Хотя Эд задавался вопросом, был ли когда-нибудь действительно золотой момент перехода. Задавался вопросом, а тяжесть тянула его дальше вниз. Если жизненный путь с болью просто находил все больше и больше слоев принятия, то он никогда не найдет дно. А дно имеет разные уровни, и что независимо от того, насколько хорошо он пытался быть нормальным, все же погружался в яму.

Эду хотелось кричать. Хотелось кричать, хотелось, чтобы все эти счастливые люди перестали быть такими бессовестно счастливыми и попытаться заставить их почувствовать, дать им знать, показать, как чертовски несправедливо… Ведь это был его день, его большой день с Лори, и теперь он должен отказаться. Эд хотел показать, как им повезло, чтобы они тоже почувствовали это.

Он хотел, чтобы все исчезло. Хотел вернуться к своей прежней жизни, к той жизни, где он мог поднять Лори над головой, не думая ни о чем. Ему не нужна была жизнь, в которой он был настолько слаб и нестабилен, что не мог танцевать с Лори на своем первом и важном концерте.

Ему хотелось закричать, что это несправедливо, воззвать к Богу, к кому угодно и к чему угодно, сказать, что он не заслуживает такого, потребовать пересчета голосов, возврата денег — заставить кого-то признать, что да, это была ошибка.

Но все не так. Это не наказание. Это не подарок. Просто так случилось. Его боль была его жизнью. Это была не вся его жизнь, не всегда. Но сегодня, несмотря на все его усилия не допустить этого, ему предстояло ее испытать. Это словно дождь во время пикника. Когда из-за метели остаешься дома. Как град, который снес крышу твоего дома.

Именно эта боль не позволит ему сегодня танцевать с Лори. Дело было не в справедливости, не в том, насколько он был хорош или плох — в жизни или в чем-то другом.

Просто так было.

Принятие, печальное и горько-сладкое и в то же время странно успокаивающее, окутало его. Но он ощутил себя тяжелым. Громоздким, уставшим и печальным.

Его печаль заметили, и Эд почувствовал на себе чужие руки, почувствовал, как чьи-то пальцы смахивают его слезы — мама — и почувствовал руку Лори еще до того, как увидел и ощутил его беспокойство.

Чувствовал его любовь.

Он сжал его руку.

— Я сожалею, — сказал он заплетающимся языком.

Лори поцеловал его и притянул к себе.

— Все в порядке. Все будет хорошо.

«Да», — подумал Эд, пряча лицо в рубашку Лори. Нет, еще не все в порядке. Прямо сейчас, честно говоря, все совершенно плохо.

Но с Лори, с Лори с ним рядом здесь и сейчас, в конце концов, так и будет.



ГЛАВА 19


Enganche (соединение): ведомый танцор оборачивает ногу вокруг ноги ведущего танцора; ведущий танцор поддерживает ведомого путем оказания поддержки.


Лори сопровождал Эда в отделение неотложной помощи.

Аннет суетилась, причитая, что не уверена в необходимости ехать в больницу. Но то, что Эд не спорил с ним, напугал Лори до смерти — он в любом случае собирался поехать с Эдом. Как он и подозревал, ничего серьезного не случилось. С шеей Эда все было в порядке — во всяком случае, ничего нового. Врачи дали ему несколько более сильных обезболивающих и стероид, чтобы спал отек и отправили домой.

В итоге Лори пропустил все мероприятие. Когда они с Эдом уехали, к банкету даже не приступили, и, честно говоря, Лори уходя даже не оглянулся. Он предположил, что сам концерт отменят, а Вики возьмет руководство приемом на себя. Он понятия не имел, как все прошло, пока на следующий день Вики с Оливером не пришли навестить его.

— Это был огромный успех, — сказала Вики, сияя. — И выступление было замечательным. Возможно, не так шикарно, как если бы ты присутствовал — речь была не та, и с музыкальным сопровождением произошли заминки — но думаю, что в конце концов, в этом было свое очарование. — Она судорожно вздохнула. — И ты был прав. Спонсоры замечательные. Мне на самом деле они понравились.

— Это был настоящий успех, — согласился Оливер. — Без излишних усилий, забавная неуклюжесть привела к столь необходимому финансированию Центра. Это смело все стены между общиной и спонсорами: последние смогли увидеть то, что нужно. И, благодаря вашей с Вики работе в организации мероприятия, они поверили, что должны стать недостающим элементом. А по окончании, многие покидали Центр с теплотой в сердце и с позитивным настроем, будто в кои-то веки действительно что-то смогли изменить. — Он улыбнулся. — А дети были просто невероятными. Они вышли на сцену со словами: «Это для Лори и Эда», — и выложились по полной. Зрители были очарованы.

Улыбка Лори получилась вялой.

— Хорошо.

Вики оглянулась на спальню.

— Как он там?

— Уже лучше, — ответил Лори.

Оливер сжал его плечо.

— Передай ему наши наилучшие пожелания.

Эд проснулся в тот день поздно. Они пообедали с его матерью, и он даже улыбнулся несколько раз. Но все же он еще чувствовал себя усталым и одурманенным и вскоре снова заснул. В том же духе продолжалось еще неделю.

Для Лори же недели после благотворительного вечера в Центре пролетели, как в тумане. Он продолжал работать в Центре и каждый день возвращался домой к Эду. И Эд, хотя и выдохся, уже не был таким подавленным, как раньше, но все еще казался отстраненным. Лори не покидало ощущение, что в Эде что-то сломалось. Мысль, что на этот раз он будет не в силах что-то изменить и исправить, приводила в ужас. Центр Вики был спасен, да. И у него появилась новая студия, и все наконец-то пошло хорошо.

Но все это было бесполезно. Все, что Лори было нужно — это Эд. Здоровый, счастливый, жизнерадостный. Прежний Эд. Лори отдал бы все, что у него есть, лишь бы вернуть Эда.

Однажды он пришел домой из студии, а Эд с серьезным видом сидел в кресле.

— Привет, — поздоровался он с грустной нервной улыбкой на губах. — Я жду тебя. Нам нужно поговорить.

«Все кончено», — мрачно подумал Лори, и его сумка упала на пол, как набитая свинцом.

— Хорошо, — сказал он вмиг охрипшим голосом.

Эд указал на диван рядом.

— Подойди и сядь.

Лори так и сделал, двигаясь как робот словно сквозь туман. «Я не хочу, чтобы все закончилось. Я не хочу, чтобы это кончалось, Эд!»

Лори прочистил горло.

— Как ты себя чувствуешь?

Эд пожал плечами.

— Хорошо. — Он помолчал. — По правде говоря, я уже всю неделю чувствовал себя хорошо. — Он поморщился. — Жаль, что это не произошло несколько суббот назад, но что поделаешь.

Лори удивленно отшатнулся.

— Тебе не было больно всю эту неделю? Но…

Почему ты бросаешь меня?

Эд молчал с полминуты. Наконец, протянул руку и печально погладил ладонь Лори.

— В последнее время я очень много думал. И разговаривал с Линнет и с Тимом. Я подал заявление на инвалидность и несколько дней назад начал принимать антидепрессанты. На самом деле, примерно в то время, когда боль отступила. Именно поэтому я чувствую себя лучше. И думаю, что мне нужна была эта депрессия, потому что с тех пор я чувствую себя намного лучше. Оглядываясь на прошедшие месяцы, понимаю… — он вздохнул и покачал головой. — Ну, я понимаю, что действительно облажался.

У Лори закружилась голова. Ты ему не нужен. Вот что он понял. Паника пыталась задушить его, но Лори не дал ей одержать верх.

— Ты не облажался, — быстро сказал он. — Ты в порядке. Ты так много работал, Эд. Пожалуйста, позволь мне стараться еще больше! Пожалуйста, не уходи!

Эд покачал головой.

— Мне уже давно следовало начать принимать это лекарство. Но я все отрицал. Я хотел того, чего не мог иметь.

Нет! Лори хотелось закричать.

— Но ты можешь иметь это все! — воскликнул он в отчаянии. — Мы можем…

Эд поднял руку и строго сказал:

— Нет, Лоу. Я знаю, что ты хочешь мне добра, но в этом-то все и дело. Я должен принять… я принимаю… что я не получу свое старое тело обратно. Что мое новое тело может стать еще хуже. Думаю, именно этим я и занимаюсь последние несколько недель. Я оплакиваю тот факт, что все изменилось. Скорблю о том, что я не тот человек, каким хочу быть.