Галина Врублевская - Поцелуев мост

– Ты что, с ума сошел? Дети смотрят.

Рядом, у спуска дети вылавливали удочкой пустые бутылки, но теперь, забыв о своем занятии, с любопытством глазели на нас. Один мальчонка, состроив смешную рожицу, закричал:

– Жених и невеста, тили-тили-тесто!

– Пошли назад, что ли? – предложила я, не в силах сердиться.

– Нет, пройдем к нашему дому, на Подьяческую, – возразил он. – Прости за несдержанность, воспоминания нахлынули.

Мы сошли с деревянного настила и оказались на улице нашего с ним детства. Подошли к знакомому дому, вошли во двор, посмотрели на наши окна. Современные стеклопакеты заменяли оконные переплеты на всем этаже.

– Нашего дома больше нет, – констатировала я.

Однако он упрямо цеплялся за прошлое:

– Аленка, разреши поцеловать тебя в последний раз. Сейчас в этом дворе стоит мальчик Фимка, который любил тебя.

– Не меня, Ефим, а девочку с косичками, которой давно нет. Я тебя понимаю, ты много лет не был в стране, в нашем городе, сейчас увидел знакомый дом и проснулся-встрепенулся.

– Но и ты отсутствовала изрядно.

– Да, но я живу здесь почти год. Конечно, этими дорожками не раз протопала, много чего передумала. И поняла свою главную ошибку в жизни – первое замужество. Извини. Нельзя выходить замуж без любви.

– Но наша дочь, Женечка, – разве она ошибка? Она оправдание нашей жизни, так ведь?

Жизнь не нуждается в оправдании. Жизнь есть просто жизнь, и она продолжается. Я счастлива, что у меня есть дочь и есть любимый мужчина Матвей.

– А обезноженный Игорь уже не любимый? – безжалостно выдал Ефим.

Вот так всегда, стоит приоткрыть на мгновение душу, дать слабину, как Ефим вламывается в нее грязными лапами.

– Знаешь, Ефим, лучше бы ты переехал в гостиницу.

– Но я так давно не видел дочь, не общался с ней, ты не имеешь права выгнать меня!

Я попала в сложное положение. Ежедневно переносить присутствие Ефима оказалось нелегко, но и отказать ему от дома я не смела. Видела, как радуется Женечка разговорам с отцом, наслаждается общением с ним. Ведь они давно были разделены тысячей километров, границами многих стран. Я решила перетерпеть присутствие Ефима, но не общаться с ним. Если уходила по делам Женя, то следом покидала дом и я.

В эти жаркие июльские дни фантастическим образом сомкнулись в одной точке обрывки моих жизней. Именно так я рассматривала свою судьбу – как цепь начатых и незавершенных попыток. Я немного завидовала женщинам, у которых молодость плавно перетекала в зрелость, потом наступала благословенная старость. И все эти годы рядом с такой счастливицей был надежный спутник, друг и муж в одном лице. Я же будто переходила из тела в тело, как переходит душа в восточных верованиях.

Неопытная Аленка, я почти не помню ее, терпеливо выносила капризы и фокусы мужа-однолетки Ефима. Страстно влюбленная Елка была готова на любые жертвы ради мужчины своей мечты Игоря Князева. Именно перед нею жизнь повернулась самой подлой своей стороной. Но когда почила восторженная Ёлка, из пепла ее возродилась новая женщина – спокойная, ко всему безразличная, чуть отстраненная от жизни. Именно эта женщина стала женой, а вскорости и вдовой благороднейшего человека Олега Нечаева. В одночасье разбогатевшая Елена Нечаева совершенно растерялась. Она никогда не стремилась к большим деньгам. С богатством пришла ответственность и понимание своей миссии – поддерживать художников и приобщать к культуре людей. И в этот час рядом с ней появился мужчина, тоже абсолютно бескорыстный, почти блаженный, – Матвей Сомов-Извольский. Он не стал помощником в ее делах, но он тихо и ненавязчиво всегда оказывался рядом, согревая одинокую Елену теплом своей души.

Присутствие Матвея рядом со мной было почти незаметным, зато отсутствие его оказалось заметным сразу. Особенно теперь, когда разрозненные лоскуты моей жизни были брошены как попало у моих ног.

Из Лондона пришло письмо от адвоката, ведущего тяжбу по наследству Олега Нечаева. Истцами выступали дети Олега, претендующие на ценные бумаги и акции покойного. Оказывается, при жизни отца они совместно управляли активами, и потому теперь суд на их стороне. Меня лишили капитала, позволяющего безбедно жить и помогать другим. За мной сохранили скромную ренту, однако из-за нестыковки законоположений России и Великобритании перспектива с ее выплатой выглядела весьма проблематичной. Говоря языком старинных романов, я была разорена. Однако по меркам средней россиянки я продолжала оставаться вполне обеспеченной особой. И у меня оставалась недвижимость – моя галерея.

Впала ли я в отчаяние? Пожалуй, нет. Скорее была обескуражена. Я говорила себе, что там, на небе, виднее. Я не умела с толком распорядиться своим капиталом, и его отняли. Нехватка денег – состояние более близкое моему менталитету, чем их избыток. Почти всю жизнь я жила от зарплаты до зарплаты. Полагаю, что таких, как я, множество. Что бы вы сделали, свались на вас миллионы? Разумеется, решили бы квартирный вопрос. Ну, там, тряпки, поездки, а дальше что? То-то и оно. Большие деньги как душевнобольной в доме – предсказать поведение невозможно, а хлопот – выше головы.

Теперь не видать поездок за границу, накроется квартира в элитном доме… Но без этого можно и обойтись. На жизнь хватит. Но как быть с расходами по содержанию галереи? Незадолго до покушения на Игоря мы договорились с ним о постоянном сотрудничестве. Тогда мне угрожали, пытались выжить с этого места. Игорь обеспечил мне «крышу», а взамен получил право реализовывать коммерческие проекты. Сейчас пакостные наскоки, тьфу-тьфу, прекратились. Однако зарплату сотрудникам, текущие расходы я оплачивала сама. И вопрос встал ребром: сможет ли галерея существовать без финансовой подпитки? Мне опять требовался совет Игоря.

Я подъехала к его дому, в новом элитном районе у парка Победы. После покушения на Игоря дом охранялся еще тщательнее.

Дверь мне открыл сам Игорь. Он ловко управлялся с коляской. В приличном спортивном костюме небесно-голубого цвета (раньше он предпочитал красный), седые волосы вымыты и красиво уложены, на лице улыбка – я осталась довольна его видом. Он запретил мне снимать туфли:

– Не надо, Елка. Проходи так, хозяйки подотрут, если надо.

Тут же обозначились сами хозяйки-домработницы. Одна выглянула из кухни, откуда раздавался аппетитный запах жареного мяса, другая приоткрыла дверь ванной, где гудела стиральная машина. Обе, едва ли не хором, спросили, не требуется ли чего. Игорь поблагодарил и велел одной, чтобы не беспокоилась, а другой, чтобы накрывала на стол.

За двухнедельное пребывание дома Игорь совершенно преобразился. Вялый, удрученный, несчастный больной остался в больнице. Передо мной предстал активный жизнедеятельный человек.

Кухарка, пожилая женщина, споро накрыла стол на двоих. Мне почудилось, будто я попала в ресторан: белоснежная скатерть, накрахмаленные салфетки домиком, несколько разновеликих рюмок, тарелки, с двух сторон многочисленные вилочки, ножички и ложечки разного предназначения. Затем кухарка принесла какой-то интересный салат, кажется из креветок, а Игорь самолично разлил вино по рюмкам. Солнце просвечивало через густое бордо, преломляясь в стекле веселым бликом.

– А тебе не вредно? – поинтересовалась я.

– Доктор даже рекомендует!

Мы выпили и неспешно принялись за салат.

– Ты все так же прекрасна! – галантно произнес Игорь.

– И ты неплохо выглядишь.

Постепенно неловкость первых минут ушла, и разговор стал задушевнее. Игорь разоткровенничался, как потихонечку возвращается к работе, сейчас изучает документы, проверяет сделки, заключенные за последний месяц. Через день к нему приходит заместитель с отчетом. Как бы в подтверждение тому, что Игорь уже вошел в курс дела, раздался телефонный звонок. По ответу Игоря я поняла, что звонок рабочий.

– В общем, Елка, жизнь продолжается.

Я рассказала Игорю о своих делах, о приезде Ефима, о перепалках с ним и, наконец, о неприятном известии из Лондона от адвоката.

– Игорь, ты не забыл, что перед… перед несчастьем мы с тобой достигли договоренности? Благодаря твоему вмешательству галерее больше никто не угрожает, но теперь мне грозит финансовый крах. Я осталась без средств. Только маленькая рента, да и та под вопросом.

– Я прекрасно помню наш договор, Елка. И я всегда говорил, что галерея должна зарабатывать деньги, но ты отнеслась к моим словам легкомысленно. К сожалению, я выпал из активной жизни, галерея осталась без моего внимания, но теперь все будет иначе. – Игорь положил мне руку на плечо и неуверенно добавил: – Елочка, может быть, нам будет удобнее не только вместе заниматься галереей, но объединить свой быт и досуг?