Ред Гарнье - Правильный поцелуй

Он глубоко вздохнул и принялся отступать от нее. С каждым шагом казалось – вернуть их любовь невозможно.

Джулиан сел около окна.

Молли тяжело опустилась на диван. Она вдруг подумала, что Джулиан так и не сказал ей, что все еще любит ее. А потом вспомнила, как легко он менял любовниц. Молли хотела спросить, был ли у него кто-то, когда она заканчивала картины. А тихий голос в глубине души шептал ей: «Соблазни Джулиана. Соблазни Джулиана».

Душа переполнялась отчаянием, ведь Молли не знала, хотел ли он ее еще – после того, как она разбила его доверие? Она всегда была сильной, пускалась в путешествия, не задумываясь о последствиях. Однако теперь источник ее уверенности иссяк.

– У тебя был кто-то? – наконец спросила она, не в силах терпеть эти мучения.

– Мне не хочется – после того как мы… – Он нахмурился. – Нет. А у тебя?

– Конечно нет! – почти крикнула она.

И, словно попав под гипноз, оба замерли. В комнате стало тихо. Не в силах выдерживать его тяжелого взгляда, Молли первая отвела глаза. Она так скучала по этим зеленым глазам…

– Они что, решили оставить нас здесь на всю ночь? – Его голос вновь был спокоен.

– В холодильнике есть немного еды и вина… – Последнее прозвучало как-то жалко. Словно им было что отмечать…

Молли сразу так и не смогла понять, насколько глубоко была задета его гордость. Джулиан оглядывался по сторонам, словно надеялся на то, что где-то было возможно обнаружить спасительный выход.

Она больше не хотела просить его ни о чем. В глазах Молли стояли слезы. Чтобы скрыть их, она отвернулась, легла на диван и свернулась клубком, представив, будто Джулиана нет рядом. Это оказалось легко.

Она еще никогда не чувствовала себя такой брошенной.

– Помнишь, как ты завалила свой второй экзамен по вождению? – Вдруг донесся до нее его почти нежный голос. – Мы взяли машину Лендона и здорово потрепали ее.

Она судорожно кивала, не в силах вымолвить ни слова.

– Я сделал все, чтобы не выдать тебя. Я никогда тебя не предавал.

Вконец обессилев, Молли закрыла глаза, надеясь – он не заметит влажного блеска на ресницах.

– Прости меня. – Слова давались с трудом. Подняв ресницы, она смотрела на Джулиана, смахивая слезы. – Да, ты всегда был моим героем. Прости за то, что я разрушила твой план! Джулиан словно взорвался неприятным смехом. Прислонившись к оконной раме, он стал смотреть на улицу, мечтая оказаться на расстоянии в миллионы миль от нее.

– Если бы тогда не… – прошептала она, – мы все еще были бы друзьями?

Не отводя взгляда от окна, он рассеянно потер плечо сквозь рубашку:

– Можешь теперь подружиться с Гарретом.

Услышав подобную несправедливость, Молли нахмурилась и вскочила:

– Знаешь что?! Иди ко всем чертям, Джулиан! Если ты хочешь до конца своих дней изводить меня из-за единственной ошибки, которую я совершила, валяй! Только вспомни – я всегда была подле тебя. Если бы у тебя был свой фан-клуб, я бы стала его президентом! Мне случалось думать, что в мире не существует никого настолько же прекрасного, как ты. Но если ты думаешь, что я или твои братья когда-то хотели сознательно причинить тебе страдания, у тебя беда с мозгами! И ты не заслуживаешь ни моей дружбы, ни тем более любви!

Теперь Молли было слишком больно, чтобы дальше молить о прощении. Она думала, что ничто и никогда не сможет заставить их расстаться, лишь вместе они сильны и непобедимы. И что же теперь? Кажется, они стали друг другу чужими, почти врагами.

Джулиан ничего не ответил, даже не повернул головы.

Молли опять рухнула на диван, уставшая от нескончаемых двадцати трех дней без сна. До чего же болит голова, полная печальных мыслей!

Сон наконец-то завладел ею. Ночью временами она просыпалась и видела взгляд зеленых глаз, словно преследовавших ее, из другого конца комнаты. Уже на рассвете Молли проснулась от холода. Джулиан был на своем месте, все так же тихо наблюдая на ней. Она лишь покрепче обхватила себя руками.

– Тебе нужно хоть немного поспать. Сможешь продолжать ненавидеть меня завтра.

Он поднялся и стал приближаться к ней, держа что-то в руках.

– Молли, люди с бессонницей не спят, – мягко прошелестел он и накрыл ее одеялом.

Утром, в начале восьмого, Джулиан услышал, как кто-то стал возиться с замком на двери. Всю ночь он разрывался между желанием заключить Молли в свои объятия и тем, чтобы разбить окно и сбежать. Однако его годами приучали к подчинению. Почему теперь семья думает, что им будет что праздновать с Молли? В ближайшее время Джулиан собирался отпраздновать единственное – славно разукрасить лицо своего брата. Именно это он и сделает, как только дверь отопрут.

– Доброе утро, – обратился Джулиан к брату – для того, чтобы ни о чем не подозревающий Гаррет обернулся.

Так и случилось. Он вложил в свой удар всю силу. Гаррет упал навзничь.

Молли подскочила в своей постели и ринулась к Гаррету, лежащему у ног собственного брата. Она кинулась на Джулиана:

– О, ты все это время мечтал это сделать! Бесконечно трепался о своих мускулах!

Нахмурившись, Джулиан распрямил кулак, угодивший в лицо его брату – в пальцах пульсировала боль.

– Да, – признал он. – Это доставило мне огромное удовольствие, сукин ты сын!

Гаррет кое-как принял сидячее положение:

– Придурок, она и твоя мать! – Он утер кровь, стекавшую ручейком из его рта, и сплюнул.

– Я уезжаю домой! – почти шепотом произнесла Молли и ринулась к террасе, где достала из сумки сестры ключи от машины.

Минутой позже фургон выехал на дорогу, оставляя позади себя густые клубы пыли.

Джулиану захотелось кинуться ей вслед, догнать, кричать. От адреналина его рассудок почти помутился. Но сильное желание оградить Молли от неприятностей было сильнее.

Гаррет силился встать на ноги, но Джулиан не позволил ему этого сделать – пригвоздил брата к полу, придавив коленом:

– Прекрати вмешиваться в нашу жизнь! Это не твоя забота, не забота нашей матери. Нам не нужна ничья помощь, если мы снова захотим быть вместе!

Оттолкнув его, Гаррет наконец с трудом поднялся на ноги и потер разбитое лицо:

– Джулиан, не будь идиотом, она же любит тебя!

– Напечатай завтра это в своей газете. Кретин, хочешь подраться?! – Джулиан следил за тем, как старший брат принялся закатывать рукава. – Убирайся с моей дороги!

– Молли не предавала тебя, придурок! Она разозлилась, когда мы пытались отговорить ее быть с тобой! Молли и представить не могла, что мы столько лет изводили тебя из-за нее, как ты не можешь этого понять?!

Но Джулиан не слышал, точнее, не слушал его. Всю ночь он дюйм за дюймом ласкал ее молочную кожу, наслаждался видом прекрасных волос, приоткрытых розовых губ… Всю долгую ночь он умирал от желания…

– Ты же знаешь, Молли любит тебя больше всего на свете, ты же знаешь, Джулиан! – настаивал Гаррет.

Как бы он хотел быть в этом уверенным! Уверенным, что она не хотела быть ни с кем другим и между ними никогда не встанет никто другой.

– Ты сам любишь Молли так, что готов отказаться от собственной семьи!

Неожиданно Джулиан просиял:

– Молли моя! Она всегда была и будет моей. Еще тогда, когда она отдала мне тот леденец, уже тогда она стала моей, Гаррет.

– Чудненько. Так почему ты сейчас здесь со мной, когда Молли на полпути домой?

Джулиан потер виски, вспоминая все те слова и фразы, которые они наговорили друг другу прошлым вечером. Если бы он знал наверняка, что Молли любит его.

– Ну же? Неужели ты позволишь Молли уйти, когда ты наконец-то обрел ее? – Гаррет смотрел в сторону пустынной дороги. – Думаешь, ты был бы с ней, если бы она не значила для тебя все?

Джулиан смотрел на то место, где еще недавно стояла Молли:

– Она никогда не была со мной…

– Ты снова за свое?

– Я и Молли. Мы объявили о наших отношениях, но они были лишь выдумкой. Она хотела быть с тобой.

Сейчас, когда Джулиан сам озвучивал тот план, в его голове не могло уложиться, как он мог согласиться помогать ей в подобном?

– Ах вот оно что! – Гаррет неожиданно резво запрокинул голову и громко рассмеялся. – Так вот – Молли не любит меня. Уж поверь, я знаю, когда женщина любит.

Сказав это, он взглянул на Кейт, стоявшую у причала и беседовавшую с Элеонор. Этот долгий взгляд был полон огня и страсти. Заметив то, что Джулиан следит за ним, Гаррет прорычал: