Вероника Карпенко - Посторонние

Я не находил себе места.  «Пускай поиграется! Все равно же вернется!», — злился я, —  «А вот вернется, за все заплатит!».  А тут еще Анька, заинтригованная её россказнями, стала планировать летний отдых.  — Только не в Таиланд! — отрезал я.  — Почему? — удивлялась жена. — Артём! Прямо туда, на этот остров, где зависает Нинка.  — Не наш уровень, — бросал я, с пренебрежением листая фотографии. Затерянный в зарослях отель, домики, больше похожие на скворечники. На веранде по вечерам играет музыка и раскосый шашлычник жарит барбекю. «Когда-нибудь мы сможем путешествовать вместе», — думал я, закрывал глаза, и слышал шум волн, чувствуя в руке её теплую, пропитанную солнцем ладонь...   

​​​​​​Юрка был другим. С ним было приятно! Он относился ко мне, как к Богине, восхваляя мое тело, изучая его руками, а после – губами. Каждый раз повторяя, что никого лучше в своей жизни не встречал.  «Ну и ладно», — думала я, позволяя ему ласкать себя, — «Курортный роман, как терапия от стресса. Ведь я, возможно, больше никогда его не увижу». Эти кратковременные отношения едва ли помогли отвлечься. Но все-таки скрасили мой одинокий тропический быт.  — У меня тут всё очень скромно, — смущенно сообщил Юрка, прежде чем открыть дверь. Он наконец-то решил пригласить меня в гости.  — Неплохо устроился, — сказала я, оглядывая небольшую квартиру-студию с панорамными окнами. — Море, правда, далеко. — Ну, так есть же байк! — напомнил он.  Юрка рассекал на мотобайке, точно сидел в нем с самого детства. Виртуозно преодолевая опасные отрезки горного серпантина. Заставляя меня замирать и крепче впиваться в его плечи на поворотах.  — Я научу тебя, это не сложно, — уверял он, уступая «водительское место».  — Не успеешь! — отвечала я.  До отъезда оставалось каких-то пару дней. Возвращение в суровую реальность неизбежно подкрадывалось, отщипывая по кусочку от беззаботного пляжного отдыха. 

Я до последнего думал, что отец меня разыгрывает. А потому обратился к теть Миле, которой Нинка сообщила, что вернется… Чтобы уехать снова! «Что за фокусы?», — думал я.  — Артём, спроси у неё сам, — отмахивалась мачеха.  — Я бы с радостью! Она трубку не берёт!  Теть Мила смотрела на меня с сочувствием.  — Ну, Тём, я и сама не особенно поняла, что у неё там произошло, — говорила она, пряча глаза. Очевидно, зная гораздо больше…  

​​​​— Нин, оставайся! — предложил Юрка. Чемоданы уже стояли у порога, готовые к отъезду. — С ума сошел? — искренне удивилась я.  — Ну а что?  Он стал перечислять мне преимущества островной жизни.  — Юр! А ничего, что у меня работа?   — Ну, ты же говоришь, что давно хотела уволиться, — улыбнулся он, демонстрируя свои обезоруживающие ямочки.  — Я пошутила!  «Видимо, он слишком буквально воспринял мои пожелания «остаться тут навсегда», — решила я. Однако Юрка всерьез принялся обдумывать план моего переезда.  — Визу я беру на себя, — сказал он, — билет купим, а ты пока улаживай дела.  — Юр, я не стану, — я посмотрела на него. Нет, он не шутил! — Мы же знакомы с тобой всего неделю.  — А мне кажется, я знаю тебя всю жизнь, — он выдавил на ладонь смачный «плевок» солнцезащитного крема и принялся с наслаждением поглаживать мою обгорелую спину.  К концу отдыха я расслабилась, решив, что ультрафиолетовый ожог мне уже не грозит… 

​​​​Я ждал возвращения Нинки, как ждут конца света. С замиранием сердца! Боясь и одновременно желая этого. И вовсе не потому, что так сильно соскучился… Хотя, и это тоже!  Но больше всего я хотел выяснить, что происходит? Почему все вокруг твердят о том, что Нина уезжает? Они сошли с ума! Или это я свихнулся? А, может быть, один из моих кошмаров решил воплотиться в жизнь? 

Глядя на хлопья белоснежной ваты в иллюминаторе, я не могла взять в толк, какой черт дернул меня согласиться на эту авантюру. «Там, дома, снег. Там мама! Дениска... Там Артём!». Я ждала нашей встречи, как ребенок, которого насильно спровадили в пионерский лагерь.  Мне до безумия хотелось обнять его! Услышать, как он скучал. И, позабыв обо всем, обрести долгожданный покой в теплом кольце его рук. Я ни секунды не сомневалась в том, что он в два счета убедит меня остаться.   

— Эй, мужик, полегче! — шутливо присвистнул мой спарринг партнер Костя. Тяжелая боксерская груша беспомощно раскачивалась.  — И кого ты сейчас отправил в нокаут? — поинтересовался приятель. Профессиональный спортсмен, он превосходил меня в телосложении. И, пожелай, наверняка, мог бы сбить с ног одним ударом. — Свое внутреннее я! — я снял перчатки, бросил в угол. Модный спорткомплекс предлагал широкий выбор услуг. Тут были и тренажеры, групповые и персональные занятия. Удивительно, но бОльшая часть женской аудитории обладала и без того завидными формами. А сюда приходила, судя по всему, их продемонстрировать! Девчонки накручивали педали, собирали «лайки», изгибаясь, потея и тяжело дыша. Я и сам не раз помогал новеньким освоиться среди бесконечного множества спортивных орудий. Такие знакомства помогали оставаться в форме! Однако в последнее время ни одна другая девушка была не способна впечатлить меня сильнее. Еще никто не сумел отвернуть меня от Нинки. Все мои мысли были заняты ею. И в тот вечер, после напряженного рабочего дня, я пытался выманить наружу накопленную за время её отсутствия злость. Оставить её там, в стенах спортивного клуба!  «Я появлюсь на её пороге, прижму к себе, и не отпущу, пока она не выбросит из головы всю эту хрень! Пока не скажет «я пошутила»...  

Я не спешила собирать вещи. Квартира, ставшая за эти годы родной, не отпускала. Но ведь я не уезжала навсегда! Хотя Зойка плакала так, точно провожала меня в последний путь. И даже многочисленные сувениры не могли успокоить подругу.  Анька же, наоборот, радовалась, как будто провести полгода в тропиках предстояло ей, а не мне. Она позвонила в тот же день, обрушив на меня шквал вопросов: — А где вы будете жить? А что вы будете есть?  Мама переживала, предлагая мне еще раз все обдумать, отчим недоумевал, а Артём… Я пыталась вообразить себе его реакцию. И продумывала в уме различные тактики поведения. Его ярость была ожидаема! Но я не сомневалась, что сумею, как и прежде, усмирить его гнев, обратить в свою пользу.   

​​​Двери мне открыла заплаканная Зойка.  — Кто-то умер? — спросил я, разуваясь. Она махнула рукой, мол «отвали».  В центре комнаты, с разинутой пастью, лежал чемодан. Судя по обилию разноцветных тряпок вокруг, его «стошнило» прямо на пол. Нинка сидела, по-турецки сложив ноги, похожая на колибри, в ярких шароварах.  Я подошел ближе, не в силах оторвать взгляд... Теплое южное солнце разбросало по щекам веснушки, волосы выгорели и пушистые рыжие кисточки торчали из прически.  Ничего не говоря, я обнял её! Она пахла так, будто только что вышла из моря. Я прижался губами к чувствительной выемке у неё на шее, ощущая ладонью, как нежную кожу покрывают мурашки. Я не отпускал её, кажется, целую вечность! Пока Нинка сама не отстранилась.  — Ну что у вас тут нового? — весело произнесла она, — Рассказывай!  Я пожал плечами: — Это ты рассказывай! Как отдохнула?  Она загадочно улыбнулась: — Классно! Там так красиво, Тём! Море такое теплое, и песок абсолютно белый.  Она убрала с плеча упавшую прядь, демонстрируя обгоревшую кожу: — Вот, поджарилась на солнце!  Я хмыкнул и прислонился к стене. Кажется, она не собиралась посвящать меня в свои планы? И, с легкостью выдержав мой испытующий взгляд, гостеприимно предложила... кофе. — Я купила в Дьюти Фри кокосовое печенье. Офигенно вкусное! — Нин, — перебил я.  Она, будто не слыша, схватила с дивана пачку, принялась шелестеть оберткой. — Нин, что все это значит? Может, объяснишь?  Она резко дернула, и пакет порвался, рассыпая на ковер конфетти из круглых желтых шариков.  — Ребят, я пойду прогуляюсь! — крикнула из коридора Зоя. Она спешно оделась, хлопнула дверью, оставляя нас вдвоем.  Мой вопрос повис в воздухе. Нинка увлеченно собирала с пола печенье, а я со вздохом опустился рядом.  — Это же не правда? — Что? — коротко бросила она, не поднимая головы.  — То, что ты уезжаешь… Я терпеливо ждал. Она возилась, с наигранной осторожностью складируя в пакет печенье, точно оно было из золота.  — Я задал тебе вопрос! — не выдержал я.  — Артём, — тихо ответила Нинка.  Это её «Артём», произнесенное с разной интонацией, могло значить что угодно. От «заткнись уже» до «я тебя люблю». На сей раз моё имя прозвучало как-то иначе. Снисходительно что ли? — Я не знаю, с чего начать, — она прикусила губу.  Перед глазами возникла физиономия белобрысого парня. У меня не осталось сомнений в том, что этот ничем не выдающийся экземпляр успел ей присунуть!  — Возможно, стоит начать с твоего нового знакомого? Как его зовут?  Нина глубоко вздохнула. По её реакции я понял, что угодил в самую точку! Хотя мне бы хотелось думать иначе…  — Ты времени зря не теряла! Да? Раздавала свое внимание направо и налево?  Эта фраза возымела действие. Нинка подняла на меня глаза. Щеки её вспыхнули.  — Артём! — прозвучало теперь осуждающе.  — А что, я не прав?  «Ну же! Скажи, что не прав! И я поверю!», —  взмолился я мысленно, но она не стала врать.  — Твоя любовь к случайным связям для меня не новость, — язвительно заметил я, наблюдая, как ее лицо обретает каменные черты. Недавняя мягкость пропала, уступая место знакомому ледяному спокойствию. Она выпрямилась и встала. Бросила на стол мешок с печеньем. — А ты не думал, что эта связь не случайна? — произнесла она с вызовом.  «Ну, конечно!», — усмехнулся я про себя, — «Как бы ни так!». — Все твои связи - случайность! Все это мне назло!  — Артём! — на сей раз прозвучало презрительно, — Может быть хватит уже думать, что весь мир вертится вокруг тебя? Есть и другие мужчины! Возможно, я должен был что-то предпринять? Сказать, сделать шаг навстречу. Вытащить её наружу из этого кокона! Но я не стал... В последнее время у меня вошло в привычку извиняться. «Не в этот раз!», — думал я.  Она стояла в двух шагах. Такая близкая, до боли, до ломоты в суставах! Но было в её облике что-то едва уловимое, что-то незнакомое, неведомое прежде. Как будто там, внутри неё произошли перемены, о которых я не знал…  Её узкие  от гнева глаза смотрели пристально. Она, словно кошка, напряглась, готовая отразить мою атаку.  — Тебе ли не знать! — усмехнулся я. — Безотказная моя! — Да пошёл ты! — процедила Нинка, — Мне не за что перед тобой извиняться! Даже, невзирая на мелкий рост, она смотрела свысока. И этот тон... Какого я не слышал прежде! Она привезла его с собой оттуда. «Что этот мудак сделал с ней? Что наобещал?».   Скрепя зубами, я, как мог, сдерживал нарастающую внутри ярость. Её слова, её равнодушие задевало меня сильнее, чем любая, даже самая смелая фантазия. Одним своим взглядом она помножила на ноль все мои попытки ликвидировать негатив!  — Ты никуда не поедешь! — выдавил я. — Я не отпускал тебя! — А я не спрашиваю у тебя разрешения! — прошипела Нинка.  Она расправила глянцевые, с нежной розовинкой плечи. Майка на груди натянулась, и тонкий трикотаж демонстративно очертил пуговки сосков. Я представил, как этот говнюк снимает с неё одежду. Как разворачивает к себе её упругое, пахнущее солью тело, раздвигает нежные бедра...  Кажется, этой сучке было все равно, кто ей вставляет! Кажется, она вообще не различала, чей именно член пробует её на вкус!  Накопленное желание вперемешку со злостью поднялось во мне из глубины, и понеслось наружу, собирая на своем пути все. Ревность! Обиду! Страх! Я бросился на неё, одним движением опрокинул на диван, и сдавил в ладони хрупкую шею. В голове была только одна мысль: «Моя! Моя! Моя!».