Можно было ответить, что бабушка давно отказала Девин в этом. Как бабушка сказала, так и должно быть. Свекрови и без того хватает хлопот с переездом Кейт и Девин к ней в Бакхед, да и расходы немалые. Год назад возвращающегося с работы на велосипеде Мэтта насмерть сбила машина, и в их жизнь неожиданно ворвалась Крикет. Когда Мэтт был рядом, она никогда не вмешивалась в их семейные дела. Ей это удалось без труда, поскольку Кейт словно впала в спячку. Деньги у Крикет имелись, тут она была не чета Кейт. Та была обязана свекрови тем, что сейчас на счету лежала кругленькая сумма за проданный дом и велосипедный магазин Мэтта, – сделку устроила и провернула Крикет, да так ловко, что казалось, она околдовала покупателей. В глубине души Кейт постоянно тряслась от страха, она боялась, что Крикет заберет у нее Девин, если захочет. Средство у нее всегда под рукой – стоит только вспомнить инцидент с ножницами. Кейт должна считать, что ей еще повезло, ведь Крикет берет ее к себе вместе с дочерью и дает работу секретарши в агентстве недвижимости. Она должна благодарить свекровь и за то, что та предоставляет им в своем доме весь третий этаж. Теперь они будут у нее под боком – приходи когда хочешь, не нужно таскаться каждый день на другой конец города и проверять, как живут невестка с внучкой.

– Конечно заберем, – ответила Кейт, засовывая открытку в нагрудный карман помятой ночной рубашки. – Что хотим, то и заберем. Помоги спустить его вниз.

Сундук оказался не очень тяжелым. Но, съехав по ступенькам стремянки, брякнулся об пол и оставил-таки небольшую вмятину. Кейт с дочерью втащили сундук в гостиную, где уже стояла гора коробок, чемоданов и кое-что из мебели.

Она заметила список, приклеенный Крикет к стенке вертикального ящика для перевозки одежды, где уже висели вещи Кейт. Но читать не стала, поскольку была занята тем, чтобы подвинуть сундук на середину комнаты. Кейт даже в сомнамбулическом состоянии сделала бы все необходимое, не заглядывая в список. Переезд – дело нехитрое.

А написано там было вот что:


Новые жильцы будут здесь в полдень. В машину к ним не садись. И Девин не разрешай.

Ждите ровно полчаса. Потом поезжайте ко мне. Не надевай никакой модной одежды. Никакого макияжа. Это придает тебе печальный вид. Я хочу, чтобы Девин ехала в том, что на ней надето.

Это самое важное. Возле дома вас будет ждать съемочная группа, чтобы снять день вашего переезда. Веди себя естественно. Они просили ради достоверности не говорить тебе об этом, но я боялась, если ты не будешь знать, расстроишься, сделаешь что-нибудь не то и все испортишь. Это крайне важно! Приду домой – все объясню.


Крикет Ферис любила распоряжаться, организовывать, с точностью до последнего винтика. Мало кто знал об этом ее качестве, хотя, по местным меркам, она была далеко не последним человеком. Свою карьеру она выстроила на мнимой способности плыть по течению, умении переждать любую непогоду. Но, по правде говоря, Крикет ничего и никогда не пережидала. А погоду контролировала сама. Тем и заработала себе репутацию серого кардинала. Хороший вкус Крикет удачно сочетался с политическими амбициямии, но всякий раз, когда к ней обращались с просьбой выставить свою кандидатуру на высокую должность, она снисходительно заявляла о самоотводе – ей нравилось управлять из-за кулис. Она славилась способностью увеличить число сторонников любого кандидата, просто-напросто поставив рекламный плакат его кампании на лужайке рядом с рекламной вывеской своего агентства недвижимости. А все потому, что пятнадцать лет назад, после смерти мужа, Крикет самостоятельно превратила свою компанию в крупнейшее агентство в штате. Далеко за его пределами прогремели разработанные ею успешные рекламные акции. Рекламные ролики посвящались продаже дома, где Крикет с мужем и Мэттом жили вместе, и поискам нового жилья для вдовы и сына. «Мы-то с вами знаем, что значит переезд» – этой фразой заканчивался каждый ролик. Все сразу поняли, что Крикет – женщина компетентная, симпатичная, а кроме того, чуткая, ведь она так много пережила, утратив спутника жизни. Но в этом шоу всех затмил Мэтт. Милый, замечательный мальчик, ангелочек, чье лицо было просто создано для телевидения: щечки-персики и большие карие глаза, в которых плескалась грусть. Каждый, кто смотрел на этого ребенка, проникался к нему глубочайшим сочувствием. И всем хотелось, чтобы он обрел наконец свой дом.

Позже Мэтт признавался Кейт, что он от всей души ненавидел эти рекламные ролики. Сценарии для них от начала и до конца писала Крикет. Благодаря им все думали, что мать и сын души друг в друге не чаяли, но Крикет приходилось трудиться по пятнадцать часов в сутки, и Мэтт, в сущности, вырос без нее.

Кейт познакомилась с Мэттом на первом курсе университета. Ее уже собирались отчислить за неуспеваемость. С людьми она сходилась нелегко и бо́льшую часть учебного времени с отсутствующим видом смотрела в окно. Вот это у нее хорошо получалось. Казалось, на лекциях она становилась мягкой и невесомой, как облачко, и легчайший порыв ветра мог унести ее далеко-далеко, туда, где витали ее мысли.

Ей и в голову не приходило, что Мэтт заметил, как она грезит наяву во время занятий. Это бросилось ему в глаза, когда он увидел ее впервые, и его сразу потянуло к ней. Странной девушке, судя по всему, очень хотелось исчезнуть, скрыться ото всех. Мэтт и сам был таким. Кейт, конечно, знала, кто такой Мэтт, но и не мечтала о том, что он обратит на нее внимание. Рекламные ролики с его участием она видела с детства. Как и все остальные в Атланте, она тоже желала милому и красивому мальчику найти свое место под солнцем.

Кейт забеременела, когда ей и Мэтту было всего по девятнадцать лет. Крикет ужасно расстроилась. Еще бы, сын бросил колледж и женился на девице, которая, по мнению Крикет, принадлежала к семейству прожженных авантюристов и охотников за легкой наживой. Она перестала разговаривать с сыном, и разумеется, о финансовой поддержке молодой семьи не могло быть и речи. Ведь у Крикет насчет Мэтта были грандиозные планы! Она всегда ставила на победителя, и можно вообразить, на что оказалась бы способна такая мать, займись ее сын политикой. С таким-то лицом! С поистине ангельским лицом.

Но Мэтта государственная служба совершенно не интересовала. На людях он был застенчив, чувствовал себя не в своей тарелке. Поженившись, Кейт с Мэттом переехали в дом матери Кейт, поскольку та была убеждена, что со временем Крикет простит Мэтта и семейные денежки снова потекут в его карман. Крикет во многом ошибалась, но только не по поводу маниакальной страсти к деньгам, свойственной этой ее новой родственнице.

Через два года мать Кейт неожиданно хватил удар, и она скончалась, так и не дождавшись несметных богатств. И Крикет стала делать шаги к примирению, впрочем довольно вялые. Но было поздно. После разрыва Мэтт не желал восстанавливать отношения с матерью.

В этом маленьком доме Кейт и Мэтт прожили семь лет: растили Девин, открыли велосипедный магазин под названием «Ферис уилз», взяв небольшую сумму в долг у отца Мэтта. Такую вот жизнь Мэтт избрал для себя и этой жизнью был доволен. Главное – делать что хочешь, ну а безвестное существование он считал не хуже богемного. Для всего остального мира он был представителем старого доброго среднего класса. Но когда Кейт окидывала взглядом свое имущество, то не видела ничего принадлежащего Мэтту. Даже мебель досталась им от матери. Мэтт появился в ее жизни и стал неотъемлемой ее частью, но лично от себя ничего в нее не вложил.

Кейт села на сундук, а Девин поднялась с пола, пристроилась рядышком и прижалась к матери.

– Все будет хорошо, – сказала Кейт. – Ты ведь это знаешь, верно?

Девин кивнула и сняла очки в черной оправе, те самые, которые нравились Крикет, протерла их футболкой, которую выбрала для нее бабушка.

– Ну а насчет одежды я с бабушкой поговорю. Мы с твоим папой всегда считали, что на летних каникулах ты можешь носить все, что захочешь. Просто Крикет хочет провернуть какое-то дельце.

– А в школе? – спросила Девин.

Начинается. Дело в том, что Девин терпеть не могла школьной формы. Сама мысль об униформе оскорбляла ее. Пребывая в спячке, Кейт дала свекрови согласие записать Девин в частную школу, ту самую, в которую когда-то ходил Мэтт.

– В этой школе требуется носить форму, и ты это знаешь.

– А можно я вернусь в старую школу?

Кейт помолчала.

– Я поговорю с бабушкой, – повторила она. – Но имей в виду, у тебя очень хорошая школа. И твой папа тоже туда ходил.