Он потянулся к телефону, полистал адресную книгу. Вики ответила на третьем звонке.
— Привет, Лори. Как дела?
Лори откинулся на спинку сиденья.
— Я у озера Миннетонка, направляюсь на одну из вечеринок моей матери.
Вики тоскливо вздохнула.
— Хотела бы я находиться рядом с тобой, а не быть заживо погребенной под кипой бумаг. Хотя не могу сказать, что горю желанием встретиться с твоей мамой. Ты отправился к ней добровольно?
— Она хочет показать мне кое-что.
— О-о-о… — протянула Вики, — по крайней мере, это не будет свидание вслепую.
— Я предпочел бы свидание вслепую. — Лори потер большим пальцем руль, наблюдая, как деформируется под нажатием кожа. — Скажи, Вики, у тебя есть номер телефона Эда Маурера?
— Дьявол! Что, черт возьми, он сделал?
— Ничего-ничего, — быстро ответил Лори. — Мы просто… — Он вздохнул. — Это сложно. Он должен кое-что сделать для меня, но я передумал и хочу известить его.
— Ладно, — удивленно сказала Вики. — Мне сейчас не очень удобно диктовать. Давай я отправлю сообщением?
— Было бы здорово. — Лори взглянул на часы на приборной панели и поморщился. — К сожалению, мне нужно ехать. Уже поздно. Заранее спасибо за номер телефона.
— Ты получишь его. — Вики на пару секунд замолчала. — Уверен, что все в порядке? Эд усложнил тебе жизнь в тот вечер?
Лори был далеко не в порядке, но не хотел вдаваться в подробности.
— Все хорошо, Вики, правда.
— Если нужно, я надеру ему задницу, просто дай мне знать, когда и за что.
Лори улыбнулся.
— Буду иметь в виду. Спасибо.
— Всегда, пожалуйста, дорогой.
Лори повесил трубку, задержался у озера еще на несколько минут, положил запястья на руль и задумчиво посмотрел на воду. Звуковой с сигнал телефона вывел его из грустных мыслей, пришло уведомление о новом сообщении. Лори открыл и увидел номер телефона Эда, затем заблокировал аппарат и положил на консоль.
После выехал с пляжной парковки, снова включил радио и направился «домой».
Даже в школьные годы все называли его дом «усадьба Паркеров», и сам он считал его прекрасным, пока в четырнадцать лет мать не отвезла его в особняк в северной части штата Нью-Йорк на встречу с мастером по танцам. После того, как он увидел по-настоящему роскошную жизнь, по возвращению домой благосостояние его семьи показалось ему ничтожным. После многолетних путешествий по свету в рамках мировых турне, Медина померкла в его глазах и казалась лишь слабой копией успеха.
Но для друзей его родителей дом и поместье Паркеров остались жемчужиной района, и каждый стремился получить приглашение. Часто эти «маленькие вечеринки» перетекали в грандиозные события, где для пятидесяти и более человек шампанское лилось рекой. Но на сегодняшней вечеринке, судя по количеству дорогих автомобилей, припаркованных у подъездной дороги, людей собралось немного, из-за чего Лори почувствовал некое облегчение. Он припарковал машину и направился к входной двери, но разглядев гостей внутри, понял, что его опасения были не напрасны.
В этот раз дело было не в количестве… а в качестве. Было несколько местных, конечно же Оливер и его партнер, но остальные незнакомцы. Лори мог поклясться: некоторые из гостей были танцорами. Слава богу, он никого не узнал, но легко угадывал их «взгляд». Если мать пригласила танцоров — это уже была не небольшая вечеринка, а мега-вечер, на котором Лори не хотел присутствовать. Совсем.
— Дорогой! — подошла Кэролайн Паркер, слегка обняла Лори, приложив щеку к щеке вместо поцелуя. — Ты опоздал, — пожурила она его, что рассмешило гостей, но жесткая хватка на руке недвусмысленно дала понять, что на самом деле она не удивлена его опозданием и подозревает, что сын поступил так преднамеренно.
У Паркеров не было прислуги, только домработница, которая приходила три раза в неделю, но для важных событий хозяйка нанимала персонал, и один из них вежливо принял пальто Лори. Затем Кэролайн взяла Лори под руку и повела в круг.
Да, почти все присутствующие так или иначе были связаны с миром танцев, а те, кто не был, были свидетелями восхождения Лори на Олимп. Они знали его с тех времен, когда он был вдвое младше, юн и беззаботен, и хозяйка вечера могла уговорить сына на выступление для ее гостей. Как подозревал Лори, никто из танцоров не знал его лично. На самом деле все они были настолько молоды, что могли слышать о нем, как о какой-то легенде: хорошие или плохие истории, но все уже было притуплено расстоянием и временем. Это было всем, что имело значение, потому что весь этот вечер, как и другие подобные, были одной великой попыткой Кэролайн Паркер вернуть на сцену ее когда-то известного сына. С честью и славой, которые, как она верила, он заслужил.
— Просто пообщайся, — пробормотала мать ему на ухо, подводя к скоплению людей в столовой. — Вливайся и улыбайся. Об остальном я позабочусь.
Лори улыбнулся, но выглядело это криво и напряженно. Не было смысла говорить матери, что он не хочет ее заботы в этом смысле. Она, конечно, не позволила бы себе спорить, не перед всеми, но и не стала бы потворствовать его желаниям. Мать уже поймала его в ловушку: он был достаточно глуп, войдя через парадную дверь, где сразу был замечен. Он не мог немедленно уйти, не вызвав тем самым скандал, а парад гостей, каким бы он ни был, ожидал от него подобного поведения.
Лори видел это в их глазах, когда, взяв бокал с шампанским, начал бессмысленно беседовать с чередой гостей, которые подходили лишь для того, чтобы сунуть нос не в свои дела и посмотреть, что из этого получится. Конечно, ни одна из попыток не сработала. Тех, кто был слишком резок, мать уводила, а других, кто не понимал намеков, отец увлекал беседами о бизнесе или спорте. Но Кэролайн не позволяла и своему сыну выглядеть марионеткой — «Расскажи им о своей студии, дорогой. Это так мило. Такой умный план», тем самым намекая, что сын собирается открыть аж сеть таких студий в других городах — чего он не собирался делать, но вряд ли был смысл здесь и сейчас спорить. Сделай он такое, она просто отклонила бы его протесты, назвав скрытным.
Итак, Лори рассказал о своей танцевальной студии в Иден-Прери, преуменьшая слова матери, которая реально раздула описание его студии, но таковы были правила игры. Она приукрашала, он приуменьшал. И в итоге достижения выглядели больше, чем на самом деле, а сам Лори Паркер — скромным. Эту схему мать использовала с тех пор, как Лори исполнилось десять, но она по сей день еще была рабочей. К обеду в кармане накопилось несколько визиток: одни хотели инвестировать в его франшизу, у других была племянница, страждущая научиться танцевать, и они желали заранее поставить ее в лист ожидания.
Лори в глубине души понимал, что должен мать благодарить, но в тот момент мог думать только о том, как сильно хочет затащить ее к ее драгоценным конюшням и там замуровать.
Его посадили рядом с Оливером.
Оливер Томпсон — давний друг семьи, крестный отец Лори и влиятельный член Театрального фонда Хеннепина. Кэролайн всегда была равнодушна к тем немногим мужчинам, которых Лори приводил на ее вечеринки, а Оливер же присутствовал на ужине со своим давним партнером, Кристофером, и мать относилась к ним обоим, как к членами королевской семьи, соизволившим почтить своим присутствием этот дом. Это было не потому, что они знали друг друга со средней школы или что были парой до того, как Оливер решил, что ему неинтересно притворяться натуралом. И даже не потому, что Кэролайн была ближе к Оливеру, чем к своему мужу. Просто помимо своего отвратительного богатства, Оливер был еще более влиятельным и искусным манипулятором, чем сама Кэролайн.
И сегодня, Лори знал: он будет целью Оливера.
— Я не перестаю спрашивать Кэролайн, когда же ты позволишь нам организовать твое возвращение, — подразнил Оливер после первой смены блюд. Он осторожно провел салфеткой по седеющим усам, затем положил ее на колени. — Она уверила, что сегодня у меня есть шанс на успех.
Лори крепко сжал салфетку в руках.
— Боюсь, мой ответ будет таким же, как и всегда. Я не хочу возвращаться на сцену. Я счастлив быть преподавателем.
Лори потянулся к бокалу с вином и, пытаясь утопить ложь, сделал больший глоток, чем было принято. Нет, он не был счастлив, но отчетливо понимал, что будет несчастлив и на сцене.