Жизнь шла своим чередом. Пирс, подувшись немного после неожиданного фривольного ее поведения, вскоре остыл, и непринужденный тон их партнерско-интимных отношений восстановился. Лика продолжала честно нести свою вахту в качестве специального корреспондента службы новостей Первого канала в Нью-Йорке. Однако все ее мысли, все расчеты на будущее были связаны с их совместным с Пирсом проектом. Она, не жалея сил, колесила по Нью-Йорку в недавно купленном темно-синем «Форде», отыскивая пристанища беженцев, борясь с тошнотой, ныряла в непостижимо грязные, вонючие трущобы, пыталась разобраться в самых разных акцентах.
В одну из ночей Лика беседовала с группой миниатюрных бангладешцев с нежно-оливковыми лицами, ютившихся под опорами большого каменного моста. Присев на корточки и выставив вперед темную коробочку диктофона, она задавала вопросы наиболее бойкому из всех молодому парню. Внезапно где-то совсем рядом заворчал мотор машины, темноту прорезал свет фар. Лика ожидала, что ее собеседники, услышав приближающийся автомобиль, разбегутся кто куда в страхе встретиться с полицией, забьются по щелям, как потревоженные ночью на кухне тараканы. Но, на ее удивление, они обрадованно залопотали на своем непонятном наречии и, забыв про Лику, направились к остановившемуся чуть поодаль фургону.
Из кабины выскочила улыбчивая девушка в форменной куртке, вслед за ней два дюжих молодца вытащили из кузова массивные дымящиеся котлы. Девушка, вооружившись половником, принялась разливать по пластиковым тарелкам густое варево, азиаты, выстроившись в очередь, с благодарностью принимали из ее рук пищу. Дождавшись, пока все страждущие получили свою порцию ужина, Лика направилась к уже сворачивающей полевую кухню девушке и принялась расспрашивать ее. Оказалось, что девчонка — активистка какой-то волонтерской организации, обеспечивающей бездомных горячей пищей и медикаментами. Девушка, торопясь отправиться дальше к ожидавшим ее голодным, быстро рассказала корреспондентке:
— Нам многие обеспеченные люди помогают. Жертвуют деньги, одежду. Самый сложный вопрос, конечно, с лекарствами. Но недавно и с этой проблемой удалось справиться. С нами связался один бизнесмен, руководитель крупной фармацевтической компании. Он очень помог нам с медикаментами.
— Как же зовут этого доброго гения? — заинтересованно спросила Лика.
И девушка, уже запрыгивая в кабину фургона, крикнула в окно:
— Мистер Греков. Мистер Андрей Греков.
Лика вздрогнула. Это имя, прозвучавшее из прошлого, эхом отозвалось в жаркой наполненной странными звуками и острыми запахами нью-йоркской ночи. Андрей Греков, руководитель крупной фармацевтической компании… Ну конечно, было бы странно, если бы он не достиг высот. Благородный, целеустремленный, милосердный былинный богатырь. Сколько же они не виделись? Четыре года? Интересно было бы посмотреть на него теперь, здесь, в другой стране. Этот мистер Греков просто преследует ее. Надо же, как мала наша земля. А что, если… Что, если взять у доброго доктора интервью в рамках проекта? Одно то, что они встретятся тут, за одиннадцать часов лета от Москвы, уже повод… Заявиться с диктофоном — мол, расскажите, как дошли до жизни такой, почему помогаете бездомным?
На мгновение она засомневалась, стоит ли встречаться с этим давно вычеркнутым из сердца человеком. Вспомнился их последний разговор, мучительная неловкость, сквозившая в его взгляде, в жестах, отчаяние, охватившее ее, когда стало окончательно ясно, что нафантазированное ею светлое будущее никогда не наступит. Она решительно тряхнула головой, выдавила из себя непринужденную безразличную улыбку. Ну нет, с той историей давно покончено, и она уже не та сомневающаяся и вечно ждущая чего-то девчонка, какой была тогда. Да и грош ей цена как профессионалу, если упустит нужное интервью из-за каких-то глупых рефлексий. Решено, завтра же утром она отыщет телефон благородного и бескорыстного мистера Грекова и договорится с ним о встрече.
Офис Андрея располагался почти на самом верху одной из центральных нью-йоркских высоток, в деловой части города. У Лики даже дух захватило, когда, едва вступив в кабинет большого босса, она оказалась перед стеклянной стеной, за которой открывалась панорама огромного, ощетинившегося небоскребами города. Сквозь окно, выходящее на юг, виднелся изгиб Бруклинского моста, которого Лика смутно побаивалась. С севера же розовели в лучах заката каменные замки Нью-Джерси. Впрочем, вполне возможно, что виновником минутного удушья был не вечно спешащий город, а мужчина, поднявшийся ей навстречу из-за широкого стола темного дерева. Черт его подери, душу он, что ли, дьяволу заложил за вечную молодость? И не думает меняться, подлец! Ну, черты лица чуть грубее, мужественнее, ну, морщинки возле темно-синих глаз — впрочем, это может быть и от солнца. Золотистые волосы, ничуть не поредевшие, без седины, зачесаны назад, волнами спускаются к затылку. Дорогая светло-зеленая рубашка, белые брюки, кожаный ремешок часов охватывает широкое запястье, никаких украшений… Все тот же невозмутимый, спокойный от сознания собственной силы и правоты богатырь из русских народных сказок.
— Привет, спаситель всех голодных и обездоленных! — вспомнила Лика их былую шуточную манеру общения.
Она подчеркнуто непринужденным дружеским жестом протянула ему руку. Он удержал ее в ладонях, будто случайно чуть погладил тонкие пальцы.
— Здравствуй, независимый корреспондент.
С формальностями покончили быстро. Лика задала вопросы по составленному заранее списку, удивляясь, что впервые, кажется, за все время ее профессиональной деятельности, спрашивает точно по шпаргалке, не импровизируя, не цепляясь за что-то интересное в процессе. Просто отрабатывает скучную повинность, спеша перейти к своим не одобренным редакцией личным вопросам.
— Удивился небось, когда тебе секретарша назвала мое имя? — весело прищурилась Лика.
— Ничуть, — покачал головой он. — Ты не бог весть какой неуловимый Джо.
— В смысле? — сдвинула брови она.
— В смысле, я давно знал, что ты здесь, — развел руками Андрей.
Она спросила, подавив всколыхнувшееся внутри неприятное чувство — обиду, разочарование?
— Чего же не объявлялся?
— Повода не было, — отозвался Андрей.
Ну разумеется. С какой стати ему, деловому человеку, миллионеру, обремененному семьей, без повода заявляться к какой-то знакомой юности.
— К тому же, — добавил он, — ты тогда не ответила на мое письмо, не позвонила. И я не был уверен…
— Да… Я тогда не успела… — смешалась Лика. — Так замоталась с этим отъездом. А что за дело у тебя было?
— Да не бери в голову. Теперь уже неважно, — отмахнулся он.
— Ясно… — кивнула она.
За окном пророкотал полицейский вертолет. Лика машинально поглаживала пальцем хромированный край диктофона. Андрей, прикусив нижнюю губу, очень сосредоточенно перекладывал бумаги на столе. Затянувшееся молчание сковало сам воздух в кабинете…
На столе задребезжал телефонный аппарат. Андрей стремительно снял трубку, заговорил с секретаршей, нахмурился, покосился на часы. И Лика, внезапно почувствовав себя лишней, назойливой, отбирающей время у занятого человека репортершей, рывком поднялась с кресла.
— Что ж, спасибо за интервью. Я пришлю тебе экземпляр газеты, только это, наверно, будет не скоро. Это долгий проект…
— Подожди! — остановил ее Андрей.
Он вышел из-за стола, подошел ближе, снова коснулся ее руки. И солнце, словно специально поджидавшее удобного момента, выплыло из-за растрепанного белого облака и ударило в стеклянную зеркальную стену кабинета со всем своим нестареющим, вечно молодым жаром. Золотыми пятнами легло на скулы этого большого крепкого русского мужика, зеленоватыми бликами заискрилось в глазах Лики. И заставило сердце биться сильнее, мешая дышать. Черт возьми, и как это Андрею удается работать в таком душном кабинете?
— Мы ведь так и не поговорили по-хорошему, — начал он. — Может быть… Встретимся как-нибудь? В неформальной обстановке?
— Пожалуйста, — улыбнулась она. — Но ты ведь такой занятой человек.
— Это верно, — со смехом отозвался он. — В Нью-Йорке у меня секунды свободной не бывает, проклятый телефон не унимается. Расстрелять бы того, кто изобрел мобильные! Я его вырубаю, только когда улетаю во Флориду на несколько дней.
— Вот видишь, — развела руками Лика. — И на том спасибо, что для интервью выкроил минутку. Ты же акула капитализма, какие могут быть дружеские встречи.