Нина Грецких - Посторонние. Книга 4

– Артём, давай мы просто представим, что ничего не было? Я понимаю, что ты из жалости… Но этот акт милосердия был ни к чему.

– Почему… почему из жалости? – перебил он.

– А как еще объяснить? Просто я выпила лишнего, расстроилась … Я тебя не виню! Сама виновата!

Артём встал, я машинально попятилась, но опять угодила в ловушку! Сзади холодильник, сбоку тумба…

Он подошел ближе:

– Ну ты тупица!

Я удивленно посмотрела на него. Артём улыбался. Его взгляд излучал тепло. И мне полегчало! «Значит, мир?», – подумала я про себя. Тёма сделал ещё один шаг и, оказавшись рядом, взял в ладони моё лицо…

– Я же тебя люблю! – горячо и так отчаянно прошептал он.

– И я тебя… – рассеянно бросила я, чувствуя его поцелуи на своих щеках.

– Люблю! Люблю! Люблю! – шептал он, обжигая горячим дыханием губы, шею, плечи…

К следующему вечеру я была как огурчик! Насморк прошёл, температура спала. Чего нельзя было сказать об Артёме. Он забрал себе мою простуду, и их романтический ужин, видимо, пришлось отложить.

Я не планировал! Не думал! Не собирался! Я всего лишь хотел извиниться…

Нинка открыла дверь. В длинном махровом халате и с полотенцем на голове она напоминала плюшевую игрушку.

– Ты что, купалась? – разозлился я.

«Ну, до чего безответственный человек!». Она легкомысленно заявила, что температура ей не помеха.

В последние дни я так переволновался, что успел позабыть о предстоящем дне рождения. «Как? Уже завтра?»

– Придёшь? – спросил я.

Она пожала плечами:

– Не уверена.

– Почему? – я сглотнул, ожидая услышать обвинения в свой адрес.

– После…, – она запнулась, – После того, что было…

– Нин! – прервал я, желая авансом высказать своё раскаяние.

– Артём, давай забудем? – Нинка скривилась, точно сама мысль об этом была ей противна. Я внимательно изучал её лицо, пытался поймать взгляд. Но он все время ускользал…

– Я понимаю, что ты из жалости… Но этот акт милосердия мне ни к чему!

Я опешил!

– Почему, почему из жалости?!

– А как еще объяснить? – проговорила она, глядя в сторону, – Просто мы выпили лишнего, были расстроены… Ты ни при чём, сама виновата!

Я встал и пошёл к ней… В тот момент в моей голове все и решилось! «Сейчас, или никогда!», – думал я, наблюдая её растерянность. Полотенце сползло, выпуская наружу водопад каштановых волос. Она поймала его, и полы халата распахнулись, обнажая такое знакомое, такое пленительное тело…

– Ну, ты и тупица! – я подошёл ближе, – Я же люблю тебя! – горячо и так отчаянно выпалил я.

– Я тебя тоже, – прошептала Нинка. А я, не в силах больше сдерживаться, стал покрывать поцелуями ее лицо…

Удивительно, но, приковав себя к ней этим признанием, я наконец-то ощутил абсолютную свободу!

– Люблю! Люблю! Люблю! – шептал я, нащупывая поясок её халата…

Нинка выздоровела! И я радовался, невзирая на собственное разбитое состояние. Хотя, такая проблема была мне на руку! Ведь только благодаря болезни мне удалось избежать супружеской близости.

Весь вечер мы переглядывались, ведя безмолвную, незаметную чужому глазу беседу.

– За любовь пьют с левой руки, – сказала Анька, когда Нина предложила тост. Мы выпили! Каждый за свою любовь.

Он снял квартиру для наших встреч… Со временем они стали регулярными. Я отдавалась ему каждый раз, как в последний. Потому, что и в самом деле так думала!

Я зарекалась, неделями не брала трубку, приучала себя жить без него. Но, стоило ему появиться рядом, как все повторялось вновь. Это был порочный круг, из которого не выбраться! Хотя, я уже и не пыталась…

Я даже подумывал развестись. Первое время…

Но Денис только что окончил начальную школу, и вступал в самый опасный возрастной период. Было трудно представить, как отразится на нем такое мое решение.

Анька пекла торты, и, увлеченная новым хобби, кажется, ничего не замечала. Рядом с ней было спокойно. Как в тихой заводи, где можно лечь, раскинув руки, и не боясь, что тебя унесет в открытое море.

С Нинкой всё было иначе! Она, то приближала меня к себе, настолько, что я буквально целиком растворялся в ней. То отдаляла, заставляя сходить с ума! Она молчала неделями, а потом… мы занимались сексом. И каждый следующий раз был лучше предыдущего!

Зойка уехала на выходные с очередным кавалером. И мы с Артёмом устроили спонтанное свидание, используя любую возможность побыть наедине.

Утомлённые, мы отдыхали на скомканной постели. Ещё чувствуя сладкие спазмы внизу живота, я смотрела на него. Он лежал, подмяв под себя подушку. На фоне однотонной простыни его тело казалось смуглым. Покатая линия плеч, изгиб широкой спины, упругие мышцы ягодиц…

В жесткой паутине его волос уже проглядывала первая седина. С годами, словно коньяк, он становился крепче! Еще сильнее опьяняя своей мужской, суровой красотой. Отныне, глядя на него, я каждый раз вспоминала прикосновения, поцелуи и ласки…

Я разрешала ему все! Ведь теперь моё тело принадлежало ему. Целиком! С ним было иначе. Не так, как с другими. Я не стеснялась, не пыталась казаться лучше, искушеннее. Он позволял мне быть собой, предвосхищая каждое мое желание.

– Ты меняешься, – он нежно погладил мою щеку.

– В смысле? – насторожилась я.

– Взрослеешь, – улыбнулся Тёма.

– Артём! – я, не смущаясь наготы, уселась на кровати, – С возрастом «взрослеешь» перестает быть комплиментом.

Он рассмеялся, привлек к себе:

– Ты для меня всегда останешься девчонкой. Вздорной и капризной!

– И даже в пятьдесят? – шутливо уточнила я, уворачиваясь от его поцелуев.

– И даже в сто!

Мы откинулись на подушки, намереваясь повторить…

Но в тот же миг в двери повернулся ключ.

– Кто это? – нахмурился Тёма.

Я нервно сглотнула. Ключи от квартиры были только у Зои. Но ведь она уехала!

Отворить дверь мешала щеколда. Оттого замок не поддавался, и Зойка принялась трезвонить. Навязчивая трель, точно будильник, подняла нас с кровати.

– Одевайся! – я бросила Артёму джинсы. – Зойка вернулась!

– И что ей надо? – раздраженно ворчал Тёма, натягивая одежду.

«Вот же настырная!», – думала я, наспех заправляя постель.

Уничтожив «улики», я выдохнула и отправилась открывать.

– Где ты ходишь? Звоню, звоню! – возмутилась Зойка и уронила к ногам свою «поклажу».

– Ты же уехала!

– Уже вернулась, – с досадой ответила подруга.

Я не стала вникать в детали испорченного уикенда. Артём в гостиной выключил музыку.

– Ты не одна? – она убрала с лица недовольство и оглянулась.

Я смущенно пожала плечами, точно школьница, которую застукали родители.

– Привет, Зо Зо! – поздоровался Тёма.

– Ага! – кивнула она и оценила ситуацию.

Я пригладила растрепанные волосы:

– Артём уже уходит!

Тёма откашлялся:

– Да, забежал на секунду, – он встал, подтверждая свое намерение уйти. «Господи!», – подумала я, – «Мы бездарные актеры».

Мурлыча под нос, Зойка распаковала вещи и устроилась напротив зеркала.

– Обсуждали подарок для Дениски, – обронила я, как бы между делом.

– Ага, – отозвалась подруга, макая кисточку в темно-вишневый лак.

– Я квартиру сняла, – едва я это сказала, как Зойка изменилась в лице.

– Как? – она взмахнула рукой, и капля лака упала на столешницу, – Ты меня бросаешь? Нина!

Я растерялась. Зойка смотрела не моргая.

– Тебе со мной плохо? – спросила она, как будто наши отношения были далеки от соседских.

– Ну, я думала, так будет лучше…

– Если ты из-за Артёма, так я уже давно в курсе, что вы спите, – как ни в чем не бывало, объявила подруга.

– Что? – я уставилась на неё. – Это не правда!

Зоя усадила меня рядом. И я, сама того не ожидая, выложила все… Без запинки!

– Хочешь совет? – спросила она. Я кивнула, предвкушая очередные уроки майкапа.

– Когда врешь, делай это уверенно, глядя в глаза!

– Ты сегодня рано! – Анька вынырнула из комнаты.

– Да так, – я махнул рукой, разулся и дежурно чмокнул жену в щеку. – Денис дома?

– Гуляет, – вздохнула она.

– Поздно уже! – я посмотрел на часы, предвидя очередной неприятный разговор с сыном. Признаться, я и сам в его возрасте допоздна бродил черт знает где. Но тогда было другое время!