Анна Бартова - Последняя битва

– Ты участвовал в набегах?

Джеральд пожал плечами.

– Пару раз, но это было давно. Года три назад.

– Понятно. Надвинь шляпу и не высовывайся, если что, говорить буду я.

Джеральд не стал спорить и покорно надвинул шляпу. Когда спутники добрались до порта, Джеральд остался с лошадьми, а Франсуа направился к готовящемуся к скорому отплытию барку. На торговый корабль негры грузили бочки с пряностями и тюки с тканями. По трапу то и дело ходили люди. Оглядевшись по сторонам, Франсуа поднялся на барк. К нему тут же подошел матрос и осведомился, чем может помочь. Асканио сказал, что хочет видеть капитана. Вскоре подошел и сам капитан.

– Сэр, – вежливо начал Франсуа, – скажите, куда вы направляетесь?

– В Англию.

– Сэр, мне и моему другу с вами по пути. Могли бы вы взять нас, мы заплатим, сколько вы посчитаете нужным.

– У меня нет свободных кают, – с досадой произнес капитан, который явно был не прочь поживиться.

– Мы готовы провести две ночи в общем трюме.

– Вот еще, – поморщился капитан. – Вы мне заплатите, а я вас повезу, будто вы груз. Нет! Знаете, сэр, завтра на рассвете будет отчаливать вон тот бриг. Он тоже принадлежит мне, я поговорю о вас. Завтра утром вы поплывете со всеми удобствами. Ну что, по рукам?

Франсуа вежливо улыбнулся и протянул руку. Барк отчалил через час, и Джеральд с Франсуа проводили его долгими тусклыми взглядами. Они теряли впустую целую ночь. Джеральд тяжело вздохнул и поежился от ночной прохлады. С моря подул холодный ветер. Франсуа плотнее укутался в плащ. Они сидели на лавке недалеко от пристани. Франсуа хотел остаться на ночь в гостинице, но капитан заломил такую цену за их проезд, что от этой мысли пришлось отказаться. Поэтому им грозило провести ночь на улице, страдая от холодного ветра и любуясь бликами луны в трепещущем море.

Они просидели около часа, и Джеральд уже начал клевать носом, как к спутникам подошел жандарм. Джеральд проснулся тут же и, низко опустив голову, ссутулился. Сальвино де Мальвинор, напротив, расправил озябшую спину и открыто улыбнулся.

– Добрый вечер, – приветливо произнес Франсуа, изучая темными глазами лицо подошедшего.

– Что вы делаете в порту? – резковато спросил тот.

– Мы отплываем на рассвете, а сейчас наслаждаемся ночным воздухом, – мечтательно вздохнул Франсуа, и лицо его приобрело выражение задумчивости. – Мы – художники, люди искусства, мы умеем ценить красоту природы. Я предпочитаю любоваться морем, чем провести ночь в душной гостинице, с ужасными соседями. Посмотрите, например, какими красками играет луна в темной воде.

Жандарм поморщился и перевел взгляд на напряженного Джеральда.

– Как вас зовут? – более доброжелательно спросил он. – Вы уж извините меня за расспросы, но в порту часто появляются пираты. Приходится быть осторожным.

– Конечно, я вас понимаю, – отозвался Франсуа. – Я – Асканио, а это мой друг Паоло. Мы писали здесь картины, а завтра возвращаемся в Англию. К сожалению, моя творческая натура не выносит долгих задержек на одном месте.

– А можно посмотреть на картины? – уже по-дружески и с любопытством спросил тот.

– Конечно, – напряженно произнес Франсуа, быстро прокручивая в голове все возможные варианты. – Оставайтесь с моим другом, я вынесу вам полотно.

– Зачем такие сложности? – изумился тот. – Пойдемте вместе, там все и покажете. Я, признаться, любитель живописи.

Сальвино де Мальвинор заставил себя говорить спокойно и безразлично:

– Понимаете, мы очень бедны. Я не хочу, чтобы вы видели нашу мастерскую, иначе мне будет крайне неловко и стыдно. Лучше подождите здесь, с Паоло, а я схожу за полотнами. Я вынесу вам самые лучшие, обещаю. Но прошу, подождите здесь, не заставляйте меня страдать от нашей бедноты еще больше. Я этого не вынесу, – он горько вздохнул.

Солдат поспешно согласился. Джеральд сглотнул, перспектива остаться наедине с жандармом ему вовсе не улыбалась. Сказав еще несколько слов, Франсуа ушел. Солдат присел на скамью рядом с Джеральдом, оба молчали. Понимая, что нужно заполнить паузу, Джеральд поинтересовался, как обстоят дела с набегами на порт. Он угадал с вопросом, солдат заговорил на свою любимую тему, и остановить его было уже не так-то просто.

Франсуа тем временем зашел в ближайшую гостиницу и быстро огляделся по сторонам. На стене холла висела яркая картина в тяжелой раме. В помещении никого не было. Франсуа поспешно снял картину и начал осторожно вынимать полотно из рамы. В этот момент за его спиной кто-то громко кашлянул. Франсуа оглянулся и быстро пояснил:

– Я автор этого полотна, я увидел в нем погрешности. Клянусь вам, что я исправлю их и тут же верну картину.

Не дав собеседнику опомниться, Франсуа подхватил полотно и выскочил на улицу. Через несколько минут он уже стоял возле жандарма, демонстрируя ему яркий натюрморт с маками. Военный разочарованно вздохнул. Асканио поспешил пояснить:

– Это лучшая из работ. Я не принес остальные, они еще не доделаны и плохи.

– Да и эта – не шедевр, – с тоской протянул жандарм и поднялся на ноги.

Джеральд облегченно вздохнул. Помявшись на месте и сказав еще пару слов о картине, солдат ушел. Франсуа не медля направился к гостиной, возвращать полотно. К этому времени в холле гостиной собрались люди, обсуждая наглую кражу полотна. Вернув картину и наболтав всякой ерунды о неожиданном просветлении и минутном порыве, Франсуа покинул гостиницу.

Усевшись на лавочку рядом с другом, Сальвино де Мальвинор перевел дыхание. Несколько минут они сидели молча, наконец заговорил Джеральд:

– Ловко ты это провернул.

– Нет, – прервал тот. – Коряво и непродуманно. Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше. Не хватало еще, чтобы люди из гостиницы разболтали всем о ночном инциденте.

Он замолчал, Джеральд повел озябшими плечами. С моря дул прохладный ветер, трепля волосы и поглаживая обветренные щеки. Устремив черные глаза на море, Франсуа задумчиво произнес:

– Я боюсь, что Ян прибудет в Лондон раньше нас. И еще я думаю, что за грандиозный план он затеял, о котором все говорят. Что бы это ни было, нам ничего хорошего это не предвещает. – Он вздохнул и потер раненый бок.

Наутро спутники покинули порт без всяких происшествий.

Прошло чуть больше недели, как переехали Вэндэры, а между жителями тихой и спокойной деревушки уже бушевали сплетни. Пожилые люди с опаской поглядывали на своих новых соседей, а если случайно встречали их на улице, старались опустить глаза и как можно быстрее уйти в другую сторону. Так или иначе, Сесилия, Патрик, Кристофер и Эдуард с Эльзой получили пусть не большую, но передышку и на короткое время были предоставлены сами себе.

Эльза готовила еду, убиралась в доме, в то время как Вэндэры и Кристофер неустанно упражнялись. Иногда Эльза не понимала, зачем ее друзья так себя выматывают тренировками. Частенько, сидя вместе за ужином, они со страхом вспоминали злоключения на острове и пребывание на «Победе». Обычно после таких воспоминаний следовали новые тренировки, пока все четверо не падали от усталости с ног. Эльза пыталась переводить разговоры на другие темы, и иногда ей это удавалось. Но потом, когда она удалялась в другую комнату, разговоры возобновлялись, а она чувствовала себя глупо. Оставаясь одна, Эльза ощущала себя совершенно разбитой и уставшей от такой жизни. Напряженное ожидание и мрачные беседы действовали ей на нервы больше, чем она того хотела. Желая хоть немного разнообразить свое время, она попыталась завести разговор с соседями. Но все жители деревни дали ей ясно понять, что не желают иметь с ней ничего общего. Да и что спорить, все они, поселившиеся в доме с привидениями были явно чужими для этой тихой до недавнего времени деревушки.

Пожилая дама неодобрительно вздохнула и проводила молодую рыжеволосую женщину долгим осуждающим взглядом. Она сидела на своей уютной небольшой веранде и с любопытством наблюдала за быстрой походкой незнакомки. Наблюдать за чужаками ей было интересней, чем вновь смотреть на увядающие розы и портить глаза над глупой книжкой. Неожиданно слабые глаза дамы заметили, что к ней спешит ее старая подруга, деловито переставляя трость по узкой тропинке. Дождавшись, когда та зайдет во двор и сядет рядом с ней на надломанную скамейку, хозяйка дома неспешно вздохнула. Однако гостья молчать не собиралась. Негодующе ударив тростью о землю, она быстро заговорила: