. Я изучаю заднее сиденье, оно отделено от переднего стеклом, туда не добраться.
Я пинаю сиденье, возможно, оно пробьётся до багажника. Но что мне там делать? Я снова дёргаю двери, но они не поддаются.
Мужчины возвращаются через минуту, младший прихрамывает. Усевшись на переднее сиденье, он достаёт пистолет и направляет на меня, дико ругаясь на русском языке.
Другой хлопает по нему и лает что-то резкое. Такое чувство, будто ему приходится терпеть второго. Молодой прячет пистолет, но корчит ещё одну уродливую рожу.
Он злится на меня больше, чем второй. Этот человек заставит меня пожалеть об использовании против него электрошокера. Я просто уверена в этом.
А пока я обнимаю и глажу Рейган:
— Всё будет хорошо, — вру я ей.
Стёкла сзади так сильно затонированы, что я даже не представляю, куда мы направляемся. Мне кажется, что мы едем уже несколько часов, когда автомобиль останавливается, и мой желудок сжимается в комок от страха. Похоже, мы находимся в самом центре неизвестности. Нас привезли сюда, чтобы прикончить? Я вспоминаю фильм, который недавно показывала мне Рейган, где главного героя привезли в пустыню и расстреляли.
Задняя дверь открывается:
— Выметайся из машины, — зло говорит мне тот, что постарше.
Я выхожу, нет смысла сопротивляться. Выходя, я вижу массивное здание вдалеке и маленькие огоньки на земле.
С другой стороны автомобиля молодой мужчина разрезает верёвки на ногах Рейган, чтобы она смогла ходить, но кляп не достаёт. После этого нас подводят к огромным дверям, за которыми показывается небольшой самолёт.
Мы полетим куда-то?
Конечно же, они заводят нас в самолёт, и мы оказываемся в том, что, видимо, должно быть роскошью. Глаза Рейган широко распахнуты от страха, а дыхание из-за кляпа прерывистое.
— Всё будет в порядке, — пытаюсь я успокоить Рейган.
Старший мужчина поворачивается ко мне:
— Заговоришь снова, и я выстрелю тебе в ногу. Может, она и исцелится потом. А может, и нет.
Из глаз Рейган текут слёзы, я ощущаю влагу и на своём лице тоже и замолкаю.
Интерьер самолёта составляют кожаные сиденья и плюшевые диваны, а также телевизоры, установленные на стенах. Я никогда не летала, но даже мой неискушённый глаз видит, как всё здесь дорого. Позади меня находится дверь, ведущая, кажется, в другую комнату. Там я замечаю спинку кровати, и меня окатывает ужас от того, что это может означать.
Старший толкает меня в ближайшее свободное кресло:
— Пристегни ремни.
Я шарю руками, чтобы найти их. По крайней мере, это место достаточно далеко от зловещей кровати в соседней комнате. Я быстро пристёгиваюсь и делаю то же для Рейган, ведь её руки всё ещё связаны. Мужчины располагаются рядом, расслабляются и начинают со смехом разговаривать на русском языке, пока самолёт ускоряется и взлетает.
Я смотрю на подругу, она отвечает мне вопрошающим взглядом. Её синяк окрашивает уже большую часть щеки, а у меня нет для неё ответа.
Я не знаю, куда мы летим.
Не знаю, зачем нас похитили.
Два русских парня пришли за мной из-за моих отношений с Ником — это всё, что мне известно. И я жутко напугана, но и за Ника мне тоже страшно. Что, если они причинят ему вред? Он так старался держать меня в безопасности. Это опустошит его.
И подозреваю, что причина как раз в этом.
— Куда мы летим? — спрашиваю я, когда самолёт выравнивается и рёв двигателей чуть стихает. Мой голос звучит смелее, чем я себя чувствую на самом деле. Рейган рядом со мной напрягается.
Молодой человек, Юрий, смеётся и говорит что-то старшему. Он встаёт и направляется к нам с моим телефоном в руках.
— Думаю, нам нужно сделать несколько фотографий, чтобы отправить Николаю, — говорит Юрий, глядя на меня. Его пальцы гладят мою щеку и подбородок.
Я по-прежнему не шевелюсь. Мне хочется отвернуться от него, но это сделает ситуацию только хуже. Так что я безучастно смотрю вперёд и крепко сжимаю руку Рейган.
Юрий водит по моим губам большим пальцем.
— Бьюсь об заклад, ты хорошо сосёшь член, да?
Я отшатываюсь, с ужасом глядя на него.
Он нажимает на мой рот ещё раз, и я в страхе отклоняюсь назад, когда он спрашивает ещё раз:
— Ты сосала хороший член? Поэтому Ник рискует всем ради тебя?
Если я начну отвечать, его палец попадёт внутрь. Мне хочется оттолкнуть его руку, но опасные огоньки в его глазах пугают меня.
— Нет, Юрий, — говорит другой уставшим голосом. И добавляет на русском что-то ещё, что мне бы очень хотелось понять.
Юрий снова толкает палец в мои губы, а затем, указывая жестом на Рейган, что-то говорит.
Старший пожимает плечами.
— Ну, сделаем фотографии для Николая, чтобы он знал, как ведётся бизнес.
Юрий снова подносит палец к моему рту и толкает.
— Я хочу показать ему, как ты сосёшь.
Я держу свои губы плотно сомкнутыми и свирепо смотрю на него.
— Соси палец, а не то достану член, — говорит он и смотрит на второго человека для одобрения. Когда тот не велит оставить меня в покое, его улыбка становится триумфальной.
Он самонадеянно смотрит на меня:
— Ну, так что, маленькая шлюшка, что ты хочешь сосать?
Выбора нет. Я раскрываю губы и позволяю ему протолкнуть палец внутрь, чувствуя себя разрушенной. Горячие сердитые слёзы доверху наполняют мои глаза. Я ненавижу его ещё сильней, когда он растягивает мои щёки и с мерзкой усмешкой достаёт палец из моего рта.
— Прекрасно. Николай не сможет оторваться от этого зрелища.
Вспышка камеры отражается на моём лице, он вновь усмехается и бросает взгляд на второго человека:
— Сделано. Можно мне теперь блондиночку?
— Делай, что хочешь, — отвечает второй. — Просто накачай её, чтобы она не сопротивлялась и не навредила себе ещё больше.
Юрий смеётся:
— Долгой жизни Сергею Петровичу.
Второй с отвращением вздыхает и махает рукой на своего компаньона, будто мысленно уже с ним покончил.
Юрий хватает Рейган, и я слышу приглушенные кляпом крики страха.
— Нет! — я начинаю возиться со своим ремнём, когда Юрий начинает отстёгивать Рейган и ставит её на ноги. Он тянет её в спальню, и она бросает на меня беспомощный взгляд. — Оставь её в покое!
— Сядь, — командует второй человек, хватая меня за запястье, когда я прохожу мимо него. — Сядь и заткнись, или я и тебя накачаю. А если ты будешь под наркотой, я не смогу контролировать то, что сделает с тобой Юрий. Поняла?
Меня насквозь пробивает страх. Я хочу сберечь Рейган, но не знаю, как это сделать.
Рука на моём запястье сжимается крепче, оставляя кровоподтёки. Я возвращаюсь обратно на сиденье, наблюдая, как моя лучшая подруга удаляется в спальню с ужасным, отвратительным Юрием. Деверь захлопывается.
Наступает тишина. Кошмарная гробовая тишина.
— Он рассказывал тебе о нас?
Я перевожу взгляд с дверей спальни на большого страшного блондина, сидящего напротив меня:
— Что?
— Николай. Он говорил тебе о нас?
— Я не знаю, кто вы, — шепчу я.
Он издает звук, будто я поражаю его этим.
— Я Василий. Это Юрий. Мы из Братвы.