– А ты? – спрашиваю я, – Кто приглядит за тобой?
Эта короткая пауза, пока он размышляет над ответом, длится целую вечность. С одной стороны мне хочется знать, что он не одинок. Так проще! Но, с другой…
– Я уже под присмотром! – Артём подмигивает, оставляя меня гадать, что означает эта фраза.
– Ну, хорошо, тогда я спокойна, – улыбаюсь я.
– Но для тебя в моем сердце всегда найдется место, – с выражением, нараспев произносит Тёма.
Уж что-что, а чувство юмора ему не изменяет!
– Кажется, я слышала это в каком-то голливудском фильме? – я притворно хмурюсь, пытаясь вспомнить.
В этот миг я отчетливо понимаю, что мы прощаемся не только друг с другом. Мы провожаем наше общее прошлое! С его бесконечными ссорами, разлуками, непрерывным ожиданием и слезами, с неисчислимыми закатами, поцелуями и мечтами. Всё это никогда не вернётся! Всё это я увезу с собой… И буду беречь!
– Мир? – произносит Тёма.
– Мир, – отвечаю я, ожидая, когда он, как бывало раньше, протянет свой «примирительный мизинец». Но вместо этого Артём кивает, бросает взгляд на часы.
«Пора?», – рассеянно думаю я. – «Еще столько нужно успеть».
Глава 40
Время в старом парке остановилось. И, кажется, вернись мы сюда спустя еще много лет, всю будет как прежде.
Я смотрю на Нинку. Она с упоением поглощает мороженое. Ласковый ветер шевелит рыжеватые пряди. Вздернутый нос усыпан веснушками. Она изящно держит ложку, стараясь не запачкать модный вельветовый жакет. Моя маленькая женщина… Она всегда будет самой красивой!
– Вкусно? – спрашиваю я.
– Ммм! – она блаженно закрывает глаза, – Давно мы вот так не сидели!
– А помнишь, как я разлил кофе на твою любимую белую юбку?
Она улыбается в ответ, кажется, помнит:
– Я тогда в отместку испачкала твою рубашку мороженым.
Нинка смеется, прикусывает нижнюю губу. Я отвожу глаза. Думаю, как нелепо выгляжу в своем старом свитере. Предыдущая ночь была бессонной. А возраст уже не прощает такую халатность!
– Как ты? – спрашивает она с тревогой в голосе.
Кажется, я выгляжу еще хуже, чем думал…
– Да так, приболел, – говорю я, старательно разминая ложкой шарик мороженого.
Теперь, когда её отъезд обрел конкретную дату и время, из разряда «мифов» перешел в категорию «планов»… Теперь мне, как никогда прежде, хочется схватить её за плечи, заставить, глядя мне в глаза, признаться. Неужели, и, правда? Неужели она действительно его любит? Если готова вот так… На самый край света!
– Тебе нельзя мороженое! – вскрикивает Нинка и забирает тарелку прямо у меня из-под носа.
– Эй! – я возмущенно протестую. Но не могу сдержать улыбку, глядя, как эта сладкоежка опустошает мою креманку.
– Пей кофе! – бросает она.
– А ты не лопнешь, деточка? – шутливо отвечаю я.
Она улыбается, зачерпывает ложкой белоснежную массу и отправляет в рот. На верхней губе остается немного пломбира. И мне так хочется протянуть руку, коснуться пальцем…
– Нин, – говорю я, – а ты… счастлива?
Совсем не этот вопрос волнует меня сильнее других. Но остальные все равно останутся без ответа! Нинка замолкает, даже перестает жевать. Она колеблется, всего лишь секунду. Но этой короткой паузы достаточно, чтобы внутри меня разгорелся слабый лучик надежды. «Ну же! Скажи, что ты несчастна, и всё это ложь!».
– Наверное, – она пожимает плечами. Так весело и беззаботно, будто речь идет о покупке новых туфель.
Много ли счастливых женщин я повидал на своем веку? Мне казалось, что со мной её глаза сияли. Хотя… Быть может, сейчас они тоже сияют? Только не для меня!
– Ты будешь мне писать? – спрашиваю я, нарочито серьезно.
Нинка кивает, увлеченная трапезой.
– А сделаешь фотографию с кенгуру? – интересуюсь я. Спасительный юмор всегда выручает! Когда на душе скребут кошки…
– Обязательно, – она смеется. Заливисто и по-девичьи легко.
Я подхватываю, наблюдая, впитывая, стараясь запомнить…
Её глаза, яркие, как звезды. Губы, нежные и всегда чуть обветренные. Их хочется целовать непрерывно. Как давно я этого не делал? И уже не сделаю…
– Я рад за тебя, правда! – произношу я, отрезая себе пути к отступлению. – Юрка – хороший парень!
– А ты? Кто присмотрит за тобой? – спрашивает Нинка, лукаво улыбаясь.
Я и не предполагал, что её интересует моя личная жизнь. А потому приходится выдумывать ответ на ходу.
– Я уже под присмотром!
– Ну, хорошо, тогда я спокойна, – улыбается она.
И вдруг я понимаю… Она не счастлива, нет. Спокойна! Как водная гладь после шторма. Со мной на её лице, в её сердце всегда бушевали эмоции. Она бросалась, как в омут с головой, не боясь утонуть. И я готов был вслед за ней, лишь бы только вместе…
– Но для тебя в моем сердце всегда найдется местечко, – говорю я как бы в шутку. Хотя, на самом деле мое сердце принадлежит ей целиком!
– Кажется, я слышала это в каком-то голливудском фильме? – она притворно хмурится, доедает мороженое, с гордостью демонстрируя мне чистую тарелку.
Я выдавливаю улыбку. А сам размышляю, в какой момент потерял её окончательно? Когда увидел под ручку с новоявленным мужем! Или раньше, в порыве глупой ревности, вообразив себя Отелло? А, быть может, еще раньше… Когда, не сумев удержать в узде свои желания, овладел ею в темной комнате!
Как же трудно! Как больно…
– Мир? – говорю я.
– Мир! – она улыбается в ответ.
«Только не касаться!», – повторяю я про себя, – «Никаких прикосновений! С тебя и так довольно».
Нащупываю в кармане золотой медальон, сжимаю его пальцами. И зачем только я приволок с собой эту штуку?
Глава 41
– Тебя подбросить? – интересуется Артём.
– Нет. Прошвырнусь по магазинам!
Кажется, все слова уже произнесены. И нам больше нечего сказать друг другу. Минута молчания – как завершающий штрих…
У ворот парка мы прощаемся и расходимся в разные стороны.
«Шопинг – вот, что мне сейчас нужно», – думаю я, сворачивая за угол. Лучший способ перезагрузки – затеряться в торговом центре, среди многочисленных пестрых витрин.
Глава 42
Я с трудом отыскиваю на парковке своё авто. Никак не могу привыкнуть к новому цвету! Мотор мерно гудит, успокаивая нервы, и я неспешно выкатываюсь на дорогу. Солнечный луч ослепляет. Я опускаю козырёк, и вдруг… Вижу её!
Уголок потрепанной временем фотокарточки выглядывает из кармашка. Прижимаюсь к обочине, вынимаю и бережно, стараясь не помять, разглаживаю края…
Сколько лет этому фото? А ведь его сделала Нина. Надо же! Я помню тот день. Я помню каждый день того лета! Когда я впервые смалодушничал, упустил свой шанс, не успел…
Она улыбается, чуть склонив голову набок. А я, как всегда, хмурый, гляжу исподлобья! Обиженный очередной колкой репликой в свой адрес. Даже на фото я не осмеливаюсь приблизиться к ней. Тогда еще – посторонний… А теперь?
Потревоженное воспоминаниями, сердце гулко стучит. Мысли, опережая реальность, несутся вперёд. Туда, где я больше никогда её не увижу! Я должен… Должен!
Не надеясь отыскать Нинку в бесконечном людском потоке, я еду к ней домой. По пути успеваю трижды передумать, возвращаюсь назад, но делаю разворот и вжимаю педаль газа в пол! Выскакиваю из машины, забыв включить сигнализацию, пешком, чтобы не растерять эту решимость, взбегаю наверх…
Я скажу ей всё! И пусть катится в свою Австралию! Пускай хоть на Луну! Только бы знала… Знала, как сильно я люблю её!
Глава 43
– Девушка, вы будете брать? – уточняет продавец.
Я рассеянно качаю головой. На кой чёрт мне все это нужно?
– Простите, нет, – и выхожу, оставляя позади неоплаченные спонтанные покупки. Недовольная моим поведением кассирша что-то возмущенно бормочет. Но мне плевать!
Я смотрю перед собой, стараясь понять…
Все смешалось, спуталось в клубок. Не разобрать! Не отыскать концов! Боль, обида, жалость, злость… «Злость!», – из целой кучи эмоций я выбираю одну, самую главную.
Пожелания доброго пути – это все, что я заслужила?
Я сбегаю вниз по эскалатору, понимая, как глупо, как по-детски выгляжу сейчас. Бестолковые, наивные вопросы терзают душу, не дают покоя!
Я беру такси, полная решимости получить ответы.
Ну, уж нет! Я не уеду, пока этот говнюк не расскажет мне все. Пускай злится, кричит, обвиняет! Пускай он скажет мне в лицо, что больше не любит…