Элоиза Джеймс - Поцелуй герцога

Куин кивнул.

Когда все встали из-за стола, герцогиня подняла руку.

— Пищеварение всегда улучшается после короткой прогулки. Дамы, прошу присоединиться ко мне в китайской комнате, как только вы переоденетесь, и мы отправимся в деревню.

— Боюсь, у меня другие планы, — весело сказал Джастин. — Мы с мистером Ашером собираемся заняться очень важными делами. Латынь, математика, конца им нет.

Куин уже собрался придумать похожее оправдание, когда заметил, что Оливия перегнулась через каменную балюстраду, пытаясь оторвать веточку клематиса.

Его пронзила горячая волна желания, и он затаил дыхание. Эти нежные и пышные изгибы ее тела были настоящим искушением. Через мгновение Куин очутился позади нее и сам потянулся к ветке.

Цветущая ветка хрустнула, и Куин повернул голову. Оливия впервые не смеялась. Она на мгновение встретила его взгляд, но длинные ресницы тут же опустились.

Кто бы мог подумать, что светло-зеленые глаза могут быть такими туманными? Куин отступил назад и изысканно поклонился, как и подобает герцогу.

— Мисс Литтон, могу я подарить вам этот цветок? — спросил он.

Она сделала реверанс. Куин бросил взгляд на ее бледную грудь и обругал себя. Что с ним происходит, черт возьми?

Оливия выпрямилась, и от ее взгляда кровь застучала в ушах. Взгляд был откровенным. Чувственным. Значит, дело не только в Куине.

Через мгновение все изменилось.

— Милая! — Оливия глянула через плечо Куина. — Посмотри, что герцог сорвал с этого куста. Ты должна это взять. Тебе ведь больше, чем мне, нравятся цветы.

Куин вежливо улыбнулся, когда Джорджиана взяла веточку.

Она улыбнулась ему в ответ: очаровательная, милая, настоящая леди.

— Как мило! Клематис так прекрасно пахнет, мы как раз за завтраком говорили об этом.

Куин даже не почувствовал запаха цветка. Сидя рядом с Оливией, он уловил другой аромат, который понравился ему намного больше.

Лимонное мыло.

По сравнению с ним клематис пах слишком сладко.

Как хорошо, что сестра нашла себе подходящего мужа. Безусловно, хорошо. Правда, повторяя эти слова снова и снова, Оливия не чувствовала себя лучше. Зависть — дурное чувство, особенно когда дело касается сестер, и все же она завидовала.

— Это недостойно тебя, — сказала Оливия своему отражению.

— Вы что-то сказали, мисс? — спросила служанка.

— Мне очень нравится этот костюм для прогулок, — быстро ответила Оливия.

Нора подошла ближе и одернула край ее платья.

— Этот сливочно-желтый вам ужасно идет. И жакет очень мил. — Она помолчала. — Ее светлость пойдет с вами в деревню?

— Конечно. Она будет следить за бедняжкой Джорджи, чтобы та не сделала что-нибудь не так.

— Внизу говорят, она очень строгая, — призналась Нора. — Я бы не хотела быть ее невесткой.

— Это ужасная судьба, но уверена, Джорджи сможет ее приручить.

Нора кивнула, скрывая недоверие.

— Со временем, — пояснила Оливия. — Может, мне вплести ленту в волосы? Тускло-золотистого цвета, чтобы оттенить желтый.

Обе посмотрели в зеркало. К платью Оливии прилагался симпатичный короткий жакет из бомбазина. Он заканчивался чуть ниже лифа и был отделан рюшами. Оливии пришло в голову, что он прекрасно подчеркивает изгибы ее тела.

— Нет, — решительно произнесла Нора. — Я предлагаю шляпку с пером.

— Ну, конечно же!

— Ее светлости ваш наряд не понравится, — продолжала Нора, перебирая шляпки.

Оливия застонала.

— Подол слишком короткий, и она, наверное, упадет в обморок, увидев ваши лодыжки. Каждую неделю она заставляет дворецкого измерять платья всех служанок: убедиться, что они нужной длины. Им не разрешается показывать лодыжки.

— Лодыжки — моя гордость, — ответила Оливия, глядя в зеркало. Они действительно прекрасно видны, особенно в прелестных новых туфлях. У нее были изящные лодыжки.

— Джентльменам они тоже понравятся, — хихикнула Нора. — Да еще и эти ленты у вас на ногах. Как хорошо, что ваша мать этого не видит.

— Фу! Если уж будущая герцогиня не может надеть модные туфли из лайковой кожи, то что говорить об остальных? Уверена, ее светлость согласится.

Или же нет.

Когда гости собрались перед домом и медленно пошли по тропинке к деревне, Оливия поняла: свирепые взгляды герцогини означали ее недовольство коротким платьем и прелестными новыми туфельками.

Ради своего спокойствия Оливия предпочла идти позади, что было очень любезно с ее стороны: один вид ее лодыжек и послушно трусившей рядом Люси почти доводил герцогиню до удара.

Однако по опыту Оливия знала, что мужчин больше интересует грудь и бедра, нежели лодыжки. О лодыжках думали только женщины, подобно ей мечтающие о стройной фигуре.

Конечно, было бы глупо говорить об этом герцогине. Зачем дразнить львицу?

— Оливия! — Джорджиана отделилась от группы.

— Да? — Оливия знала, что сейчас будет.

Но Джорджиана ее удивила.

— У меня не было случая сказать тебе, пока мы не вышли из дома. Твои туфельки просто очаровательны.

— Я хочу продемонстрировать лучшее, что у меня есть. Странно, но еле сдерживаемый гнев герцогини меня веселит. Возможно, сегодня вечером за ужином я прочту лимерик.

Джорджиана поправила зонтик, чтобы солнечный свет не падал ей на лицо. Конечно, ее зонтик был более солидным, чем у Оливии, с высоким остроконечным куполом, защищающим ее с головы до пят.

— Мама не поехала с нами.

— За последний час никто так и не процитировал «Замшелое зеркало», и если я в скором времени не услышу несколько наставительных фраз оттуда, то начну забывать все его заповеди. Хотя перед нами шагает его живое воплощение.

— Мамы нет, — повторила сестра, — поэтому у тебя нет нужды вести себя так, словно она то и дело следит за тобой и заставляет делать что-то ужасное. Например, выйти за Руперта. — Джорджиана махнула рукой в перчатке. — Посмотри вокруг, Оливия. Здесь никого, кроме нас двоих.

— Если тебе удастся не обращать внимания на герцогиню, герцога, леди Сиблторп и юную дурочку Алтею. Не говоря уже о несчастных слугах с корзинами, изнемогающих в своих ливреях. Жаль, что лорд Джастин не смог к нам присоединиться. Прогулка ужасно скучная по крайней мере, а он заставил бы меня смеяться.

— О чем вы разговаривали в гостиной незадолго до нашего ухода? Кажется, вы прекрасно проводили время.

— Мы с Джастином довольно поверхностны, поэтому затеяли игру, чтобы выяснить, кто сумеет придумать самое неприятное оскорбление.

— Зачем вам понадобилось придумывать оскорбления? — Джорджиана искренне огорчилась и скорее всего подумала, что Оливия собирается навредить герцогине Сконс. — Для чего они тебе?

— Это просто игра. Для мужчины Джастин сочинил вот это: «Безмозглая, дрянная, подлая собачонка».

Джорджиана взглянула в сторону герцогини.

— Ради Бога, Оливия, тише! Неужели ты не понимаешь, как это низко?

— Не уверена. — Оливия уже пожалела, что поделилась с Джорджианой. Конечно, сестра не одобрила столь глупого времяпровождения. — Мы просто веселились, — сказала она в свое оправдание.

— Звучит ужасно вульгарно. О подобных словах нельзя даже думать, не то что произносить вслух.

Внезапно герцог отстал от гостей и обернулся.

— Собачонка — это собака с закрученным вверх хвостом. Или другими словами, непородистая, — заметил он, даже не извинившись за то, что подслушал чужой разговор.

Сердце Оливии тут же забилось быстрее. Таких широких плеч, как у герцога, она никогда не видела ни у одного знатного человека. Зачем такие плечи тому, кто все время проводит за испещренными цифрами бумагами?

— А какой вклад вы внесли в игру с моим кузеном, мисс Литтон? — спросил он, устремив на нее пристальный взгляд темных глаз.

Будь у Оливии выбор, она не стала бы произносить эти слова вслух, но герцог и Джорджиана выжидательно смотрели на нее.

— Мое оскорбление для женщины: «тощий хорек с костлявыми бедрами и плоским задом».

Внезапно герцог расхохотался. Смех показался Оливии несколько натянутым, но все же это был смех.

Джорджиана не смеялась.

— Надеюсь, ты не думала обо мне, — прошипела она.