Дебра Дайер - Поверь в мечту

– Если ты сядешь, мне будет удобнее обрабатывать рану. – Он не двинулся с места, и Тори, снова увидев растерянность и беззащитность в его глазах, добавила: – Я не кусаюсь.

– Почему ты делаешь это?

– Я хочу помочь. – Она и себе-то не осмеливалась сказать правду. А может, это и была правда: просто быть рядом и помогать.

По его лицу Тори поняла, что сейчас он попросит ее уйти.

– Прошу тебя… позволь мне помочь.

«Я не могу так сразу… мне надо набраться храбрости». Кинкейд вздохнул и кивнул, смиряясь с неизбежным. Он сел в кресло с таким видом, словно это был электрический стул и приговор сию минуту будет приведен в исполнение. Тори мокрым полотенцем протерла рану, затем смочила его виски и прижала влажную ткань к ссадине над бровью. От жгучей боли Спенс со свистом втянул воздух.

– Прости, – прошептала она.

– Ничего.

Он облизал губы. Ничего особенного, но Тори смотрела и вспоминала, как эти губы скользили по ее коже и какой у них вкус…

– Почему ты охотишься за Слеттером?

– Мне не нравится, когда уродуют красивых женщин. И не нравится, когда все вокруг уверяют, что негодяя нельзя призвать к ответу. – Спенс нахмурился, глядя мимо нее в занавешенное шторами окно. – Кто-то должен остановить этого мерзавца.

– Иногда ты меня удивляешь.

Спенс взглянул на нее без всякого выражения, как будто намеренно прятал свои мысли и эмоции.

– Потому что не подхожу под тот шаблон, который ты для меня придумала?

Тори молча смотрела на него. Приходится признать – она плохо знает этого человека. А может, это и к лучшему? Иначе окончательно потеряет голову. И тогда она не сдержит обещания и не позволит ему уйти из ее жизни.

Спенс вздохнул, она чувствовала его дыхание на своей руке.

– Как ты попала в миссию?

Тори взяла его левую руку и прижала полотенце к разбитым костяшкам пальцев. Резкий выдох – она вновь причинила ему боль. Но что же делать, так надо.

– Когда-то к нам пришла работать одна девушка. Она помогала на кухне. Она была ненамного старше меня. – Тори опустила глаза и снова занялась его рукой. – Однажды я увидела ее в саду. Она рыдала так, что разрывалось сердце.

– Почему?

– Она была беременна. Когда ей было шестнадцать, один человек уговорил ее уехать с родительской фермы в Канзасе – он пообещал ей работу. А оказался тем, кто продает женщин в бордели. Они ее, как она сказала, «попробовали» и отправили в Сан-Франциско. Матушка Ли спасла ее и помогла получить работу в доме моего отца.

– И что с ней случилось потом?

– Однажды утром она вскрыла себе вены и истекла кровью. Она сделала это в ванной, чтобы не запачкать пол… Но… там было… столько крови.

Губы Тори побелели.

– Ты нашла ее?

Она кивнула, борясь с подступавшими слезами.

– Мне жаль. – Спенс обнял ее за плечи. Но Тори высвободилась и занялась его правой рукой.

– В тот день я поклялась, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать этим людям.

– Мы покончим со Слеттером, я тебе обещаю.

Он поднял голову и поймал ее взгляд. Тори смотрела на него сверху вниз и со страхом понимала, что это лицо она уже запомнила на всю жизнь: щетину на щеках, твердую линию подбородка, широкий лоб и золотистые глаза… Это уже не просто лицо красивого мужчины – это черты родного человека. «Господи, – взмолилась она, – если Спенс захочет наказать Слеттера, сделай так, чтобы мой муж остался жив». Вслух же она произнесла:

– Сегодня он мог тебя убить. Пожалуйста, не забывай об осторожности.

– Твое участие меня трогает.

Это было сказано все так же равнодушно, и Тори не поняла, смеется он или говорит серьезно. Мгновенно ощетинившись на придуманную ею обиду, она выпалила:

– Это естественно! Как ты сделаешь мне ребенка, если тебя убьют?

Спенс молча рассматривал ее, и у нее появилось ощущение, что он читает ее мысли.

– А как я сделаю тебе ребенка, если ты даже прикосновения моего не выносишь?

Тори молча опустила взгляд на его руку, которую все еще держала в своих ладонях. Она выпрямила и ощупала пальцы, чтобы убедиться, что нет переломов. У него красивые руки – сильные и нежные одновременно. И эти руки дарили ей такое блаженство… Неужели всего несколько дней назад? Ей казалось, прошли годы с тех пор, как он прикасался к ней. Тори собиралась с духом. Сегодня ока притворится, что они муж и жена, любящие друг друга. Это ненадолго.

– Я никогда не говорила, что не выношу твоих прикосновений, – прошептала она.

– У меня создалось впечатление, что ты рассматриваешь любовь как нечто недостойное и даже постыдное.

Пора. Если она струсит, то не получит того, к чему стремится. Тори все время пыталась себя убедить, что думает только о ребенке. Но в этот момент она думала лишь о себе. Просто она очень хочет Спенса Кинкейда. Правда, она так ничему и не научилась. С чего же начать? Боже, так неловко она не чувствовала себя с момента своего первого котильона.

– Все ясно. – Не дождавшись ответа, Спенс встал и пошел к двери. – Идите в свой замок, Принцесса. А то дракон проснется и съест вас.

Но Тори не двинулась с места.

– Я много думала… – начала она, наконец решившись.

– О чем же? – Он стоял, держась за ручку двери. Глубокий вздох и маленький шажок вперед.

– Я поняла, что пора перестать вести себя как испуганная школьница. Я дочь своего отца, а мой отец всегда был честным бизнесменом. Я выполню свою часть сделки.

Она развязала пояс и сбросила халат. Спенс видел, как дрожали ее пальцы, когда она расстегивала двадцать жемчужных пуговок на ночной рубашке. Господи, только бы она не остановилась! И она не остановилась. Она расстегнула рубашку и приоткрыла ее ровно настолько, чтобы он успел лишь мельком взглянуть на ее грудь. И тут же запахнула ее. Спенс поднял глаза, встретился с ней взглядом и понял, что она намеренно дразнит его. Ледяная Принцесса таяла на глазах. В Тори просыпалась женщина, которая осознала, что у нее есть желания, и пришла, чтобы получить желаемое. Тори сделала еще один шаг к нему. И еще один. То, как медленно сокращалось расстояние, было мукой для Спенса.

– Я обещаю быть любящей женой, пока мы вместе. Тори улыбалась, хоть губы ее заметно дрожали. Она провела пальнем по его губам, а потом лизнула палец, мгновенно вспомнив вкус его губ. Это придало ей смелости, и она добавила:

– Конечно, тебе придется еще многому меня научить.

Спенс молчал. Она подошла вплотную, расстегнула пуговицы на его жилете и развязала галстук. Несколько секунд она держала его в руке, потом просто уронила на пол. Боже, почему на рубашке так много пуговиц? Но вот и они побеждены, и руки Тори скользнули по телу мужа. Она гладила и ласкала его грудь. Какие сильные плечи, как горяча его кожа. Тори коснулась губами завитков волос на груди и почувствовала, как участилось его дыхание. Она потянула рубашку с его плеч… И улыбка ее растаяла.

– Боже, что это?

Очнувшись, Спенс опустил взгляд на свои ребра. Вся правая сторона была покрыта ссадинами, а вокруг них расплылся огромный красно-синий кровоподтек.

– Очень больно?

«Да, – мысленно ответил ей Кинкейд, – только не там».

– Нет, – произнес он вслух, – ничего.

Тогда она принялась осторожно целовать его ссадины. Спенс закрыл глаза. Неужели сейчас он проснется и окажется, что это опять сон?

– Если ты не очень сильно пострадал, может, я могу получить еще один урок прямо сегодня?

– Что? – Он с трудом отвлекся от приятных ощущений.

– Ты не слишком сильно пострадал, чтобы… ну…

– О нет. Я ведь не умер. Тори улыбнулась:

– Тогда я хочу попробовать это на вкус.

Она коснулась губами его соска. Подражая тому, что он делал не так давно с ней, она ласкала языком его грудь. И чувствовала, как совсем рядом с ее губами бьется его сердце.

– Что любящая жена должна делать дальше? – прошептала она. Руки ее скользнули вниз и замерли у пояса его брюк. Спенс затаил дыхание.

– Может, она расстегнула бы это? Рефлекторно он подался к ней, и Тори нечаянно коснулась твердой плоти.

– Да. – Голос его был хриплым.

Тори расстегивала застежку и ощущала, как рвется наружу его плоть. Где-то внутри ее тела нарастало тянущее чувство, словно там что-то стремилось навстречу, жаждало получить то, что она вот-вот выпустит наружу. Она потянула брюки вниз, потом положила руки на пояс шелкового белья и остановилась.

– Ох, наверное, сначала надо было снять ботинки.