Селеста Брэдли - Повеса в моих объятиях

— Давай, моя шалунья, — прошептал он.

Он застонал от удовольствия, мышцы на его груди и спине напряглись, сделав его тело еще рельефнее. Когда пришел момент, она задрожала, откинула голову, выкрикивая его имя, и испытала бурный оргазм.

Когда она наконец пришла в себя, то подняла голову и мягко поцеловала его.

— А теперь я хочу доставить удовольствие тебе.

Он вздрогнул, понимая, что если она будет продолжать, он потеряет над собой контроль.

— Нет, мы не должны. Тебе пока нельзя…

Она скользнула руками по его большому телу, чувствуя его вибрацию.

— Я хочу тебя.

— Я… не думаю, что смогу сдерживать себя. Я не хочу причинить тебе боль.

Она даже не слушала его.

С гортанным рыком он повалил ее, прижал своим телом и глубоко вошел. Она застонала, ее красивый, замечательный, нежный мужчина входил в нее снова и снова, высвобождая свои животные инстинкты. Он поднял ее ноги, чтобы она смогла обхватить ими его бедра, полностью открыв ее для своего вторжения, и продолжил заниматься с ней любовью, чувствуя ее горячее, непреодолимое желание. Ей было немного больно, но его бурная страсть накрывала ее с головой, так что теперь она уже не могла отказаться от его напористых и сильных движений.

Затем он, издав звериный рык, задрожал всем телом, схватил ее так крепко, что у нее перехватило дыхание, и она почувствовала, как его член отчаянно пульсирует внутри ее.

Когда все закончилось, как тогда, в саду, он вышел из нее. Он поцеловал ее в шею и прошептал что-то успокоительное.

Она хотела его. И ее желание исполнилось!

Спустя какое-то время Колин отпустил Пруденс.

— Прости меня, — сказал он мягко. — Это было… непростительно. Как ты?

Она улыбнулась:

— Я? Посмотри на себя. Ты едва дышишь, а твое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — Она прикоснулась кончиком пальца к тому месту его груди, где билось сердце. — О, дорогой, неужели я сделала это? — Она с сожалением покачала головой. — Думаю, я жестоко использовала тебя.

Он моргнул.

— Но я… дело в том, что я…

Она закатила глаза.

— Сэр Колин, я знаю, что ты человек порядочный и джентльмен, но могу я попросить тебя причинить мне немного боли и страдания? Больше тебе такого шанса не представится.

Раскаяние покинуло взгляд его зеленых глаз, а на лице появилась дразнящая усмешка.

— Никогда не думал, что мной кто-то воспользуется.

Ее миссия была выполнена, она сбросила с лица дерзкую маску и смущенно улыбнулась ему:

— Мне все понравилось. Очень понравилось.

Он в сомнении поднял бровь.

— Все-все?

— Каждое мгновение, кроме одного, но без него никак.

Она крепче прижалась к его большому теплому телу и стала водить кончиком пальца по мускулистой груди, по бугоркам и впадинам бицепсов, приблизилась к его соскам, плоским, словно медные монетки.

— Мужчины такие разные, — задумчиво произнесла она.

— Мужчины очень прямолинейны. Мы как лошади или крупный рогатый скот. А вот женщины очень странные существа. Все эти укромные местечки и секретные пещерки. Такие чувствительные.

— А как насчет этого? — Она прошлась рукой вдоль его тела. Он вздрогнул. — Мне кажется, это место у вас тоже очень чувствительно.

Она нежно прикоснулась к его все еще возбужденному члену.

— Ему нужно несколько сладких мгновений, и он вновь оживет. — Колин перекатился и подбросил что-то в огонь. Эту штуку, которую он надевал, чтобы она не забеременела. Потом он вернулся назад и прижался к ней своим телом. Она обхватила ногами его бедра и легла, опустив голову на мускулистую руку. Она была обнажена, и ее мужчина — тоже. Она, наверное, должна быть смущена, чувствовать себя не в своей тарелке и плакать о потерянной невинности.

Никаких сожалений. Только не сейчас. И вообще никогда. Никакого стыда, никакого замешательства. Она любила этого мужчину, всего его. Начиная с его больших ступней и заканчивая завитками волос на его затылке. Она была нага, она была с ним, и это было самое естественное, что могло произойти с ней в этом мире.

Она играла с жесткими колечками волос на его груди.

— Так сколько… мгновений?

Он мягко поцеловал ее.

— Ммм?

Она задрожала, когда вибрация от его голоса прошла сквозь все ее тело…

— Как много мгновений нужно ждать, чтобы он ожил? Он прикоснулся кончиками пальцев к ее подбородку и поднял ее лицо, чтобы поцеловать.

— Не так много, дорогая, но все же больше, чем у нас есть.

Она нахмурилась.

— Так давай поторопимся!

— Правда? — Его широкая ладонь скользнула по ее телу. Она застонала от удовольствия — до тех пор, пока он не коснулся самой чувствительной точки.

— Ой!

Он тотчас же остановился.

— Нежнее?

Она нахмурилась, раздраженная.

— Я не знаю… я думала… черт побери!

— Ухты! — Он мягко засмеялся. — Какие выражения! Отведя взгляд, она сморгнула слезы. Он поцеловал ее в висок, придвинувшись ближе.

— Что случилось?

Чувствуя себя дурой, она отвернулась и выдохнула.

— Не знаю, — отрывисто прошептала она. — Я думала, у нас — целая ночь.

Один раз. Только один раз заняться с ним любовью, а ведь эти воспоминания должны были остаться с ней на всю жизнь! Только один раз!

Сердце Колина заныло от боли в ее голосе. Одной ночи более чем достаточно. Даже этого одного раза не должно было быть. Он сел и, усадив ее к себе на колени, повернулся к теплу камина. Он откинул ее красивые волосы и нежно поцеловал в полные слез глаза, сначала в один потом в другой.

— Не плачь.

— Я не плачу. Просто я… они сами текут.

Он усмехнулся:

— Тогда пусть не текут.

— Но я сама все испортила. Ты пытался предупредить меня, но я тебя не послушала.

— И не слушаешь до сих пор. И ты ничего не испортила. Ты здесь, теплая и сладкая, в моих руках. Я растворился в тебе, как я не растворялся ни в ком. Я насытился. Удовлетворен.

Она всхлипнула.

— Никогда? Это разве не обычное состояние для тебя?

Он уткнулся в ее шею лицом. И засмеялся коротким, отрывистым смехом.

— Нет, моя неистовая Пруденс, это для меня не самое обычное состояние. Ни одной женщине еще не удавалось разбудить во мне дикого зверя.

— О! — произнесла она удовлетворенно. — Что ж, тогда все в порядке. — Она вновь начала исследовать мышцы его груди. Он втянул воздух сквозь зубы, она остановилась. — Ты что, боишься щекотки, сэр Колин?

Он знал этот невинный голосок.

— Не смей, мисс Филби, или мне придется применить силу. — Он лизнул кончиком языка ее ухо. Она задрожала в его руках, но не прекратила свою неугомонную шалость.

Началась молчаливая борьба. С маленькими поцелуями и нежными прикосновениями.

Колин чувствовал, как время бежит сквозь пальцы. Время теперь работало против них. Скоро утро.

Наступало время печали.

Он нагнулся к ней и вдохнул ее аромат. Она пахло сладко и очень женственно, как дорогое мыло, но он скучал по острому, дикому запаху мяты.

Она подняла голову и посмотрела на него. Ее глаза были словно серебряные озера, отражающие языки пламени.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Всегда буду любить.

«Я люблю тебя». Он крепко прижал ее к себе, чтобы она почувствовала слова, которые она не дала ему произнести слух. «Всегда». К горлу его подступил ком, он очнулся только тогда, когда понял, что чуть не задохнулся от недостатка воздуха. Что он будет делать без своего искреннего дорогого друга, его открытой и честной возлюбленной, его страстной и отважной спутницы?

«Как же я буду жить без моей Пруденс?»

Его жизнь до нее казалась бессмысленной тратой времени, никчемным времяпрепровождением.

— Где ты была, когда мне было двадцать лет? — прошептал он.

Секунду спустя она повернулась к нему, нахмуренная:

— Наверное, училась писать слово «кот».

— Что? — Он в ужасе посмотрел на нее. — Сколько же тебе лет?

Она моргнула и посмотрела на него, между бровей пролегла складка.

— Понимаешь, я точно не знаю. Родилась я в августе. Мне было пятнадцать, когда умерли мои родители, а Эвану было восемь…