Данилова зашла в помещение, где столкнулась с Мироном. Мужчина выглядел помятым, каким-то неухоженным. В сердце Снежаны шевельнулась жалость, таким Мирон никогда не был, но девушка поспешила избавиться от этого чувства. Ни к чему это. Зачем жалеть бывшего мужа? Он здоровый, все у него еще будет хорошо. Просто для них двоих общего будущего больше не было! И это она приняла и смирились. Со временем и Мирон поймет это.
— Здравствуй. — Кивнул Данилов жене, с тоской глядя на нее. Как же хочется обнять ее и сказать, что все у них должно быть иначе! Они могут быть счастливы. Обязательно друг с другом. Только для этого нельзя расходиться, они должны быть вместе!
— Привет. — Ответила Снежана и отвернулась. Ей не хотелось видеть этот жалостливый взгляд Мирона. Все уже решено, к чему все эти метания бывшего мужа?
Вскоре их пригласили в кабинет, где Снежана резко высказалась об искусственном затягивании процесса развода.
— Мне нужен развод. И точка.
Эти слова убили последнюю надежду Мирона на какое-то примирение.
Через десять минут с их браком было покончено. Из кабинета они вышли чужими людьми. Теперь уже юридически.
Снежана направилась к выходу, не оглядываясь на Мирона. Она сама этого хотела, так почему же слезы потоком текут по щекам? Отчего так хочется забиться в какой-нибудь уголок и плакать, плакать, плакать? Девушка прибавила шаг и буквально выбежала на улицу. Бегом отсюда, куда-нибудь подальше. Отныне она бывшая жена для Мирона. Господи, что же они наделали? Как могли допустить все, что с ними произошло?
Снежана поехала к единственному человеку, который с детства утешал ее, вытирал слезы, выслушивал и никогда не отворачивался. Он всегда был опорой и поддержкой.
Вадим был дома, и заплаканная сестра на пороге изрядно его удивила.
— Снеж? — отступил мужчина и пропустил сестру внутрь. — Проходи в комнату.
Зимин повесил вещи сестры и вскоре уже сидел с ней рядом на диване.
— Рассказывай. — Мрачно сказал мужчина. Если Мирон снова обидел сестру, ему не поздоровится. В последнее время Вадим пересекался с сестрой только в ветеринарной клинике, куда Снежана часто забегала. Но по душам они давно уже не говорили.
Захлебываясь слезами, Снежана поведала брату обо всем. Без утайки и приукрашивания себя. Вадима шокировали откровения сестры, не думал он, что Снежана может столько всего сделать. Но кто он такой, чтобы судить ее? Сам он, быть может, поступил бы еще хуже.
— Иди ко мне. — Мужчина распахнул объятия, и Снежана прижалась к нему, заливая слезами рубашку брата.
Вадим жалел сестру, она ведь любила Мирона, жила только им. Буквально дышала мужем, а Мирон так с ней обошелся! Это бы любого сломало. Она сильно изменилась. Ведь Снежана никогда бы не решилась на адюльтер, с детства она резко отрицательно относилась к изменам. А сейчас сама поступила так…
— Все, я уже в порядке. — Снежана вытерла щеки и криво улыбнулась. — Спасибо, что не осуждаешь меня, Вадь.
— А я разве имею на это право? — Зимин выглядел подавленным. — Это твоя жизнь и я не имею права в нее лезть. Чтобы ты не решила, я всегда поддержу тебя. Это все, что я могу для тебя сделать.
Вадим тяжело выдохнул, видеть сестру несчастной было невыносимо. Если бы все было так просто — взять и помазать любую душевную рану зеленкой, пожалеть, подуть и все пройдет…
— Оставайся сегодня у меня. — Предложил Зимин.
— Спасибо. — Снежана сочла возможным переночевать у брата.
Находиться в своей квартире одной было невыносимо. Снежана и так пугала своими слезами Ричарда, а сегодня ей вообще хотелось выть в голос. Лучше она побудет с братом, глядишь, и желание выть исчезнет без следа. Надо как-то жить дальше.
Мирон очнулся среди ночи в своей кровати.
Как он здесь оказался? Последнее, что он помнил, как вышел из ЗАГСа и направился в первый попавшийся бар. На этом его воспоминания обрывались. Постанывая, Данилов встал и отправился на кухню за водой. Сушняк одолел его.
— И долго ты собираешься пить? — раздался за спиной голос матери.
Мирон испуганно вздрогнул и поперхнулся водой.
— Зачем так пугать? — выразил свое недовольство мужчина.
— Мирон, ты же понимаешь, что это не выход. — Елена Владимировна тяжело опустилась на стул.
— Не выход, но иначе я не могу. — Мирон плюхнулся на диван и прикрыл глаза ладонью. — Нас развели сегодня, мам. — Выдал он.
— Я знаю. — Женщина старалась говорить ровно, но тревога за сына никуда не уходила. Она живет так уже не одну неделю. Какая мать останется безучастной, если ее ребенок страдает. — Ты позвонил нам из бара. Отец поехал и забрал тебя.
— А, вот значит, как я попал домой. — Кивнул Данилов. Этого он совсем не помнил. Совсем допился.
— Мирон, ты же губишь свою жизнь! Опомнись, сынок! — в сердцах воскликнула Данилова.
— Я уже ее загубил. — Равнодушно пожал плечами мужчина.
— Еще нет, — возразила женщина, — но если не остановишься, сопьешься. Алкоголь еще никому не помог решить проблемы.
— Мне все равно. — Мирон казался совершенно равнодушным. Он не видел смысла в этих разговорах.
— А нам с отцом не все равно! Мы не можем видеть, как ты спиваешься. — Елена Владимировна ударила ладонью по столу.
— Проше прощения, что я вас так разочаровал. — Съязвил Данилов.
— Перестань сейчас же в таком тоне говорить с матерью! — в кухне появился Степан Петрович, привлеченный повышенными голосами жены и сына.
— Мам, прости. Я не хотел. — Повинился Мирон.
— Сынок, — Елена Владимировна прикоснулась к руке сына, — после развода жизнь не заканчивается.
— А моя закончилась! — сердито ответил Данилов. — Разве непонятно, что я люблю Снежану?
— Прекращай пить. — Вмешался Степан Петрович.
— Ты сам искал истину на дне стакана, отец. — Усмехнулся Мирон. — Я пошел по твоим стопам. И жене изменил, и пить начал.
Пожилой мужчина побагровел от злости.
— Ты на меня-то не кивай. Я — это я, а ты совсем другой человек. Ошибки только мы совершаем одинаковые. Только я-то свои исправил.
— А я свои — нет. — Парировал Мирон.
— Не будь тряпкой! — рявкнул Степан Петрович. — Если любишь жену — борись за нее и возвращай обратно.
— Люблю. Жить без нее не могу. — Кивнул Мирон.
— Так действуй! Будешь сидеть и рефлексировать, окончательно потеряешь Снежану. — Степан Петрович приобнял жену за плечи. — Мы все совершаем ошибки, сын. Никто от них не застрахован, но если ты искренне сожалеешь, если любишь человека, будешь бороться за него любыми способами. ЛЮБЫМИ, понимаешь?
— Я не знаю, что мне еще сделать, чтобы Снежана вернулась ко мне. — Признался расстроенный Мирон.
— Ну, пока ты пьешь, никакого шанса у тебя и не будет. — Степан Петрович говорил резко, не щадя чувств сына. — Оставь в покое на время Снежану. Просто оставь и все. Живите, как хотите. Только не позорь нас с матерью своим таким состоянием. Мы этого вряд ли заслужили, сын. Отвлекайся на что-то другое, а там будет видно — сможете жить друг без друга, проживете. Не сможете — судьба опять сведет вас вместе.
Елена Владимировна сидела ровно, она давно избавилась от прежней боли. В отпуске она поняла одно, что ковыряясь в прошлом, она упускает настоящее. Они со Степаном счастливо прожили почти три десятка лет. И именно это имеет значение, а не давняя измена Степана. И после этого она резко успокоилась. Они с мужем все это время наслаждались обществом друг друга, вновь открыв для себя прелесть совместного отдыха.
Мирон, нахмурившись, слушал отца. Может, хоть он поможет ему выбрать из этого опыта.
— Так что, сынок, давай берись за ум. — Данилов старший продолжил. — Если хочешь, я поговорю с другом, он как раз набирает бригаду рабочих на север. Съездишь, поработаешь там несколько месяцев, мозги окончательно встанут на место. Потом вернешься и на трезвую голову и после разлуки, поговоришь со Снежаной.
Мирон загорелся этой идеей. Отец предложил хороший выход из положения. За пару месяцев и Снежана, и он смогут остыть и их диалог будет более спокойным, без того накала эмоций, который присутствует в них последние полгода.
— Я согласен. — Мирон как-то подобрался. Он уже мысленно был не здесь. Работа, а еще лучше тяжелая физическая работа поможет ему отвлечься. Да и вдалеке от Снежаны он сможет успокоиться. А если останется в городе, так и будет ходить к бывшей жене, мотая нервы и себе, и ей.