Обрадованная тем, что Луис как раз в этот момент открыл дверцу, она проворно выскочила из кареты.
Всю дорогу домой Жак Лефевр был погружен в размышления. На протяжении вечера он добился заметного прогресса в отношениях с Беллой, сделал ряд важных шагов. Ах, как сладостно было чувствовать ее трепет, ее поцелуи! Однако чего она боится? Его? Пения? Или самой жизни?
Независимо от причин ее страх возбуждал его любопытство. Он страстно хотел ухаживать за ней, соблазнить ее, успокоить все тревоги, заставить ее выйти из раковины и показать ей все радости и утехи беспечной и беззаботной жизни.
Ему хотелось разгадать тайну девушки. Кто это пленительное существо, которое так внезапно возникло на сцене посреди «Кармен»? Ее прошлое неизвестно. Сегодня вечером она кое-что рассказывала о своих родителях, упоминала страх перед сценой. Однако у него сложилось впечатление, что главное о себе она утаивает. Что вынудило ее бежать из дома? Скандал? Семейные осложнения? Несчастная любовь? Нет ли у ее страха более основательных причин, чем детский провал на сцене?
Жак впервые повстречал такую необыкновенную, не похожую на других девушку. Кем бы ни была Белла, он интуитивно чувствовал, что под холодной и словно непроницаемой блестящей оболочкой таится душа оперной певицы и страстной женщины. Жак был полон решимости показать этой робкой милой девушке саму себя, указать ей ее истинную судьбу и согреть солнцем своей страсти. Не она ли та женщина, которую он ждал так долго? Не ей ли суждено разделить с ним жизненный путь и оперную судьбу? Похоже, у нее есть и музыкальная наследственность, и темперамент…
Но прежде ему следует познать ее душу. Непременно надо послушать пение Беллы — и спеть ей серенаду в постели. Лишь после этого он сможет решить, та ли она единственная и неповторимая.
Стало быть, его ближайшая цель — сломить ее сопротивление. Он должен добиться того, чтоб она сама искала его внимания, чтоб она умирала по нему. Жак рассмеялся. Для его изощренного и опытного ума никогда не составляло труда сделать так, чтобы женщина обезумела от страсти и ревности.
Когда на следующее утро Белла и Элен явились на очередную репетицию в «Сент-Чарлз-опера» и прошли за кулисы, внимание Беллы привлек веселый женский смех. Девушка так и вскипела от ярости, когда у выхода на сцену заметила Жака в окружении стайки хористок. На нем была свободная белая рубашка и черные брюки. Он был занят тем, что с шутками и прибаутками дарил девушкам конфеты — за поцелуй. Девицы смеялись и толкались, борясь за право поцеловать красавца тенора.
На глазах у Беллы из очереди хористок выступила Тесс, а Жак, вынув из жестяной коробки очередную конфетку, с улыбкой держал ее на вытянутой руке над головой девушки. Лишь когда Тесс с чувством поцеловала его, он сунул конфетку ей в рот. Остальные прыгали, визжали и нетерпеливо топали ногами. То же самое Жак проделал с Кристал и Козеттой. Хористочки сияли, счастливо хихикали и кокетливо хлопали накладными ресницами.
Жак наконец заметил Беллу и поклонился ей с комично подчеркнутой любезностью.
— Белла, дорогая! — окликнул ее Лефевр, улыбаясь во весь рот. — Иди-ка сюда и съешь конфетку!
— Спасибо, но я не горю желанием стоять в очереди за знаками вашего внимания, сэр! — возмущенно выпалила она.
Ее серьезный и гневный протест так не вязался с общей веселой атмосферой, что хористки покатились от смеха. Даже Жак захохотал.
— Это неприлично — пытаться пролезть без очереди, — насмешливо сказала Козетта, нарочно придавая ее гневным словам совсем иное значение. — Белла, ты должна набраться терпения, раз пришла позже других! — Козетта подмигнула Жаку. — А постоять есть за чем: у Жака самые вкусные в городе… конфетки!
Хористки схватились за бока от смеха. А Жак расплылся в самодовольной улыбке.
Белла вся кипела от негодования.
— Можете хоть до косточек его обглодать, мне все равно!
С этими словами она фыркнула, повернулась к Элен, подхватила подругу под локоть и пошла прочь.
Судя по звукам веселой возни сзади, девицы приняли ее слова за руководство к действию.
— Ох, Белла, бедное твое сердечко! — с сочувствием сказала Элен по пути в их общую гримерную.
— Не удивляюсь, что так много желающих убить Жака! — пробормотала Белла.
— Убить Жака? Что за странная мысль! — Элен даже руками всплеснула. — А впрочем, ты права, он во многих вызывает отчаянную ревность!
— В том числе и во мне, — мрачно призналась Белла. — По-твоему, я себя выставила полной дурой?
Элен утешительно потрепала ее по руке.
— Ничего подобного. Жак, наверно, не скоро опомнится. Так ему и надо.
— Размечталась! Да с него все как с гуся вода! Элен огорченно покачала головой.
Девушки зашли в тесную гримерную с диванчиком для двоих, узким шкафом, набитом платьями, двумя простыми стульями перед туалетным столиком. На столике чего только не было: банки и склянки с румя нами и гримом, расчески и щетки для волос, заколки и прочая женская мелочь.
Белла в сердцах швырнула ридикюль на столик.
— Я с ума от него сойду! Вчера мы с ним провели весь вечер в ресторане, он заглядывал мне в глаза и распинался про то, что я женщина его мечты. И вот — полюбуйтесь!
Элен быстрыми движениями расчесывалась, слушая жалобы подружки.
— Белла, я уверена, что Жак неисправим. Но с другой стороны, проводить время с ним весело и приятно.
— Ну, знаешь…
— А впрочем, я рада, что мой приятель не из театра, где слишком много соблазнов.
— Чем, кстати, занимается твой Томми?
Зеленоглазая Элен заморгала глазами и сделала вид, будто не слышит вопроса.
— Элен! — не отставала подруга.
Элен наклонилась к уху сидящей рядом Беллы и шепнула:
— Он пианист в публичном доме.
— Белла расхохоталась.
— Да уж, там он вдали от соблазнов!
Она решила, что подруга шутит, однако Элен пояснила:
— Томми работает в танцевальном заведении мадам Жюли. Пусть тебя не обманывает название, это просто бордель с просторным танцевальным залом. Но мадам категорически запрещает пианистам общаться с девочками. При малейшем подозрении он вылетит с работы.
Белла насмешливо усмехнулась.
— Ну ты и оптимистка. Значит, твой приятель вечерами и ночами музицирует перед красавицами, а этот перед ними поет соловушкой. Разницы не вижу.
Кладя щетку на стол, Элен рассмеялась.
— Белла, мы с Томми доверяем друг другу.
Белла виновато улыбнулась.
— Извини. Я не хотела бросить тень на твоего Томми. — Она вздохнула. — Просто перед моими глазами прохвост, которому и на грош доверия нет.
— Ну как знать, — таинственным тоном сказала Элен. — Иногда и такого можно прибрать к рукам.
— У меня времени в обрез.
Элен озадаченно воззрилась на нее.
Белла поспешила отвлечь внимание подруги.
— Не хочу говорить загадками, но сердце мне подсказывает, что Жак в один прекрасный день погибнет из-за своего бесшабашного поведения.
— Ты имеешь в виду, что какой-нибудь горячий супруг застукает его в постели со своей женой?
— Что-нибудь в этом роде… А кстати, нет ли уже сейчас человека, который таит против нашего тенора смертельную злобу?
— Странные вопросы ты задаешь, — промолвила Элен и нахмурила лоб. — Но если задуматься всерьез… А есть ли хоть один человек поблизости, кто бы не хотел придушить этого очаровательного дамского угодника?
Белла тяжело вздохнула.
— То-то и оно. Как раз этого я и боюсь.
Элен пощипала себе щеки, чтоб они были порумяней, и поправила воротничок платья.
— Хватит, Белла. Прекрати эти могильные разговоры. Поторапливайся, а не то опоздаем на репетицию.
Девушки направились на сцену и заняли свои места среди остальных артистов, поджидающих появления Этъена Равеля.
Наблюдая за Жаком, который появился в сопровождении восторженной девичьей свиты, Белла бесилась. Похоже, конфеты в жестянке не закончились, поскольку и Мария Форчун и Тереза Обрегон устремились к нему за сладким и получили его на тех же условиях. Наглец заработал по поцелую и от этих женщин — прямо на сцене, на виду у всей труппы!..
Элен и Белла понимающе переглянулись. Клод Форчун, муж одной из проказниц, далеко не молоденькой, и Андре Дельгадо, бывший любовник другой, блистательной испанки, пронзали Жака ненавидящими взглядами. Смотря на этих взбешенных и униженных мужчин, Белла понимала, по какой причине Жак погибнет через месяц. Сейчас она бы и сама вонзила нож ему в спину!