Нина Грецких - Посторонние. Книга 3

«Вот сука!», – думал я, отыскивая, где припарковать свой Мерседес.

…Анька проснулась в обед, а в себя пришла лишь к вечеру. Всё, что помнила моя жена – это клуб, девчонки и самбука, что и вывела её из строя.

– А потом я поехала домой, а девочки остались, вот всё, – уверяла она.

– С кем остались? Одни?

– Ну да, втроём, – кивала Анька, по глотку цедя из стакана шипучку, – А что случилось? Нина пропала?!

Её лицо исказила гримаса ужаса.

– Жива твоя Нина! Пьяница и шалава!

– Ну, зачем ты так, Артём? – проблеяла Анька, – Она же твоя сестра!

…Наташка выпорхнула из подъезда и села на пассажирское сиденье. Я решил, что лучшим лекарством будет секс. Можно было раскошелиться на дорогой отель! Но там, где каждый гость на вес золота, трудно остаться незамеченным. В придорожной ночлежке не особенно разглядывали постояльцев. Вероятно, публика здесь была специфическая.

– Раздевайся! – бросил я с порога, и толкнул удивленную Наташку на кровать.

– Может, сначала выпьем? Музыку послушаем? – робко предложила она.

– Раздевайся! – повторил я, наблюдая, как девушка, повинуясь, снимает платье, – Бельё оставь!

Она испуганно вернула на место лямки бюстгальтера. Я развернул её податливое тело, уложил животом на кровать и спустил к коленям кружевные трусики…

Наташка терпела, смиренно принимая мои грубые ласки! Я собрал в кулак длинные каштановые пряди и с силой оттянул назад, заставляя её прогнуться. Кончив, я откинулся на подушки и закрыл глаза. Она бесшумно устроилась рядом.

Лишь на секунду я ощутил укол стыда! И, вспомнив, выудил из кармана маленькую плоскую коробочку.

– Ого! – вздохнула Наташка и клюнула меня в щёку.

«Всего лишь маленький кулон, пускай и золотой. Дешевая побрякушка, за которую она готова простить мне любую грубость! Неужели все бабы такие продажные?». Мне отчего-то стало противно. От себя, от всей этой ситуации …

– Одевайся!

– Как? Уже? – она заметно поникла.

– У меня много дел, – я встал с постели, поправил одежду.

«Кто из нас двоих больший говнюк, нужно еще разобраться», – размышлял я, даже не пытаясь прогнать мысли о Нинке. И поэтому, когда увидел её на парковке мотеля, сначала решил, что свихнулся!

Сначала я решила, что он приехал по мою душу. Но как? Он что, следил за мной!? Затем на переднем сиденье я увидела девушку. И паззл сложился!

Переборов оцепенение, я подошла:

– Представишь меня своей спутнице?

Он дернулся. Губы сжались в тонкую ниточку.

– Ну, не хочешь, не надо! – я махнула рукой, и развернулась, чтобы уйти.

– Нина! – позвал Артём, пожалуй, слишком громко и отчаянно. – Подожди!

Его растрепанный вид, девушка в машине… Точно пойманная в капкан, она испуганно переводила взгляд с него на меня, и обратно. Сцена, достойная дешевой мыльной оперы!

– Я это… – пробормотал Артём, ему явно не хватало словарного запаса.

Я развернулась и пошла прочь. Уже не обращая внимания на его призывы.

По дороге я набирал её номер. Но эта стерва не брала трубку! «Ведь расскажет! Как пить дать, расскажет!», – я лихорадочно соображал, что делать, как оправдаться перед женой.

Наташка испуганно замерла на сидении, за все время пути она не проронила и звука. Наверняка, моё состояние было красноречивее любых слов. Очевидно, она решила, что нас застукала моя жена… Та самая Нина!

Она ответила на звонок, когда я уже утратил всякую надежду.

– Нин, нам нужно поговорить! Пожалуйста! Где ты? Я приеду! – прокричал я.

– Даже не знаю…

– Нин, умоляю! – в тот момент я был готов ползать на коленях.

– Ну, хорошо, – великодушно согласилась она.

Река, закованная в кандалы, не подавала признаков жизни. В холодной, ртутной воде, прибитый к берегу, плавал мусор. Даже в это время года мост влюбленных пользовался спросом. И гроздья ритуальных замочков пополнялись новыми именами.

Невеста в белом платье на фоне грязной набережной казалась райской птицей, угодившей сюда по ошибке. Она не выпускала из рук белоснежный подол, но даже издалека было видно, что тот уже перепачкан.

«Очередная театральная постановка на фоне облезлых февральских декораций. И что заставляет людей жениться в такое время года? Хотя… Понятно что!», – думала я.

– Нин, привет, – Артём выглядел не важно. Кажется, он весь день провёл в машине, – мне нужно тебе объяснить…

Я перебила его:

– Не утруждайся!

– Ты… – он взъерошил волосы, – ты рассказала Аньке?

И вдруг я поняла, какой козырь был у меня в руках. Он пришёл сюда просить меня не выдавать его!

– Я ещё не решила, что мне делать с полученной информацией, – деловито сообщила я.

А ведь и в самом деле, в моих силах было изменить его жизнь окончательно и бесповоротно. «С какой стати мне жалеть его? Или его наивную, глупую жену?» – от ощущения своего превосходства я приободрилась.

«Горько! Горько!», – скандировала толпа, и молодые под звуки оваций слились в поцелуе. Я криво улыбнулась:

– Ей хотя бы есть восемнадцать?

– Ты что! – вспыхнул брат, – За кого ты меня принимаешь?

– Ну, мало ли, – холодно усмехнулась я.

– Нин, мне очень стыдно, что ты видела. Это была случайность. Я вообще как раз сегодня собирался с ней порвать!

– Ой, Артём! – прервала я эмоциональный монолог. – Ну что ты распинаешься? Побереги силы! Тебе ещё с женой объясняться.

Он шумно выдохнул:

– Нин, пожалуйста… Я виноват! Но этого больше не повторится!

– Ну, конечно! Я тебе верю!

Артём взял меня за плечи. Во взгляде читалась мольба. Мне вдруг стало горько! Так обидно… Неужели он всерьез думает, что я могу его предать?

– Нин, ну хватит! Накричи на меня, отругай! Обзови! Скажи правду! Только не молчи, не кивай, как будто тебе всё равно.

– Хочешь правду? – я повела плечами, сбрасывая его руки. – Зря мать всегда ставила тебя в пример. Тёмочка у нас такой благородный! Такой правильный! И всё у него как надо! И работа стабильная, и семья. Знала бы она…

– Да кто б говорил! – перебил Артём, – Ты вообще с кем-нибудь дольше месяца общалась? Думаешь, это норма?

– Артём! Ты забыл одно маленькое обстоятельство. Мелочь! Я – свободная девушка. А ты – женатый человек, у тебя сын растёт. Упрекал меня, а сам…

Он заткнулся.

– А вообще-то, – продолжила я, – если подумать, то неплохо устроился. Отличный план! Делаешь ребенка одной из своих телок, женишься на ней. И ты герой! А дальше можешь делать всё, что заблагорассудится: пить, гулять, изменять. Возвращаться домой к ночи, списывая всё на работу. Трудяга! Добытчик!

– Нин…, – начал он, но я уже вошла во вкус. «Он хотел правду! Тогда пусть слушает до конца».

– На твоем фоне моя бесстыжая жизнь просто меркнет. Гулящая, пьющая, неустроенная, незамужняя, бездетная, бездомная… Да только, если вдуматься, то я живу куда честнее! Я не притворяюсь!

Он молчал, сосредоточенно глядя на мутную ледяную воду. Кажется, я отобрала у него все аргументы? Сама обличила себя, обозвала, не оставив ему ни одного из возможных оскорблений.

– Изменяют все, и это не такое преступление, – его голос прозвучал растерянно.

– Вот именно, все! – подхватила я, – Но только я не думала, что ты такой же, как все!

– Нин, – произнес Артём, – я не хочу, чтобы ты думала про меня так! Твое мнение для меня очень важно! И если ты перестанешь меня уважать, я сам перестану… Веришь?

Я молчала, я не знала, что ответить.

– Я очень люблю Дениску, – тихо сказал Артём.

– Ну, хоть кого-то ты любишь, – обронила я.

Нина ушла, а я остался стоять, тупо глядя перед собой. Мне так и не хватило духа возразить ей! Я запутался, и уже не понимал, что творится в моей голове. Я не мог вылезти из этой немыслимо глубокой эмоциональной дыры, в которую угодил по доброй воле.

Я ненавидел Аньку за то, что она была хорошей женой? Мне было не в чем её упрекать, но я мстил ей за свой же поступок.

Я работал, как проклятый, а потом сорвался с катушек, поняв, что драгоценное время уходит. Что молодость, которую я истратил на «взрослые игры», уже не вернется. Я врал! Аньке, Нинке, себе…

Я ненавидел свою работу, свой дом… У меня не осталось друзей! Только приятели, горстка недоделанных мажоров, к коим я причислял и себя самого …