Алеата Ромиг - Предательство

Его губы нежно прикоснулись к моим. Поцелуй был задуман как ласковый, но я не хотела этого. Я хотела больше, нуждалась в большем. Я запуталась пальцами в темных волосах Нокса и притянула его ближе. Вкус его губ и его языка, как он боролся с моим, были катализатором для моего желания. Отсутствие дыхания больше не имело значения, моя спина выгнулась, и я ткнулась каменными сосками в его твердую грудь.

Мы не спешили. Казалось, мы потерялись друг в друге навечно. Все было абсолютно иначе, чем в первый раз или же все последующие разы. Нокс сказал, что занимался со мной любовью в ту ночь, когда привёз меня обратно в «Дель-Мар «после «101», но это было нечто большее. Каждое движение рук, языка, и тела было неторопливым. Он играл со мной, как музыкант-виртуоз играет на ценном инструменте.

Мое тело болело от потребности и желания, когда он взял меня, поднимая на невероятные высоты. Я ухватилась за простыни и позвала его по имени, боясь, что я упаду, и все же каждый раз он был там, чтобы поймать меня. Когда мы оба спустились с небес, я рухнула на его плечо и ускользнула в сон.

Он удовлетворил мое желание. День не был готов начаться.

Тёплый ветерок вернул меня к реальности, и я переместилась на край бассейна. Я понятия не имела, где сейчас был Нокс, но даже на расстоянии он мог влиять на моё тело. Опустив взгляд на свою грудь, я благодарила Бога, что никого не было поблизости. Мой тонкий бюстгальтер без бретелек и розовое платье не скрывали мои возбуждённые соски.

Я откинулась на руки, подняла лицо к солнцу, и покрутила головой из стороны в сторону. Медленное движение позволило тёплому ветерку коснуться моей влажной от пота кожи и освободило несколько прилипших прядей волос, которые выбились из пучка.

Может, это из-за жары в Джорджии поднялась и моя температура внутри тела и головы?

Не знаю, как долго я летала в облаках, прежде чем пошла обратно и поднялась по лестнице, но когда я вошла в дом, мать и Алтон уже сидели в гостиной. Они не услышали, как я вошла, поэтому несколько минут я стояла и смотрела на них. Прошлой ночью я слышала их обмен мнениями, но сегодня в своей дорогой повседневной одежде, когда Алтон прислуживал моей матери, наполняя ее бокал, они казались идеальной парой.

Так было до тех пор, пока моя обувь не ступила на деревянный пол, и воспалено красные глаза Аделаиды не встретились с моими. Я поняла, за этим маскарадом скрывалось что-то еще. Она не говорила, но вздохнула, закусила губу и отвернулась к окну.

— Александрия, — сказал Алтон, — присядь. Нам необходимо поговорить с тобой об утренней встрече завтра.

Я села, но обратилась к Аделаиде.

— Мама, что случилось?

— Я просто не могу… я не могу…

Алтон встал возле нее.

— Твоя мать была расстроена со вчерашнего дня после обсуждения в нашем офисе.

Я передвинулась на край кресла.

— Всё хорошо, — успокоила я, как хорошая дочь, которой научилась быть.

Слезы покатились по её щекам, когда мама взяла руку Алтона.

— Мама, ты заболела?

— Нет. — Она покачала головой. — Александрия, если бы ты только попыталась.

— Попыталась? О чём вы вообще говорите?

Её подбородок опустился на грудь.

— Завтра состоится совещание по твоему трастовому фонду.

— Я догадывалась об этом, но почему вы так расстроены? Если я получу его раньше положенного, я не…

— Ты не получишь его раньше времени, — сказал Алтон. — Ты вообще его не получишь. Его нет.

— Нет? Я не понимаю. Как мог исчезнуть миллион долларов?

Я едва сдерживала ярость.

— Ты жила на эти деньги в течение четырёх лет, — сказал Алтон. — Стэнфорд не дешёвый. И смею заметить, было потрачено гораздо больше, чем миллион.

— Я просмотрю онлайн отчёты за каждый месяц. Деньги были на месте, когда я смотрела его в последний раз.

— Трастовый фонд был переприсвоен. — Его тон смягчился. — И прежде чем решишь бросаться ещё какими-то угрозами, уверяю, это абсолютно легально и в рамках условий, изложенных твоими бабушкой и дедушкой.

— Дорогая, — заговорила мама. — Я не хочу, чтобы в офисе ты вела себя так же, как вчера с Брайсом. Это моя вина. Я должна была рассказать тебе о Брайсе в тот же день, но мы так хорошо проводили время. — Она вытерла глаза платком.

«Мне плевать на ситуацию с Брайсом. Меня беспокоит мой трастовый фонд».

— Колумбия? — спросила я, направляясь к одному из многочисленных диванов.

— Об этом мы говорили ещё вчера. У тебя нет средств, чтобы учиться в Колумбии.

— Первый семестр оплачен, — встрял Алтон. — Тебе лучше перевестись, или ты можешь отказаться и вернуть деньги. Пришло время прекратить тратить средства и сконцентрироваться на будущем.

Я сжала пальцами виски. «Этого не происходит. Это не может происходить. Будущее? Юридическая школа была моим будущим».

— Милая, с тобой всё в порядке?

— Нет, мама. Я не в порядке. Я была принята в Колумбийский университет. Ты хоть представляешь, насколько это трудно? Нет, ты и понятия не имеешь. Потому что, как только получила свою степень — в благодарность за искусство Эмори — ты вышла замуж за моего отца. Ты не обращалась в аспирантуру. А ты… — я посмотрела на Алтона — …твоя степень вообще из штата Джорджия!

— Мне не нужно защищать диплом перед тобой, — сказал Алтон, его лицо и шея начали покрываться красными пятнами. — Разница в том, что мой диплом работает. Нужно признать этот факт. Пора вернуться домой, перестать играть в студентку и выйти замуж.

— Сейчас не 1920, 1950 и даже не 1980! Я не обязана выходить замуж.

— Дорогая, успокойся.

Я заморгала в надежде, что если сделаю это достаточное количество раз, сцена передо мной изменится.