Поднялась с ребенком на руках, чувствуя, как затекли ноги. Посмотрела на мужчину и, отмечая хищный ядовитый блеск в его глазах, уточнила:

— Но нам не жить, да?

Он только усмехнулся и буркнул:

— А ты как думаешь?

В его голосе чувствовалась фальшь и я понимала, что мы идем на смерть. Было страшно, что ноги не шли, но я двигалась, крепко придерживая руками маленького сына, вцепившегося в меня. Сделав несколько шагов, попробовала уговорить его, нас отпустить:

— Мы никому ничего не скажем, только дайте нам шанс.

Он жутко засмеялся и проговорил:

— Скажу честно, такие пожелания вынуждают убить вас раньше времени. Так что на выход, а потом к лифту и на улицу

Мы были раздеты без верхней одежды. Я в шерстяной кофте на замке, сынок в водолазке и комбинезоне, что радовало. Переживая, что он замерзнет без куртки, выдохнула:

— А можно что-то накинуть?

— Нет! Вперед. Шаг влево, шаг вправо — и твой сын умрет первым. Буду резать его по частям, чтобы ты знала, как меня бесить.

Слова заставили еще больше переживать, опасаясь, что так и будет. Посмотрела по сторонам и пошла вперед, не зная, что придумать. Коридор был богато расставлен дорогой мебелью, значит, тут живут небедные люди. Может, по пути нам кто-то встретиться из тех, кто живет в этих квартирах, и вызовет полицию? Но до лифта никого не встретили. Я сильнее прижала сына к груди и вошла в кабину. Как поехали, поставила его на пол, и быстро сняла свою кофту, оставшись в тонкой водолазке. Мужчина приготовился ударить, отчего вся сжалась, но, понимая, что я хочу снять кофту для ребенка, принялся смотреть на мое тело.

— Жаль, что у меня дела были вчера, а то бы я нашел тебе применение, — с сожалением протянул он, и провел рукой по плечу.

— Не трогай маму! — воскликнул сын, и я тут же схватила его на руки, опасаясь, что этот зверь ударит ребенка.

— Щенок! — процедил похититель и отвернулся. Посмотрел на табло, свидетельствующее, что через этаж будем на первом этаже, и заявил: — Прямо и налево к машине. Сделаешь неверное движение, и сыну — крышка.

Я только кивала, а сама понимала, что это единственный шанс уйти отсюда. Он нас в любом случае убьет. Ничего не сделаешь, если сейчас не сбежать. Хотя бы попробовать. Нельзя сдаваться.

В коридоре было прохладно, но когда вышли на улицу, нас мгновенно окутал ледяной мороз. Малыш заплакал и мужчина, стоявший у машины вдалеке от нас повернулся. Лицо показалось знакомым, только не помнила, где видела.

— Заткни своего щенка, а то я сам… навсегда, — прорычал похититель, дергая меня за плечо, толкая вперед. Старалась не паниковать. Задумалась и, вспоминала, где видела лицо незнакомца. На фотографии у мужа. Да, точно видела!

«Неужели они тут?! Или у меня уже галлюцинации?»

Мы шли к машине, а я все думала, леденея от холода. Проходя мимо большой машины, мужчина вдруг резко развернулся и тут же послышался выстрел. Не теряя времени, я опустила сына на землю и прокричала:

— Прячься под машину!

Сынок секунду смотрел на меня, а потом закричал, а я почувствовала, как сильная рука схватила меня за голову, выдергивая волосы.

— Прячься! Прячься, — кричала, что есть силы, чувствуя невыносимую боль.

Сережа полез под машину, а я стала вырываться.

— Ах ты сука! — процедил он, прекращая мои дерганья, вцепившись так, что не могла уйти. Только стояла, заслоняя грудью этого подонка.

— Ну, что Картунов?! Где ты? Давай стреляй! — выдал он, доставая пистолет, перекрывая локтем мне горло, что не могла дышать. — Давай выходи! Я понял, что нашел меня. Только ты учти, бабу ты свою мертвую только получишь.

— Так ты, Борзый, повернись, раз говоришь со мной, — раздался голос Дмитрия, и мужчина дернулся в противоположную сторону, оглядываясь по сторонам:

— Я ее убью!

— А разве ты хотел иначе? — лениво уточнил Картунов, внимательно смотря на меня. Лишь на секунду осмотрел всю с головы до ног, а потом вернул вниманию к похитителю.

— Может и так, но я не люблю, когда мои планы ломают. Бабки давай!

— И я… когда мою жену и сына смеют обижать, — прорычал муж и пошел на него.

— Я сказал не подходи! — свирепо процедил Борзый, к виску приставляя оружие.

— Отлично, обмен. Ты возвращаешь мне мою жену, а я отдаю тебе твои деньги.

Борзый застопорился, а потом произнес:

— Выверни все, покажи, что не треплешь.

Дмитрий открыл сумку и начал выкидывать из сумки пачки денег с огромными купюрами.

— Все хватит! Сумку в машину и отойди, — закричал мужик почти мне на ухо, отчего вздрогнула, даже не представляя, чем закончится эта встреча.

— Нет, жену мне отдай.

— Я не идиот. Она моя гарантия, чтобы выехать отсюда.

— Тогда и денег не увидишь.

— Сомневаюсь, — процедил с усмешкой Борзый и уже через секунду что — то щелкнуло у моего виска, отдавая неприятным ощущением.

— Стой! хорошо! Вот твои деньги, — прокричал Картунов и швырнул сумку, на что похититель посмотрел вниз и направился вперед, таща меня за собой, не давая нормально дышать. Когда оказались рядом с сумкой, он рявкнул мне:

— Подними!

Отпустил меня, и я стала опускаться, как вдруг прозвучало несколько выстрелов и рычание с криком:

— Уходи!

«Это мне? Мне!»

Я с ужасом смотрела, как Картунов налетел на мужчину, пытаясь повалить на землю. Ужасная картина. И тут заметила, что у мужа на плече кровь.

Испугалась, не в силах двинуться, пока меня не дернули в сторону, почти отшвыривая за машину. Краем глаза видела людей в черной форме с автоматами и совсем потерялась, полностью теряясь от стресса, выстрелов, криков. Меня словно оглушило. Голоса потеряли. Почувствовала чужие руки, как меня вели, и лишь отметив, что Стас, послушно бежала, пока не оказалась в машине, и рядом сынок, обнимающий и плачущий, что папа там…

Дрожала. Мое сердце стучало в бешеном темпе и хотелось кричать. Как резко что-то словно прорвало и сильные звуки ударили по вискам. Открыла глаза, чувствуя ручки сына, и уже трезвым взглядом осмотрела все, отмечая, что мы с ним в салоне машины.

— Мама, мама, все хорошо. Мне дядя сказал, — закричал сынок, дергая меня за руки.

— Да, — еле слышно проговорила, чувствуя, как в глазах появляются слезы.

— Мамочка, не плач! Он за нами пришел! Не оставил, — успокаивал он меня, обнимая и убеждая, что все хорошо.

Дверь резко распахнулась, и я увидела Дмитрия. Без шапки, в разодранной дубленке, он смотрел на нас, а потом сел, быстро сграбастав в свои объятья. Сынок весело щебетал, радовался, а я прижималась к своему мужчине, целующему меня, обнимающему и просто плакала. И лишь когда поняла, что его плечо в крови, прошептала:

— Ты ранен?!

— Царапина. Сейчас в больницу поедем, — выдохнул он и поцеловал в губы нежно, горячо, с такой силой прижимая к себе, что чувствовала себя самой счастливой. Дмитрий лукаво на меня посмотрел и нагло сказал: — Все, Картунова, теперь не убежишь. Не отпущу не на шаг.

Улыбнулась, ощущая слезы на щеках, и прошептала:

— А я и не собиралась убегать от своего мужчины.

Он только сильнее прижал, целуя меня в волосы, а потом повернулся к сыну, и, посмотрев в огромные глаза мальчика, с такой надеждой смотрящего на него и обняв, спросил:

— Ну как ты? Плакал?

Сынок только кивнул и, посмотрев на меня, признался:

— Немного, пока ты не появился.

Мужчина кивнул, разлохматил его волосы и проговорил:

— Теперь не уйду, так что плакать не придется.

Сынок начал рассказывать о том, что было, а я сидела рядом, начиная согреваться и свободно дышать. Уже все прошло, но не верилось, что это ужас завершился. Дима прижимал Сережу и хвалил, а сын держался молодцом, чего совсем не ожидала, ведь он совсем малыш.

Открылась водительская дверь, и в машину сел Стас. Он вежливо поздоровался и обрадовал, заявив, что мигом доставит в больницу.

Закрыла глаза от счастья и тут же открыла веки, с волнением спрашивая:

— А мама? Как она?

Дима усмехнулся и выдал:

— Твоя мама — крепкая женщина. Уверен, что ей немного прийти в себя, дать тройку внуков — и она будет чувствовать себя волшебно.

— Так нет столько, — усмехнулась я.