Эймиас умел обращаться с женщинами. Он мог ухаживать за герцогинями и заигрывать с девицами из низов и делал это с одинаковым успехом. Но он никогда бы не рискнул задержать взгляд на дочери добропорядочного джентльмена, справедливо опасаясь, что окажется у алтаря под дулом пистолета в руках будущего тестя.
Когда Эймиас приблизился к дому, навстречу с громким лаем кинулась свора собак. Работавший в саду старик свистнул, отзывая псов. Приподняв в знак приветствия потрепанную шляпу, он поспешил к конюшне, располагавшейся за домом. Спустя минуту оттуда выскочил паренек и подхватил лошадь гостя под уздцы. Эймиас с любопытством огляделся. Прислуга в таком уединенном месте? У Тремеллина явно водились деньжата. Интересно, откуда? Едва ли от рыболовецкой флотилии. Куда вероятнее, что хозяин разбогател на контрабанде.
Опрятная горничная, встретившая Эймиаса на пороге, приняла у него шляпу и проводила в залитую солнцем гостиную, где его ждал Тремеллин и молодая женщина. Эймиас снова приятно удивился.
Он ожидал увидеть помещение, заставленное полукустарной мебелью, украшенное поделками из ракушек и, возможно, несколькими картинами на беленых стенах. Вместо этого он оказался в элегантной комнате, не уступавшей любой лондонской гостиной. Изящные кресла и диваны сверкали позолотой. Полы покрывали заморские ковры. На обтянутых узорными обоями стенах висели великолепные портреты, изображавшие знатных дам и господ из минувших эпох. Прикинув, сколько все это может стоить, Эймиас проникся еще большим уважением к хозяину дома. Портреты едва ли принадлежали предкам Тремеллина, если только тот не являлся потомком благородных фамилий на континенте. Это были настоящие произведения искусства.
Молодая женщина, поднявшаяся с кресла при его появлении, также оказалась настоящей леди, безупречной во всех отношениях.
— Добро пожаловать, мистер Сент-Айвз, — приветствовал его Тремеллин. — Позвольте представить вам мою дочь, Грейс.
Грейс Тремеллин присела в реверансе. Эймиас поклонился, не отрывая от нее взгляда. Девушка была темноволосой, как отец, но хрупкой и совсем юной. Возможно, слишком юной для него. Эймиасу исполнилось двадцать семь лет, так, по крайней мере, он считал. В любом случае он был уверен, что не перешагнул тридцатилетний рубеж, а девушка выглядела не старше семнадцати. Впрочем, в свете нередко выдают женщин замуж совсем юными — напомнил он себе — особенно когда они расцветают так рано, как эта. Грейс была одета в розовое платье и держалась с прирожденным изяществом. Она подняла на Эймиаса карие глаза, обрамленные длинными ресницами, и улыбнулась. На ее свежих щечках заиграли ямочки, и он вдруг обнаружил, что не сожалеет о своем визите к Тремеллину.
— Грейс, это тот джентльмен, который разыскивает свою семью, — сказал хозяин. — Прошу вас, садитесь, — обратился он к Эймиасу, указывая на кресло. — Я рассказал своим девочкам о вас, сэр, и они преисполнились сочувствием. Здесь, в Корнуолле, мы знаем, что такое семья. Тремеллины живут в этих краях с сотворения мира, и я могу поименно назвать всех своих предков.
Эймиас не мог удержаться от соблазна поймать Тремеллина на слове и не только потому, что люди, хваставшиеся своими семьями, всегда действовали ему на нервы. Опустившись в кресло, он улыбнулся, скрестил ноги и взглянул на портреты.
— Ваша родня, сэр? — поинтересовался он невинным тоном.
— Боже, нет! — рассмеялся Тремеллин. — У моей родни не было ни времени, ни желания позировать художникам, да и денег, чтобы платить за портреты. Они были слишком заняты тем, чтобы удержаться на плаву. Нет, я добился всего сам, мистер Сент-Айвз, и горжусь этим. У этой нарядной публики, — он указал большим пальцем на портреты, висевшие на стене, — имелось достаточно звонкой монеты, чтобы нанять известных художников. Но у их потомков не хватило ума, чтобы сохранить их в семье. В отличие от них я не намерен терять того, что нажил тяжким трудом. И если я трачу деньги, то только с выгодой. Что же касается картин, девочкам они нравятся, а значит, и мне.
— Мне тоже, — сказал Эймиас, проникаясь еще большим уважением к хозяину дома.
Грейс Тремеллин снова продемонстрировала ямочки на щеках.
— У вас такая романтичная история, мистер Сент-Айвз, — произнесла она еле слышно, заставив Эймиаса напрячь слух. — Подумать только! Пытаться найти свою родню по имени! Хотя имя действительно необычное. А имена, как известно, повторяются в семье. Между прочим, я слышала его раньше. От Уилла Пенхолла с «Голубой леди». Он как-то упомянул, что у них в команде есть человек с таким именем. Помнишь, папа?
Эймиас затаил дыхание.
— Пожалуй, — кивнул Тремеллин после короткого раздумья. — Но я не уверен. В любом случае это легко проверить. Сколько вы намерены оставаться в наших краях? — обратился он к Эймиасу.
Эймиас лихорадочно соображал. Грейс Тремеллин улыбалась ему, а ее отец взирал на него благосклонно. Он не был уверен, что Тремеллин помнит, кто упомянул его имя и упомянул ли вообще. Но дом выглядел очаровательно, у хозяина явно водились деньги, семья, хоть и не знатная, имела родословную, незыблемую и основательную, как гранитные скалы, на которых покоился, дом. Да и девушка оказалась прелестной. Могло быть и хуже.
— Пожалуй, мне стоит задержаться, чтобы узнать, как можно больше, — вымолвил он, наконец. — В конце концов, мое время принадлежит только мне.
— Вот как? — спросил Тремеллин с заинтересованным видом. — У вас нет работы, которая требует вашего возвращения?
Эймиас принял оскорбленный вид и ответил, копируя ленивые интонации аристократов:
— Разумеется, нет, сэр. За меня работают мои капиталовложения.
— Мудро, очень мудро, — закивал Тремеллин, а улыбка его дочери стала еще более лучезарной.
Эймиас улыбнулся в ответ. Почему бы и нет? Ему пришлось видеть более красивых, более умных и определенно более сексапильных женщин. Но он созрел для брака, а эта девушка очаровательна, хорошо воспитана и, судя по всему, богата. И потом, видит Бог, ему нравится это место!
— А, вот и ты! — воскликнул Тремеллин, бросив взгляд на дверной проем за спиной Эймиаса. — Сент-Айвз, это наша Эмбер. Эмбер, это джентльмен, о котором я вам рассказывал.
Эймиас повернул голову и, несмотря на весь свой благоприобретенный лоск и врожденную хитрость, не смог произнести ни одного разумного слова. Единственное, что он мог, — это таращиться на молодую женщину, стоявшую в дверях.
Если в Корнуолле он нашел все, что надеялся обрести на своей потерянной родине, Эмбер олицетворяла собой все, что он мечтал увидеть в женщине. Просто до сего мгновения Эймиас об этом не догадывался. Он медленно поднялся на ноги, слишком потрясенный, чтобы сделать что-либо еще, кроме как смотреть на незнакомку.
Она была слишком высокой для женщины, но идеально подходила ему по росту. Вьющиеся волосы, расцвеченные солнцем во все оттенки белокурого, были убраны назад, открывая лицо. И какое лицо! Солнце слегка разрумянило ее безупречную кожу, окрасив щеки в нежно-персиковый цвет. Чистые глаза были широко распахнуты, позволяя любоваться переменчивыми оттенками летнего моря. У нее был прямой нос и полные розовые губы. Роскошная фигура, с высокой грудью и тонкой талией, заставила его ощутить прилив вожделения. Поверх голубого платья, как он с запозданием отметил, был надет белый фартук. Эймиас бросил вопросительный взгляд на хозяина.
— Эмбер[2] — это дар, принесенный нам морем, — сообщил тот, ласково глядя на девушку. — Ее нашли совсем крошкой на берегу после кораблекрушения. Признаться, мы добыли немало сокровищ таким способом, включая янтарь, о котором мне напомнили волосы малышки. Я принес ее домой, и с тех пор они с Грейс как сестры. Правда, теперь, когда Эмбер подросла, она настояла на том, чтобы взять на себя управление домом.
— И нашими жизнями, — добавила Грейс, хихикнув. Эмбер улыбнулась ей и снова перевела взгляд на Эймиаса.
— Я не знала даже своего имени, когда оказалась здесь, — сказала она. — Так что у меня нет ничего, чтобы приступить к поискам родных. Но я бы с радостью помогла вам найти вашу семью, мистер Сент-Айвз. — В ее улыбке светилось понимание. — Мне кажется, это вполне возможно. Здешние края таят много секретов.
— Спасибо, — коротко отозвался Эймиас, чувствуя себя обманутым. Найденыш, без имени и семьи, совсем как он! А ведь она именно то, что ему нужно. Тем хуже для него. Он должен жениться разумно, с выгодой для себя. Так что придется выбросить из головы все мысли об этой девушке. Он делал это раньше, сделает и сейчас. Мужчина, который следует велениям плоти, а не разума, просто дурак. Он бы не прожил так долго, если бы не научился владеть собой. В мире полно желанных женщин. От жены ему нужно нечто другое.