Вероника Карпенко - Посторонние

— Ты одна в семье? — поинтересовался он, когда мы только познакомились.

— У меня была сестра, — ответила я.

— Была?

— Да, она умерла, — сказала я, чувствуя, как, даже спустя несколько лет, эти слова причиняют мне боль.

— Прости, солнце! Мне так жаль!

— Еще…, — продолжила я, — есть сводный брат. Но мы с ним не особенно близки.

Юрка молчал, стыдясь своего любопытства.

— Ну, теперь у тебя есть я! — сказал он и взял меня за руку.

В ночь накануне я мог думать разве что о предстоящем семейном уик-энде. Я проигрывал в уме диалоги, пару раз представлял себе, как врежу этому уроду между глаз. Но подобные сценарии сразу отбрасывал «в топку»!

— Артём, — позвала Анька, включила ночник.

Взамен обычной безликой сорочке, на ней была какая-то кружевная фигня. «Только не это!», — взмолился я про себя, предвкушая очередную попытку соблазнения.

— Думаю, нам нужно завести второго ребенка, — выдала она так, точно уже все решила.

От неожиданности я даже сел на кровати, протер глаза:

— Тебе мало Дениса? С ним и то не справляемся!

Я многозначительно посмотрел в сторону детской.

— Да все нормально с ним, — замялась Анька, — Просто растёт. И скоро вырастет!

Она сдвинула одеяло, обнажая тело, за годы не потерявшее упругости. Упакованные в ткань груди образовывали заманчивую складку. Розовые кончики сосков проглядывали сквозь тонкое кружево. Она чуть подалась вперед, и шелк заструился по телу.

Я обреченно вздохнул! И, если раньше подобное великолепие еще заводило меня, то теперь я не чувствовал ничего, кроме злости и раздражения.

— Ань, не выдумывай! — я отвернулся к ней спиной, напрасно полагая, что сумею отделаться.

— Можно было бы девочку, — продолжала она, как ни в чем не бывало. — Хотя, и мальчика тоже можно!

Я не реагировал, надеясь, что мое равнодушие охладит ее пыл.

— Я думала, что это нас сблизит, — сказала она и прижалась грудью к моему плечу.

— Предложи еще к семейному психологу сходить! — хмыкнул я, нащупывая одеяло.

Сзади послышалось сопение. «Плачет», — вяло подумал я, не испытывая ни малейшего желания её утешать.

Накануне я волновалась, как перед экзаменом. Излишне придирчиво подбирала одежду для Юрки, для себя. Как будто мы отправлялись на кастинг!

«Угомонись, Нина», — думала я, в который раз изучая свое отражение. Мы не виделись долго! И за это время в моей жизни произошли радикальные перемены. «А у него ничего не изменилось», — думала я,  — «Ах, нет! Кое-что! В его жизни не стало меня».

На сей раз встречать нас вышла Аня.

— Денис с Артёмом жарят шашлыки! — доложилась она, целуя меня в щеку.

— Пойдем знакомиться? — улыбнулась я и крепче сжала Юркину руку.

Артём стоял у мангала, с умным видом изучая нанизанное на шампур мясо. Он что-то терпеливо объяснял подросшему за время Денису.

— Это мой брат,  Артём, — представила я, — а это мой муж, Юра.

— Рад знакомству, — ответил Юрка. — Свинина? — он кивнул на аппетитно скворчащие кусочки.

— Да, обычно свинина лучше идет, — Артём принялся делиться секретами жарки мяса, уводя разговор в сторону.

Я вполуха слушала Анькину болтовню, пристально наблюдая за мужчинами. Боясь… чего? Что он взболтнёт лишнего? Скажет: «к слову, до тебя я имел твою жену».

Они были одного роста, но Артём превосходил Юрку в плечах. Кажется, он стал ещё шире!

На протяжении вечера я льнула к Юркиной спине, пожалуй, слишком явно. Стараясь не смотреть на Артёма! Боясь случайно оказаться с ним наедине…

Я нашел её на веранде. К вечеру похолодало, а она, как обычно, стояла в одной футболке. Уже озябшая! Я подошел сзади, накинул ей на плечи свою куртку.

— Привет.

Нина вздрогнула, но куртку приняла.

Она изменила прическу. И прежде длинные, теперь её волосы едва прикрывали мочки ушей, оставляя беззащитной  хрупкую шею. Густая челка доставала бровей. Она отвела её в сторону и ответила:

— Привет.

Я вытащил сигарету, прикурил и произнес тысячу раз отрепетированную фразу:

— Поздравляю тебя! Извини, что не был на свадьбе.

Нина сильнее запахнула полы ветровки:

— Ничего, и… спасибо.

Она умудрялась меняться, оставаясь прежней. Мы так долго не виделись. Кажется, целую вечность! Но, стоя рядом с ней, на нашей веранде, я чувствовал, что мы не расставались...

В ней всё было знакомым, родным! Поворот головы, изгибы плеч, тонкие, всегда беспокойные пальцы, которые и сейчас непрерывно шевелились, перебирая кнопки на моей ветровке.

Я знал, что там, под рукавом, прячется моя любимая родинка. Я знал, как пахнет её кожа, я помнил вкус её губ, и то, какими требовательными они становились в моменты близости. Я помнил каждую проклятую мелочь! Я не хотел забывать. Воспоминания – это все, что у меня оставалось…

— Как жизнь семейная? — спросил я.

Когда-то она и сама задавала мне тот же самый вопрос.

— Оправдывает ожидания, — улыбнулась Нина, и заправила за уши непослушные пряди.

Я отвернулся. Она стояла так близко, что я мог слышать её дыхание. Но далеко настолько, что для объятий нужно было сделать шаг. И я держался, как мог, чтобы не шагнуть ей навстречу…

— Это хорошо, — я отстраненно кивнул.

Вернулся её муж, вынуждая меня «откланяться». Весь вечер он не выпускал её. И, даже когда она ускользала из его объятий, стремился продлить эту близость прикосновением рук. Да, на его месте я бы тоже держал её крепче!

Я полагал, что возненавижу парня, который присвоил себе мою Нинку! Но злости не было. Он оказался нормальным, веселым, начитанным. В его лице я наконец-то обрел собеседника! Возможно, при других обстоятельствах мы бы стали друзьями.

«Кажется, она и в самом деле счастлива», — думал я, глядя на то, как Нина, краснея, ловит на себе его влюбленные взгляды.

Я долго переживала наш разговор. Снова и снова разбирая его по частям. Он держался так приветливо, дружелюбно… Так отстраненно! Ни один мускул не дрогнул на его лице. Хотя, возможно, густая щетина скрывала мимику. Именно за этим он и отрастил себе бороду?

Я стояла на веранде, когда Артём набросил мне на плечи куртку.

— Привет, — сказал он ровным тоном и встал поодаль.

— Привет, — ответила я.

Он вытащил пачку сигарет, прикурил. Он делал так тысячу раз! Но именно в тот момент я обратила внимание, как придирчиво он выбирает, какую сигарету отправить в «расход».

— Поздравляю тебя! Извини, что не был на свадьбе, — бросил он, как бы между делом.

— Все нормально. Спасибо! — ответила я, стараясь подражать его манере.

— Как жизнь семейная? — спросил Артём без малейшего интереса.  

Я терпеливо вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать в нем хотя бы намек. Усмешку, обиду, ревность. Хоть что-нибудь! Он вел себя, как будто чужой, как…. посторонний.

— Оправдывает ожидания, — сказала я.

— Это хорошо, — он равнодушно кивнул.

Казалось, что мысли его заняты чем-то другим, а наш разговор – всего лишь дань уважения. «Будьте взаимно вежливы», — подумала  я и хотела спросить в ответ. Но тут появился Юра. Благодарная, я вцепилась в него мертвой хваткой!

Его объятия, его близость успокоили, и я согласно кивнула, когда, прижав к себе, он вдруг шепнул мне на ухо:

— А может, мы тоже бэбика заведем?

Я смирился. Все внутри меня протестовало, кричало: «Борись!». «Но зачем?», — думал я, —  «Уже поздно!».

Эта любовь к ней, эта боль поселилась внутри, не оставляя шансов. Иногда существуя почти незаметно, а иногда обостряясь до предела, до судорог, до скрежета! Как будто в сердце воткнули нож, провернули несколько раз, да так и оставили там, внутри… Хотелось умереть! Хотелось вытащить наружу свое изъеденное, кровоточащее нутро. Растоптать его, выжечь…

Я учился. Учился жить без нее, учился радоваться. «Ведь она же счастлива! Пусть не со мной. С другим. Но счастлива! Разве не это важнее всего? Важнее меня и моих бестолковых страданий.