— Мама, — прошептал Лори, но замолчал слишком ошарашенный, чтобы сказать что-то еще.
Она потянулась через стол и взяла его за руку, одарив слабой, почти невесомой улыбкой.
— Потанцуй на празднике со своим партнером. Станцуй и покажи им. Покажи им все. Покажи, что никто из них тебя не сломает. Покажи им, Лори. — Она сжала его руку. — Покажи мне.
Ошеломленный, Лори согласился. Остаток встречи прошел как в тумане, и когда вернулся домой, остался в состоянии легкого непонимания действительности. Эд заметил, что с ним что-то не так и спросил, в чем дело. И тогда Лори рассказал о просьбе матери и своем согласии.
Брови Эда взлетели до самой линии волос.
— Срань господня! Э… это чертовски круто! Но Лоу, это же через три дня!
— Мы справимся, — ответил Лори, убеждая больше не Эда, а себя. Он посмотрел ему в глаза. — Только если…
Эд поднял руку.
— Нет. Со мной все в порядке. Клянусь, я в полном порядке. Это лечение Фельденкрайза, которое назначил мне Тим… Странно, но думаю, что оно работает, — уверенно сказал он, хотя в глазах читалась тревога.
— Мы всегда можем отменить, если что-то пойдет не так, — предложил Лори.
Эд поцеловал его в щеку.
— Отлично.
В тот вечер они репетировали в квартире так много, сколько могли позволить. И большую часть следующего дня провели в репетициях. Лори на всякий случай внес в танец некоторые коррективы, стараясь как можно меньше нагружать Эда.
В пятницу вечером, когда Эд уже спал, Лори лежал, уставившись в потолок. Ему не терпелось выступить с Эдом. Правда. Но что-то не давало ему покоя. Будто нужно сделать что-то еще. Он прокрутил в голове весь танец, пытаясь понять, не упустил ли чего, но так и не смог придумать.
Лори заснул и увидел сон. Ему снились репетиции. Они приобрели сюрреалистическую странность, присущую всем снам. В этом сне они с Эдом танцевали на крышах, под потолками, неслись через озеро Миннетонка, через поля рядом с поместьем родителей. А потом, когда сон подошел к концу, Эд исчез, и Лори стал танцевать в одиночестве, двигаясь по небу к звездам через всю Вселенную, танцуя, пока его душа не освободилась; танцуя с пылом, который охватил его до скончания веков. Танцуя от радости. Танцуя сердцем.
Танцуя в одиночестве.
Танцы.
Он проснулся весь в поту, один в центре кровати и уставился в потолок. Эд что-то делал в глубине квартиры и тихонько напевал Black Eyed Peas. Какая-то часть Лори все еще летала, оставаясь во сне. И в этот момент наедине с Эдом, напевавшим вдалеке, он, наконец, понял, чего ему не хватает.
Лори улыбнулся, а затем рассмеялся счастливым смехом.
ГЛАВА 20
Resolucion (разрешение): окончание набора шагов танго. Но не обязательно заключительный элемент танца.
Когда они готовились к встрече с матерью Лори, тот показался Эду немного не в своей тарелке.
— Ты в порядке? — спросил Эд, когда они направились в Центр на очередную репетицию.
— Лучше не бывает, — ответил Лори, и Эд ему поверил.
Но все-таки в Лори что-то было странным. Во-первых, утром он исчез на три часа. И во-вторых, когда вернулся, то выглядел запыхавшимся.
— Ты что-то задумал, — заподозрил Эд.
Лори рассмеялся.
— Да. — Он поцеловал Эда в щеку. — Подожди и увидишь.
Для концерта в Центре у них были подготовлены простые костюмы. А для вечера матери Лори сделал им все по-новому, хотя, к радости Эда, сам Лори все же планировал выступать в лосинах. Казалось, что посредством костюма Лори хотел передать свою потребность свободы. И Эду было наплевать, что за костюмы у них будут, лишь бы Лори был в лосинах. Вместо простых белых футболок, выбранных ранее, Лори взял причудливые топы с блестками в цветах спереди. Кроме того, по замыслу на их лица нанесут блестящие полосы. Эд представил нечто похожее на боевую раскраску. И это именно так и будет, но в тоже время, что-то другое. Похожее на волшебство, и Эд был взволнован в предвкушении.
Он был очень рад, что его шея тоже «проявила солидарность» и решила не болеть.
Когда они добрались до места проведения вечера — очень модного бального зала дорогого отеля с огромной сценой, построенной в одном конце — Эд начал нервничать. Неужели он действительно сделает это? На глазах у всех этих людей? Эд из-за кулис наблюдал, как ужинают гости и ожидал Кэролайн. Она должна была пригласить их на сцену.
Лори подошел к нему сзади, обнял за талию и поцеловал в шею.
— Все будет хорошо, — успокаивающе произнес он.
Эд кивнул, все еще немного нервничая.
— Это просто… Это очень много людей.
— Две тысячи, — ответил Лори без всякого волнения.
Эд повернулся к нему.
— Ты совсем не нервничаешь? Ты не против выступления? — Он признался себе, что одна его половина надеялась, что Лори скажет «да» и они смогут убежать в ночь, прежде чем Кэролайн их поймает.
Лори улыбнулся.
— Нисколько. — Он кивнул в сторону сцены. — Ах. А вот и мама.
Эд взял себя в руки. Окей. Он мог это сделать. Кэролайн представит их публике, затем они выйдут на сцену, займут позиции, а потом зазвучит музыка…
Боже.
Кэролайн их представила. Зал взорвался аплодисментами. Эд сначала схватил Лори за руку, затем отпустил, готовый выйти на сцену. Но Лори встал перед ним, преградив путь, и улыбнулся.
— Через минуту мы будем танцевать вместе, — сказал он. — Но сначала я станцую один.
Эд удивленно моргнул.
— Что? Что ты имеешь в виду? Мы… — слова Эда оборвались, и его челюсть на мгновение отвисла. — В одиночку? Реально станцуешь танец?
Улыбка Лори превратилась в ухмылку.
— Да.
— Там две тысячи человек!
Лори рассмеялся.
— Я танцевал и перед десятью тысячами. Хотя это было и на самом деле легко, потому что меня не могли разглядеть, я был так далеко. — Он сжал руку Эда. — Я хочу сделать это. Мне нужно это сделать.
— Для мамы? — Лори отрицательно покачал головой, и Эд радостно сверкнул глазами. — Только не для меня, черт возьми. Я никогда не просил тебя об этом. Позже, но не так…
— Для себя, — ответил Лори. — Я должен сделать это для себя. — Он поцеловал Эда в щеку. — Подожди здесь. Но если ты хочешь выйти и посмотреть, я буду только рад.
Он снял топ, обнажив блестящие полосы на голой груди, и вышел на сцену.
Несколько минут Эд стоял за кулисами, все еще ошеломленный, наблюдая, как Лори берет микрофон у матери и объясняет зрителям, что произошли некоторые изменения. Толпа взорвалась аплодисментами, и большинство из них поднялись на ноги. Когда погас свет, Лори спровадил мать и встал в позу посреди сцены. Он заранее обо всем договорился, понял Эд и поспешил к выходу, чтобы посмотреть на происходящее из зала.
Заиграла музыка. Снова зажегся свет.
Лори танцевал.
Эд не знал песни, под которую танцевал Лори, но это была не Барбра Стрейзанд. Это была просто какая-то поп-музыка, громкая, жесткая и насыщенная, полная шумов и синтезаторов и не имеющая смысла. И сам Эд был здесь только для того, чтобы наполнять воздух, пока Лори танцевал.
А как он танцевал! Прыгнул через сцену. Резко обернулся. Двигался так, как Эд никогда раньше не видел. Он наблюдал некоторые образы подобного танца в движениях прежде, но в этом танце Лори соединил все — балет, джаз и некоторые позиции танго. Эд видел па, которым Лори учил детей в студии. Узнавал движения в танце, который Лори исполнял для него на Рождество. Он не знал большинства названий шагов, но это не имело значения. Теперь они все стали частью танца. И они были прекрасны.
Сам Лори был восхитителен. Гибкий, грациозный и сильный, таким сильный. Его мускулы перекатывались по обнаженной спине и туго обтянутым ногам, он двигался, будто танец был для него пустяком, как будто его тело было создано для таких движений. И может быть, так и было. Даже без блеска и мишуры было чем-то волшебным наблюдать за танцем Лори — ощущение волшебства, которое испытывал Эд, когда танцевал с ним. Но смотреть на него, восхищаться, видеть его выступление…