Яна Мелевич - Поцелуй меня по-взрослому

— Загадала желание? — вдруг спросил Марк. От шумного вздоха у него изо рта появился пар. Некоторое время Настя смотрела на темное небо, где взрывались причудливой формы огни, а затем повернулась к нему.

— Возможно.

— И что загадала?

— Если скажу — не сбудется, дурачок, — улыбнулась она, постучав по лбу недовольного Марка. Варежки Настя брать не стала. Мол, минус пятнадцать градусов — не так холодно. И успела пожалеть об этом.

Немцов взял ее руки в свои, сжав их. Удивленная Ивлеева обнаружила, что они стали больше. Собственные ладони тонули в мужском захвате, согревавшим озябшие пальцы. Он осторожно подышал на них, и Настя шумно втянула морозный воздух в легкие, глядя ему в глаза. Очередной салют заставил пару вздрогнуть.

— А я скажу, — хрипло ответил Марк, вызывая толпы мурашек по спине своим голосом. Он наклонился к ней, и Ивлеева почувствовала аромат мятной жвачки, которую они недавно жевали.

— И что? — невольно выдохнула она. Немцов улыбнулся — широко и солнечно, как умел.

— Поцелуй.

Девушка задохнулась от возмущения, крикнув на весь двор:

— Опять?!

— Не опять, а снова. Оставишь меня без желания? — по-детски надулся Марк, и Настя покачала головой, осознавая, что не может на него даже разозлиться.

— Действительно. Какое же тогда это новогоднее чудо, — сказала она, вырвав руки из захвата и потянув Немцова за ворот зимнего пуховика.

Она увидела изумление, промелькнувшее на лице Марка. Он до конца не верил, что Настя на это пойдет. Будучи совсем близко, Ивлеева немного сдвинула шапку со лба парня, осторожно поцеловав. Затем переборов себя, она отпустила Марка, отодвигаясь и позволяя им переварить произошедшее. Немцов коснулся места поцелуя, но потом резко поправил шапку, громко фыркая:

— И какой же это поцелуй?

— Обычный. Для подростков, — заявила Настя, чувствуя волнение и радость на душе.

— А по-взрослому?

— По-взрослому, Немцов, целоваться будешь, когда исполнится восемнадцать лет!

«Стать свободной» — первая запись.

В один из февральских дней, когда за окном зазывала вьюга, она сидела напротив Марка на кухне, усердно решающего задачи в тетради. Постучав по чистому листку ежедневника кончиком шариковой ручки, Настя вздохнула.

— Чего вздыхаешь? — спросил Немцов, отвлекаясь от уроков. Настя сложила руки на столе, положив на них голову, и внимательно посмотрела на него. Он действительно вырос. Стал шире в плечах и выше ростом, обогнав ее на полголовы.

— Думаю, — отозвалась она. Выпрямилась, устраиваясь удобнее на стуле, и перевела взор на потолок. — Каково это — когда мечты исполняются.

Марк улыбнулся, и Настя засмотрелась на него. Ей вновь почудилось, что перед ней совсем не мальчик. Мужчина, притворяющийся подростком. Он знал, чего хочет и куда стремится.

— Никак, Насть, — она озадаченно вскинула бровь, — чтобы мечты исполнились, надо в них верить. И шагать до конца. Невзирая на препятствия, чьи-то недовольства и ожидания. Это твоя свобода, мечты, выбор. Вот так-то.

— Сложно, — пробурчала Ивлеева. Немцов хмыкнул, утыкаясь носом в тетрадку.

— У тебя есть возможности, осталось найти главное — мотивацию, — отозвался Марк. Настя вздохнула, прикрывая глаза под шуршание бумаги.

— А ты свои точно нашел? — спросила она, не надеясь на честный ответ.

В наступившей тишине, только скрип ручки напоминал о присутствии гостя.

— Есть. Но чтобы их воплотить в жизнь, мне надо стать тем, кто займет место подле тебя, — ответил, наконец, Марк и перевернул этими словами все с ног на голову.

«Уволиться с этой чертовой работы» — вторая цель в ежедневнике.

Июнь ворвался на улицы города сразу после прохладного мая. Согрел землю первыми лучами солнца, наполняя жизнью мир вокруг. Последние месяцы выдались трудными для Марка. Немцов заканчивал девятый класс, готовился к сдаче экзаменов — последний пришелся как раз на начало месяца. О дальнейших планах Настя не спрашивала, а он и не делился с ней. Может, захотел доучиться? Будущее после девятого класса — не та тема, на которую они общались. Уроки, репетиторы волновали больше, чем эфемерное будущее.

Сама Ивлеева приходила к мысли о смене вектора в жизни. На работе стало совсем худо. Не потому, что шеф лютовал. Наоборот, столкнувшись с агрессивным сопротивлением, он сбавил обороты и переключился на других работников. Но коллектив, на который ополчился мужчина, начал периодически вставлять палки в колеса Насте. Документацию не передадут, забудут о важных договорах или потеряют расчеты — подобные мелкие пакости раздражали. Люди злились на нее из-за того, в чем виновны сами. Стоило прекратить жалеть себя, принижая собственные достоинства и позволяя другим плохо с собой обращаться.

Это то, чему Настю научил пятнадцатилетний подросток. Простая истина, которую она не осознавала до их с Марком знакомства. Девятиклассник оказался умнее и настойчивее многих взрослых.

— Не пойму, что с тобой делать Ивлеева. На тебя постоянно жалуются, — Геннадий Павлович — по прозвищу Палкан — недовольно посмотрел, брезгливо откидывая Настин отчет на стол. Это был очередной тычок с попыткой вызвать у Ивлеевой чувство вины.

Настя поморщилась, садясь напротив руководителя.

— Чем они опять недовольны? — поинтересовалась она, не испугавшись грозного вида начальника. Если он начнет орать, она просто ответит ему соответствующим образом. Запись криков на диктофон с угрозой отправить аудиофайлы в трудовую инспекцию подействовала в прошлый раз.

— Плохо работу выполняешь. Приходится за тобой подчищать хвосты, а на адекватные замечания ты постоянно огрызаешься. Если так пойдет дальше, придется тебя уволить. Это третье замечание.

«Кто за кем подчищает», — подумала Настя.

Ошибались все, но вспоминали только ее. Ясно как божий день, что другие работники обиделись на совет оторвать свои жалкие задницы от стула и прекратить скулить. Она некоторое время сверлила довольного шефа взглядом. Мысли крутились в голове, сменяя друг друга, пока внутри не щелкнуло. Поднявшись со стула, Ивлеева одернула опостылевшую черную юбку, проговорив спокойно:

— Увольняйте.

— Что? — не поверил Палкан, открывая рот. Настя улыбнулась, ставя галочки напротив целей в ежедневнике.

— Напишу заявление по собственному желанию и принесу на подпись через полчаса, — объявила она, шагая из кабинета на выход.

— Ивлеева! — взревел Геннадий Павлович, когда Настя открыла дверь. Повернувшись на этот крик, спокойно спросила:

— Отпустите без отработки?

Брошенный в ярости степлер до нее не долетел, ударяясь об стену с глухим стуком. Настя выдохнула и почувствовала, как гора упала с плеч. Прямо как тогда в кафе. И множество раз за последние месяцы с момента встречи с чудесным мальчиком-мужчиной с красивыми глазами цвета осенних листьев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Первым, кому она собиралась поведать о своей новоприобретенной свободе - Марк. Ни родители, ни бывшие друзья, с которыми Настя не общалась несколько месяцев. Именно ему. Этому смешному, чуть нагловатому мальчишке, который научил таким важным вещам и так много дал в этой жизни. Если бы она в тот день не потеряла ключи, как сложилась бы их жизнь тогда?

Прождала весь вечер, невольно высматривая долговязую фигуру во дворе, но Немцов не появился. Не было его и на следующий день, а после неделю. Поначалу Настя думала, что занят ожидая результатов, занимаясь проблемами в школе. Однако раньше всегда давал о себе знать независимо от того, что происходило в его жизни.

По окончанию второй недели, девушка все же решилась сходить к нему самой. Узнать, что произошло. Вдруг что-то случилось? Мысли о чем-то страшном гнала подальше, как и те, что Марк больше не хочет быть частью ее жизни. Вдруг он неожиданно вырос, осознав, что она ему не нужна вовсе.