Эд поднял руки и покачал головой.

— Ничего, клянусь!

Это было правдой. Он не знал, что он собирался делать со всем этим. Пока не знал. Вики постучала карандашом по открытой бухгалтерской книге на столе.

— Можешь пообещать, что мой доходный класс по аэробике никуда не пропадет?

— О, конечно!

Наверное.

— И мой бесплатный тренер никуда не денется? — добавила она.

— Конечно, — заверил ее Эд.

Вики прищурилась.

— И мой телефонный разговор с координатором по поводу потенциальной субсидии никто не прервет из-за неуклюжего неандертальца, который не знает своего места?

Эд поднял брови на комментарий «который не знает своего места», сделал паузу, потому что ему действительно не хотелось лгать Вики. Наконец он кивнул.

— Ладно.

— Эд, — позвала его Вики. В ее голосе четко прослушивались нотки предупреждения.

Эд подмигнул.

— Вики, клянусь!

Вики постучала карандашом еще несколько раз, затем вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Ну, хорошо. Надеюсь, у меня не будет причин оправдывать тебя.

— Обещаю, — улыбнувшись через плечо, бросил Эд. — Удачи на переговорах.

— Пока, Эд, — сказала Вики, не поднимая глаз.

Эд салютовал ей, затем спустился по лестнице к спортзалу.

Когда он проходил мимо двери гимнастического зала, звучал La Bouche. Какой-то ремикс на песню Be My Lover. Эд предпочитал оставить девяностые там, где им и место, но должен был признать, что, когда слышал биты этой песни, ему всегда хотелось потанцевать.

Конечно, эта песня мало ассоциировалась с раздутым бурундуком с микрофоном, кричащим: «И раз! И два! И раз!»

Как сказала Вики, Лори Паркер был выдающимся преподавателем по танцам, чья семья жила в Медине. Он танцевал на Бродвее и по всему миру, и этого было достаточно, чтобы Эд возненавидел его. Когда он заявил Вики, что центру не нужны снобы из пригорода, которые оказывают им благотворительность, она сильно разозлилась.

— Он друг, Эд, так что отвали, — припечатала она. — В дополнение к тому, что Лори делает мне одолжение в центре, мы время от времени собираемся, чтобы обсудить нашу любовь к Барбре Стрейзанд. И убери такое выражение лица, футболист. Ты слушаешь Бритни Спирс!

— Ее просто недооценили, — проворчал Эд.

Лори. Что это за имя? Как у киски? Конечно же, ему это имя шло. Лоуренс Паркер был всем тем, что Эд ненавидел в людях: богат, родом из пригорода, и он был просто прекрасной рекламой стереотипа о геях. Вероятно, это звучало как двойной стандарт, но Эд ничего не мог с этим поделать. Всю свою жизнь он боролся с тем, что «гей выглядит женственно», и ему это уже надоело. Гей так же может быть полупрофессиональным футболистом. Да, который слушает Бритни. Но он знал ребят из других команд, которые тоже ее слушали. Эд выглядел достаточно мужественно для парня, который оказался геем. Но Лори. Черт.

Эд отдавал должное Паркеру, тот выглядел нормально вне классов по аэробике, но на этом все. Он был чрезмерно женственным, как во внешнем виде, так и в своей манерности. Он танцор и тренер по аэробике. Он был стильным и грациозным.

Он слушал Барбару Стрейзанд.

Эд понимал, что у него нет веских причин ненавидеть Паркера, но это не мешало каждый раз, когда их пути пересекались вступать в стычки. Единственное, что ему нравилось в Лори — что тот всегда был готов дать отпор. В этом месяце они спорили: а) по поводу беспорядка в раздевалке, что разводил Эд; б) за место на доске объявлений; в) насколько негигиенично плевать в питьевой фонтанчик; г) все ли из пригородов Твин-Ситиз напыщенные задницы; д) относительные достоинства танцев и футбола; е) и главное, конечно — громкость музыки на занятиях по аэробике. Эд фактически ничего не знал о Лори, кроме его имени, и тот, казалось, только своим присутствием доводил Эда до белого каления.

Не в первый раз акустическая система здания работала неисправно, хотя техники клялись, что такого быть не может. Не в первый раз Эд жаловался. И не в первый раз Вики говорила, что мало чем может помочь.

Иногда удавалось уменьшить громкость, но на этом все.

В этот день все происходило иначе, и поэтому Эд решил действовать по-другому. Он без предупреждения вошел в спортивный зал, игнорируя враждебный взгляд Лори, начал пробираться сквозь толпу потных женских тел среднего возраста.

— Нет, — сказал Лори, когда Эд подошел к сцене. Он приподнял микрофон вверх, чтобы остальные не услышали его резкой реплики. Лори даже не остановился, и его миниатюрное, обтянутое лайкрой тело, все еще двигалось под музыку из стороны в сторону. — Нет, я не откажусь от музыки. Нет, это не моя вина, что система продолжает плохо работать. Нет, я не буду использовать проигрыватель для компакт-дисков, потому что не могу. Нет, я не буду слушать «приличную музыку», потому что эта музыка, которую выбрал я и которая мне нравится. И, да, я буду считать громко, потому что это занятие по аэробике. — Он опустил подбородок и посмотрел на Эда. — Я что-то пропустил? Или ты придумал новые идиотические возражения?

— Я тоже преподаю здесь. — Эд кивнул в сторону тренажерного зала. — Там. Через пять минут начнется мое занятие. И в том зале никто не сможет находиться дольше десяти секунд, потому что музыка из твоего зала звучит будто из ада.

— Это не моя вина… — начал Лори сквозь стиснутые зубы.

— Нет, не твоя, — согласился Эд. — Но ты единственный, кто может это исправить прямо сейчас. — Он положил руки на бедра. — Я хочу знать, что нужно, чтобы хотя бы на один вечер ты использовал другую звуковую систему?

— Другой нет…

— На самом деле есть. Она старая и тормозная, но ее хватит на один вечер. Только на сегодня. Потому что мне надо, чтобы меня слышали. На моем занятии.

— Пусть вернутся на следующей неделе, когда исправят динамики, — сказал Лори.

Эд покачал головой.

— Нет! Я имею такое же право, как и ты, находиться здесь. Ты всегда получаешь то, что хочешь. Теперь твоя очередь прогнуться.

Взгляд, который Лори бросил на Эда, мог резать стекло.

— Я не…

— Я тоже в проигрыше, — быстро поправился Эд, он не хотел бесить Лори. Нет, пока не получит то, чего хотел. — Итак, я хочу знать: что тебе надо? Что-то в центре? Что-то вне центра? Что-то связанное с твоей работой? Назови, и оно — твое. Я буду мыть твою машину, пока ты будешь лежать и командовать из шезлонга. Вскопаю твою клумбу. Что угодно. Что ты хочешь?

Лори уже не так сильно качался из стороны в сторону. Он несколько раз задумчиво посмотрел на Эда.

— Тебе очень надо сегодня, да?

Эд протянул руки.

— Конечно, ты можешь придумать какую-нибудь унизительную работенку, которую хотел бы дать «неуклюжему неандертальцу» в обмен на половину вечера на звуковой системе более низкого качества.

Лори покраснел и отвернулся.

— Вики не должна была передавать тебе мои слова.

Эд начал нервничать.

— Дай мне что-нибудь. Что угодно. Что-то, что действительно сможет меня смутить. У тебя не будет лучшей возможности, чем сейчас. Что угодно, приятель. Что угодно.

Странная тень пробежала по лицу Лори. В какой-то момент он стал выглядеть тревожно и почему-то уязвимым. Но через минуту это исчезло, и Лори посмотрел на Эда с блеском в глазах.

— Что угодно?

— Что угодно!

— Подожди.

Лори опустил микрофон и выкрикнул команду, что привело его толпу к новому движению, еще минута — чтобы подбодрить их. Затем убрал микрофон и повернулся к Эду.

— Я хочу, чтобы в течение пяти недель ты выступал в качестве моего помощника в танцевальной студии. В моей танцевальной студии. Раз в неделю.

Эд моргнул. Помощник по танцам? Он попытался прочитать Лори, чтобы понять — это шутка, но нет, Паркер выглядел серьезным.

— Какой день?

— Вторник, — сказал Лори. — С семи до восьми. Пять недель.

Эд улыбнулся.

— Договорились, — сказал он и повернулся к выходу.

— Это еще не все, — добавил Лори. В голосе слышалось предупреждение.