Я слышу сдавленные рыдания. Она поворачивает голову, утыкается мне в шею и тихо плачет. Её слёзы слово иглой укалывают мою кожу.
— Ш-ш-ш, котёнок, — шепчу я снова и снова, обнимая её.
Слёзы стихают. В конце концов, Дейзи выпутывается из моих рук и ложится на спину.
— Прости, — говорит она, не в силах посмотреть мне в глаза.
— Тебе не за что извиняться.
Я поворачиваюсь так, чтобы видеть её. Необходимость прикоснуться к ней перебивает всё остальное. Я тянусь к ней и кладу голову ей на плечо. Мы лежим в тишине некоторое время, пока нас не затягивает сон.
Просыпаясь, я чувствую прикосновения мягкой руки между ног и нежных губ на шее.
На мгновение я думаю, что всё это мне снится, но открываю глаза и вижу хрупкую руку на мне. Дейзи.
Её пальцы разжимаются и движутся назад, но я останавливаю это движение. Вместо этого я сжимаю её руку и показываю, как двигаться на моём уже твёрдом члене.
— Тебе нравится грубее, чем я думала, — говорит она.
«Ты и понятия не имеешь, котёнок», — думаю я. Но тихо говорю ей:
— Да, крепче, и немного сильнее.
И мы вместе начинаем гладить меня. Я притягиваю её рот к своему, и мы начинаем хищно целоваться, широко открыв рты. Мой оргазм вырывается длинными прозрачными струями, смазывая наши ласки. Я издаю низкий и громкий стон, когда она тянет сильнее.
— Да, именно так, — задыхаюсь я, ещё долгое время не в состоянии что-либо сказать.
Я вытираю руку отброшенным полотенцем.
— Ты всё ещё твердый, — замечает она.
Мой член дёргается в подтверждении.
— Да, — говорю я. — И так будет, пока я не окажусь внутри тебя.
В её голубых глазах зажигается огонёк страсти.
— Тогда войди в меня, — приглашает она меня, и я буквально чуть ли не кончаю от такого приглашения.
Это всё, чего я ждал.
— У меня трясутся руки, — и я поднимаю ладони, чтобы показать ей свой лёгкий тремор. — Ты помогла мне кончить, так что теперь я смогу достаточно себя контролировать, чтобы доставить тебе удовольствие.
Она изумлённо качает головой:
— Ник, ты не должен так сильно стараться.
— Должен, — я обхватываю её голову руками. — Ты должна пристрелить меня, если я перестану стараться. Никаких стараний не будет достаточно для тебя. Доставлять тебе удовольствие — это величайшая привилегия в мире.
По выражению её лица можно сказать, что она не верит мне. Но это чистая правда.
Я припадаю к ней губами и целую, пока у неё не заканчивается дыхание. Я снова начинаю изучать её тело, и в этот раз отмечаю, что её правая грудь более чувствительная, чем левая. Я мну её грудь руками и сжимаю кончики сосков. Когда-нибудь их будет сосать наш ребёнок.
Расстояние между нами сокращается, и я собираю смазку с её влагалища, намазывая ей свой член. В этот раз мои пальцы легко скользят внутри неё, наш прошлый раз подготовил её для меня. Её ткани так тесно обнимают, что я прикусываю губу, чтобы не кончить.
Её руки исследуют мои плечи и зарываются в мои волосы. Такие нежные и любящие прикосновения. Их никогда не будет много. Я приподнимаюсь на локте и целую её снова и снова, лаская её всю пальцами. Ладонью я касаюсь её лобковой кости, и она кричит от удовольствия.
— Я должен попробовать тебя снова.
Я толкаю её, и размещаюсь между её ног, как будто она деликатес, а я самый голодный мужчина. Когда она кончает, я выпиваю весь её сок.
Пока она вздрагивает от оргазма, я достаю с тумбочки презерватив и открываю его. Я зачехляю себя и трусь головкой о её чувствительные ткани. Она смотрит на меня огромными глазами, дрожит и хватается за простыни. Я слегка нажимаю для продвижения вперёд, она очень плотная, ведь я уже разрабатывал её сегодня.
— Когда-нибудь, очень скоро, я возьму тебя без всяких преград, да?
Она кивает:
— Скоро я начну принимать таблетки.
— Или, может, мы сделаем ребёночка? — я глажу её животик. — Когда-нибудь?
Она задыхается от шока, её глаза блестят:
— Когда-нибудь.
Я не могу больше себя сдерживать. Такое тесное сцепление её киски с кончиком моего члена — самая изысканная мука. Я медленно толкаюсь вперёд и чувствую, как её ткани уступают мне дорогу. Глазами я сканирую её лицо на присутствие каких-либо признаков боли, чтобы остановиться, но ни одного не замечаю. Наконец, я вхожу в неё полностью, и этого уже так много. Я хочу остаться в ней навсегда.
— Я не хочу выходить из тебя, котёнок. Никогда.
— Тогда не выходи, — её руки порхают по моей спине, будто рисуя. — Мы можем заниматься любовью в этом прекрасном отеле, пока не умрём.
— Это отличный конец, — соглашаюсь я.
В конце концов, инстинкты берут верх, и я начинаю двигаться. Первое движение моего члена в ней вызывает гортанный стон у нас обоих. Это самое великолепное чувство. Я снова вхожу в неё.
В этом мире сейчас существуем только я и она. Я приподнимаю её до практически вертикального положения, и её маленький клитор трётся о мой пах. Одной рукой, плотно связанной с её волосами, я придерживаю её голову, чтобы страстно поцеловать. Другой рукой сжимаю её ягодицы, приподнимая вверх и снова опуская вниз. Снова и снова мы давим друг на друга, пока она не начинает дрожать вокруг меня. Я ощущаю сокращения её влагалища вокруг своего члена и слушаю её крики прямо мне в лицо. Когда её немного отпускает, я продолжаю двигаться, пока сам не достигаю облегчения, изливаясь в барьер между нами.
Очень нежно я укладываю её на подушку, чтобы она отдохнула. Пряди волос скрывают её лицо, и я убираю их. Она слишком устала, чтобы выдавить нечто большее, чем слабую улыбку. А я чувствую себя так, будто только что залез на высокую гору. За эту улыбку я мог бы пробежать хоть тысячу миль. Быстро избавившись от презерватива, я возвращаюсь в постель, вытягиваю из-под неё одеяло и поворачиваю её ослабленное тело к себе.
Она что-то бормочет, а затем проваливается в сон. Я разглядываю потолок и благодарю всех богов, давая клятву беречь её и делать счастливой до тех пор, пока дышу.
— Что мы будем делать сегодня?
— Во-первых, мы отправимся в район Парадеплац, где ты получишь свой банковский счёт, — я прикладываю палец к её губам. — Не спорь. Мы это сделаем.
— Я с тобой вовсе не из-за твоих денег.
Рот Дейзи так искривляется, что я не могу удержаться от поцелуя. Я глажу языком её губы, пока она не приоткрывает ротик, увлекая нас на несколько минут.
— А потом мы пойдём в Банхофштрассе, где ты выберешь мне всю одежду, начиная от трусов, которую я буду носить до конца своих дней. А я помогу тебе выбрать шелка и кружева, которые будут скрывать твои тайные места, когда мои губы и руки не смогут.
Дейзи краснеет и качает головой, но она улыбается:
— Надеюсь, у тебя много денег, потому что я точно знаю, как их потратить.
Я откидываюсь на мягкие подушки.
— Я не знаю точно, сколько у меня денег, но думаю, достаточно, чтобы прикупить нам несколько вещей.
Позже, сидя на балконе в отеле, я любуюсь рекой и потягиваю кофе, когда сюда, словно шторм, влетает Дейзи, размахивая банковской книжкой:
— Ты когда-нибудь заглядывал сюда?
Я пожимаю плечами:
— Да, но какое это имеет значение? Долгое время я не покупал ничего, кроме еды или необходимого оружия, не заботясь о количестве.
Дейзи закрывает глаза, будто теряя терпение:
— Там же миллионы. Мы не сможем потратить все эти деньги, даже если будем каждый день затариваться в Банхофштрассе.
— Ну, тогда нам не о чем беспокоиться.
Отсутствие у меня беспокойства, в свою очередь, очень беспокоит Дейзи. Так, что я забираю книжку из её рук и кладу на стол:
— Я не хочу волноваться о том, что у меня есть, пока у меня есть ты, котёнок. Я буду счастлив жить хоть в коробке, пока ты будешь в этой коробке со мной.
Я притягиваю её к себе на колени.
Она переоделась в шёлковый длинный наряд, что мы купили в одном из магазинов с золотыми буквами, которыми засорён торговый проспект. В некоторых из этих магазинов не было ценников, что помогло мне покупать одежду для Дейзи без лишних споров. Я обходился лишь лёгким скольжением кредитной карты, незаметным для Дейзи. Это намного всё упрощало.