Валери Слэйт - Поцелуй на мосту

Одни соотечественники. Грубые работяги, от которых и комплимента не услышишь. Говорят только о футболе, о металле, о выпивке, да еще о политике. А уж если затронут женский вопрос, так лучше бы вообще рот не раскрывали. Такие гадости можно услышать!

Жужу вполне можно понять, подумала Эльжбета. Мало того что с внешностью не повезло, так еще и с работой в придачу. И с учебой тоже. После школы они втроем, одноклассницы Эльжбета, Ирма и Жужа, поступили в Будапештский университет, но на разные факультеты. Только вот Жужа так и не смогла его закончить. Мать тяжело заболела, отец развелся с ней и ушел к другой женщине. Так что пришлось девушке бросать учебу и устраиваться на работу. Устроилась секретаршей к заместителю директора на металлургический завод. Место не слишком перспективное для устройства женской судьбы.

Впрочем, у самой Эльжбеты личная жизнь тоже как-то не складывается. Чего не скажешь о третьем члене их женской компании, об Ирме.

Вот уж кому все легко в жизни удается. Первой из трех подруг удалось выйти замуж, еще на выпускном курсе. Университетский диплом получила, убрала его в сейф и больше им не пользуется. По ее словам, пока в этом нет никакой необходимости, поскольку работать она собирается только в старости, когда будет совсем скучно и не останется других развлечений.

Правда, муж на десять лет старше, зато обеспеченный. Работает ведущим менеджером в крупной торговой компании. Широкие деловые связи с партнерами в Англии, Германии, Италии. Купил для семьи большую квартиру в престижном районе, недалеко от площади Рузвельта. Ирма уже много раз и вместе с мужем, и без него выезжала за границу. До замужества ходила бледная, а теперь загар не сходит круглый год. Зимой она летает в Египет, погреться и искупаться в Красном море, или, наоборот, отправляется покататься на лыжах в Швейцарские Альпы. Летом предпочитает отдых в Испании или Греции, а иногда отправляется в экзотические места, например, в Таиланд или на Борнео. Теперь вот собирается в Австралию, на кенгуру посмотреть, хотя это вполне можно сделать в местном зоопарке.

И с внешностью ей повезло. Как раз в модную струю попала. Высокая, стройная, если не сказать худая. Раньше в школе таких дылдами обзывали. И несчастные девушки старательно пытались скрыть свой рост. Надевали туфли без каблуков, втягивали голову в плечи, горбились. А сейчас наоборот. Ходят, горделиво возвышаясь над толпой, с откинутой головой и расправленными плечами. С хорошо отработанной походкой манекенщицы, полученной на специальных курсах, и самоуверенным взглядом профессиональных пожирательниц сердец. Как любила цитировать себя саму Ирма, «неважно, если избранник сердца коротышка. Это у него проблемы с ростом, а не у меня. Вот пусть сам и комплексует».

В данный момент голову их удачливой подруги украшала огненно-рыжая копна волос, выглядевшая почти натурально. В этом проявилось искусство ее персонального стилиста, с которым Ирма встречалась почти еженедельно, для регулярной смены имиджа. И так же регулярно меняла своих сексуальных партнеров, уже без всяких советов со стороны посторонних лиц.

Причем любила рассказывать об этом с шокирующими подробностями на каждом заседании «Клуба свободных сердец», как они называли свои регулярные встречи. Чаще всего подруги собирались в каком-нибудь кафе, известном своей выпечкой и сладостями.

Ну а с кем еще можно пооткровенничать?

Не с мужчинами же это обсуждать. С мужем у Ирмы были довольно странные отношения. То ли он был слишком занят своим бизнесом, то ли принципиально не обращал внимания на шалости своей «половины», считая себя современным человеком и апологетом свободной любви. Трудно сказать, особенно когда смотришь со стороны.

Поскольку Ирма нигде не работала, то с трудом понимала проблемы своих школьных подруг.

— По-моему, Элли, ты слишком много думаешь о работе, — заметила она. — Проблема не в знании языка. Язык нужен женщине не для работы, а для общения с перспективным мужчиной. Чтобы произвести на него нужное впечатление. Я, например, не полиглот. Но с иностранцами-мужчинами никогда особых проблем не испытываю. У меня даже было несколько любовных приключений, когда мы вообще обошлись без слов. Я вам об этом рассказывала.

Помню, как-то раз, в Бангкоке, в аэропорту…

— Да, про Бангкок я помню. Ты об этом уже рассказывала, — торопливо и довольно невежливо перебила ее Эльжбета, боясь, что беседа перейдет в нежелательное русло чрезмерно эротической тематики.

Ей не хотелось сейчас затрагивать эту тему.

Хорошо говорить об этом, когда самой есть, чем похвалиться. А вызывать у подруг жалость, плакаться на собственные неудачи было не в ее стиле. Может, это и не по-женски, но ей было легче переживать в одиночку, укрывшись от всех в темном углу, как больная кошка.

— Яд маю, что приезд американца — это не тот случай, чтобы устраивать свою жизнь, — продолжила Эльжбета. — Боюсь, что тут нет никаких личных перспектив. Мне объяснили, что это весьма опытный менеджер по туризму, которому на фирме поручают обычно очень сложные дела. Так что, скорее всего, прилетит какой-нибудь седоволосый ветеран туристических кампаний, весь в морщинах и шрамах. И замучает меня своими придирками, вопросами и наставлениями. Боюсь, что в течение ближайшей недели до меня будет даже не дозвониться, Я планирую дня два-три поработать в Будапеште, а потом отправимся с ним в поездку по стране. Съездим на Балатон, в Эгер, а может, и еще куда-нибудь. Это уж не мне, а ему выбирать.

Нам надо будет проработать будущие туристические маршруты для клиентов его компании.

— Ты зря беспокоишься, дорогая. Подумаешь, седые волосы и шрамы… Мужчина — не женщина. Седина его украшает. Да и шрамы тоже, — мудро рассудила Ирма. — Давайте, девочки, закажем по рюмке ликера или токайского. Отметим завтрашнюю встречу Элли с представителем деловой Америки. Может быть, он будет не так уж стар и к тому же окажется сыном миллионера. А через две недели мы сможем встретиться в этом же кафе. И Элли поведает нам о своей новой победе.

В иллюминаторе огромного пассажирского самолета виднелось крыло с трудягой-ютором, устало всасывающим в себя прозрачный воздух.

Осталось совсем немного, впереди долгожданный отдых — и для машины, и для людей. Самолет шел на снижение, накренившись носом вниз, словно высматривая удобное местечко для будущего приземления. Казалось, будто он в нетерпении ускоряет свой бег над крышами маленьких, аккуратных домиков с красными крышами. Еще несколько минут полета, и вот уже массивные колеса «Боинга» соприкоснулись с бетонным покрытием взлетно-посадочной полосы. Короткий пробег под приветственные аплодисменты пассажиров, и голос командира экипажа возвестил поочередно на трех языках, что самолет прибыл в Ферхедь, международный аэропорт Будапешта. Температура за бортом восемнадцать градусов по Цельсию. Да, ничего не поделаешь. Это Европа. Придется отвыкать от термометра по Фаренгейту. Впрочем, в любом случае это достаточно тепло для начала весны.

Дэниэл Митчелл оторвался от кресла, к которому, казалось, уже прирос за долгие часы полета. Устало потянулся, затем сделал несколько круговых движений плечами, размял шею пальцами, потер виски. Слава Богу, этот долгий, неудобный и утомительный перелет позади. Не очень удачную профессию он себе выбрал. Путешествия ему нравились, но не такие же частые. Уже начали приедаться в последнее время. И экзотика не вызывала прежних эмоций. Многочисленные зарубежные поездки становились обычной, рутинной работой. Конечно, хорошо, когда они проходили в комфортных условиях, но с этим редко везло.

К тому же летать он так и не привык за эти годы. Не то чтобы уж очень боялся находиться в воздухе, но все же он человек, а не птица.

Путешествие в автомашине, конечно, было бы намного приятнее и удобнее, но это тот случай, когда выбирать не приходится. Из Нью-Йорка в Венгрию по суше не доберешься. Да и ехать на машине далековато, одной заправки не хватит, а бензоколонки на дне морском еще не построили, мысленно выдал он сам себе немудреную шутку.

После пограничного контроля пришлось довольно долго ждать свой багаж. Наконец лента транспортера доставила его любимый дорожный чемодан, подарок сестры к началу его работы в туристической компании. Дэн не расставался с ним во всех своих путешествиях. Чемодан превратился в своеобразный талисман, приносящий чувство уверенности в благополучном исходе. Что поделаешь, если существует необходимость личного изучения предлагаемых для клиентов прелестей туристической поездки. К сожалению, реалии, особенно поначалу, нередко оказывались весьма далекими от рекламируемых. И требовалось немало предприимчивости, настойчивости, выдержки, упорства, нервов, умения наладить контакты с нужными людьми, чтобы своевременно решить все выявленные проблемы на месте.