Чииз ушел из комнаты, которую на какое-то время переоборудовали в допросную, с Греткой вместе. Не сами, конечно — почетный эскорт, в количестве шести (!) штук, неизвестно откуда взявшихся уже знакомых молодцев в костюмах, сопровождал их, разделив и взяв в «коробочку». В общем, подругу, теперь уже скорее бывшую, можно было бы считать важной персоной, если бы не некоторые обстоятельства…
— Переживаешь? — раздался неожиданно рядом голос — кого, любимого? Друга? — Не стоит, поверь.
К чему сказал? Догадался ли он о том, в чем и себе боюсь до сих пор признаться?
Чуть повернула голову в его сторону. Устал. Было видно, как он устал. И не только от того, что тащил сейчас на себе этот злосчастный стул. Просто, казалось, что не кусок метала, пластика и кучи всего еще давит ему на плечи, а… свод небесный. Не меньше. Будто он не обычный гуманоид, потомок искусственно выведенной людьми расы, мифический Атлант с древней Земли, могучий титан, держащий на своих плечах весь мир. И подставить ему свое плечо, чтобы помочь, поддержать, никто не спешит.
— Нет, — качнула отрицательно головой, стараясь скрыть внезапно проснувшуюся потребность прикоснуться к нему, не для того, чтоб выразить свою жалость или сочувствие, а просто… помочь, показать, что я… Я рядом, — знаю, Гретхен выкрутится, всегда выкручивалась. Беспокоит другое…
— Что же? — мы уже были на нашем этаже.
Идти от лифтовых платформ к выделенным нам комнатам, было немного дольше, чем просто от лестницы.
— Не верится мне, что земляне не предусмотрели ничего на случай раскрытия этого преступления конкретно этого всегалактического закона.
— А они и не преступали, — хмыкает тот и продолжает натужно дышать, таща на себе это сооружение.
Интересно, сколько же оно весит?
— Формально — нет, — согласилась с ним, — но ты же понимаешь… и они понимают — стоит только рыпнуться в сторону нарушения именно этого закона о незаконной экспериментальной деятельности, связанной с опытами с разумными расами на территории планеты и можно себе гроб заказывать. Наши планеты не допустят развиваться подобному вновь — слишком ярки еще воспоминания из прошлого… Скорее, сотрут в порошок так, что даже воспоминания от преступников не останется. Император, конечно уже стар, но до старческого маразма — еще ой как далеко… и вряд ли ему захотелось оставить после себя лишь пыль.
— Тогда, кто? — отвечать Улгуми я не спешила.
Стала возле двери в комнату, давая просканировать себя и открыться. И только оказавшись внутри и пропуская деки, решила ответить:
— Не знаю, — пожимаю плечами, — но мне… очень неуютно. Интуиция просто вопит о грядущих проблемах. Кажется, это еще не конец наших приключений.
— Самое начало, — будто подслушав мои мысли произносит тот.
Двери закрывать не стала, выставив программу на то, чтобы небольшая щелочка осталась-таки. Все же соблюдение приличий нужно следовать неукоснительно… хоть иногда. А остаться за закрытыми дверями, наедине с неженатым мужчиной, даже я не решилась. Академия академией, а мне еще семью создавать. Что подумают обо мне окружающие уже не пугает сильно, а вот бабка Герда и спрашивать не будет — башку отвертит и скажет, что так и было.
Правда, благие намерения мои особо не помогли, потому что деки снова повел себя странно — установив в свободном углу у стола Сервантеса Уно, отодвинул меня и… закрыл дверь, блокируя её от свободного доступа.
Потом так же молча поцеловал в носик и… подойдя, уселся на стул — я даже пикнуть не успела. На мой, новоприобретенный стул! Ой! Осознание, что сейчас может произойти, вызвало замешательство и легкий испуг.
— Ага! — хмурое лицо деки на минуту озарила удовлетворение от, видимо, подтвердившейся догадки.
Глаза мужчины плотно закрыты, зрачки под веками бегают, кончики пальцев, свободно свисающих с широких подлокотников ладоней, чуть подрагивают. Будто хотят к чему-то прикоснуться, а их усилием воли сдерживают. Внешне кажущаяся расслабленность так и пышет внутренним напряжением. Он еще с минуту поелозил своей пятой точкой по Сервантесу Уно (он сидение что ли отполировать собрался?) и встал.
— Ну как я и предполагал, — соглашаясь с собственными мыслями, даже головой кивнул для убедительности. Потом повернулся ко мне и скомандовал, — А ну-ка сядь!
Одно из щупалец нежно подтолкнуло в воздвигнутому в углу комнаты, раритетному стулу. Ну и ладно, посмотрю, что дальше будет. Уселась с удобствами. Еще и попой пару секунд покрутила, получше устраиваясь.
«Привет, Хозяйка!» — тут же раздалось в голове радостно.
«С каких пор-то?» — ворчливо отозвалась, — «Раньше всё «хозяин» да «хозяин»?
«Так ты ж меня к себе взяла, официально!» — все также радостно вещал тот, — «Вон, и в межгалактическом реестре уже отметили передачу собственности.»
Неожиданно со стороны послышался смешок. Деки очень внимательно наблюдал за моим лицом и, видимо, последнее его выражение крайнего недоумения от такой оперативности ректората в оформлении всех полагающихся бумаг.
— Передай этому обормоту, — неожиданно Улгуми подошел совсем близко, наклонился и прошептал почти в губы, — что, если он не выйдет на контакт напрямую, разберу так, что он больше ни одного килобайта памяти сохранить не сможет.
«Не имеет права!» — возмущенно закричал в моей многострадальной голове Искин.
«Может он не имеет права, зато у меня их полно…» — ворчу недовольно, — «вылезай быстро!» — и чуть смирив вспышку собственного недовольства, добавила, — «Если он просит тебя объявиться, значит это действительно надо… для дела».
«Ладно…» — ворчит Сев и тут же перепрашивает, — «Как ты меня только что назвала?»
«Тебе не нравится?»
«Приемлемо» — после минутного молчания выдаёт тот.
Видимо, приравнивался все это время к новому, укороченному варианту своего полного имени. Пробовал, как говорят, на вкус.
— Он согласен, — устало отвечаю, внимательно наблюдавшему за мной мужчине.
Одновременно с моими словами самостоятельно вспыхивает небольшой экран огромного комма, расположенного у меня на руке, и в воздухе зависает виртокно с изображением мрачно глядящей на нас черепушки.
Череп оказался человеческий, с непонятным выжженным рисунком на лобной кости; с заправски закрученными, смоляными усами под носовой костью и зияющей там дырой и с трубкой, зажатой между оскаленных, чуть желтоватых зубов.
— Чё нада? — недовольно вопрошает он… она… оно?..
— Не хами, — беззаботно ответил деки, снова легонько подхватывая меня на руки, сам уселся на стуле и примостил собственно мою особу у себя на коленях, так и не отпустив за время всех производимых манипуляций.
— Не буду, — недовольно скривился черепушка, перекинув дымящую трубку в другой уголок рта, но так и не выпустив ее из захвата, — Что уважаемый Улгуми… эй… — обращение виртуального черепа прервало недовольной дековское «Кхм», — … э-э-э, в общем, чего изволите, господин? Так лучше?
У этих двоих от меня секреты? У стула… тьфу ты, у этого обреченного на вечное одиночество, Искина, которого я, можно сказать, спасла, от меня секреты?.. И с кем?!
Деки тем временем довольно кивнул и поправил складку на моем плече, будто поглаживая. Успокаивает?
— А я-то думал, куда ты, старый маразматик делся? — довольно проурчал мужчина. Они знакомы?
Так этим довольством с каждой минутой, наглеющий все больше, деки фонтанировал, будто только что в личное пользование всю глобальную межгалактическую сеть на веки вечные получил в подарок. И это наводило на мысли. То, что Сев был непростым Искином — я и так понимала. И даже собиралась его немного «пощипать» на предмет разной информации, но чтоб до такой степени, что деки аж как заправской котяра, мурчит от удовольствия?..
— У меня память… — начал было возмущаться тот, но его снова перебили.
— Знаю, фору любому молодому, только сошедшему с конвейера, своему потомку дашь, — закончил за него деки.