— Визитку, вообще-то, — иронично замечает Никола.
Стеф скрещивает руки на груди, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на ее декольте. Черт, а Линден счастливчик. Хорошо, что я думаю о ней, как о матери.
— Что я тебе говорила? — шипит ей Стеф.
Я поднимаю бровь.
— Что ты ей сказала?
— Ничего, — быстро говорит она, смотря мне через плечо. Она словно наседка с зубами вместо клюва. — Я слежу за тобой, — говорит она мне.
Я развожу руки в стороны.
— Смотри сколько хочешь, детка. Я к этому привык.
Никола издает небольшой вздох.
— Все нормально. Брэм, ты можешь зайти. Только будь потише, Ава спит.
Победа! Я вхожу внутрь и быстро осматриваюсь. Выглядит словно коттедж модной бабули. Той, которая везде раскладывает салфетки с оборками и рюшами, но любит слушать Rolling Stones на виниле, чтобы вспомнить те дни, когда она еще отплясывала под них.
Никола идет на маленькую кухню, там куча ярких чашек и тарелок.
— Хочешь кофе? Или чай?
Должен ли я признаться, что предпочитаю чай кофе? Черт!
— Чашку чая, если можно. У тебя есть цейлонский или Эрл Грей? Сливки?
Не могу видеть ее лицо, но знаю, что она не слишком впечатлена.
— У меня есть чай.
— Отлично, — говорю я, понимая, что за мной зорко наблюдает Стефани. — Что? — говорю я ей.
Она прищуривает глаза, указывая на меня пальцем, будто хочет что-то сказать, а затем берет сумочку.
— Ладно, Ник, — зовет она. — Я пойду. Позвони мне позже, хорошо? Пожалуйста? — Теперь я не уверен, пожалуйста, это из-за Авы, или потому что здесь остаюсь я.
— Позвоню, — отвечает Никола. — Спасибо за все.
— Люблю тебя! — тогда Стеф выходит, и я остаюсь наедине с Николой.
Внезапно все становится таким неловким. Кипит чайник, я сажусь на диван. Такое чувство, словно я погружаюсь в зефир. Боюсь, я не смогу встать.
Она молчит, так что я пытаюсь заполнить тишину.
— Хорошая квартира, — комментирую я.
— Спасибо, — говорит она, пока возится на кухне.
— Ты получила мебель в наследство от бабушки или как?
Она стреляет в меня убийственным взглядом.
— Это Anthropologie.
Я пожимаю плечами и пробегаюсь руками по диванным подушкам. Я ощущаю все грубые неровности, которые появились, когда она зашивала дырки и протертые места. Не думаю, что она делала это из-за сильной привязанности к подушкам, скорей от необходимости.
— Как твоя малышка? — спрашиваю я.
Минуту она молчит. Затем тихо отвечает.
— Я думаю, мне труднее, чем ей.
Я слышу, как она наливает воду и звук ложки, ударяющейся о фарфор, она подходит, ставит чашку чая на журнальный столик передо мной, убедившись в том, что подставка уже стоит. Он черный.
— Прости, — говорит она, держа свою чашку и садясь на другой конец дивана, подтягивая под себя ноги, так далеко от меня, как только возможно. — У меня нет молока. У меня непереносимость лактозы.
Хоть она и сидит в углу дивана, кажется, ей удобно. Голова высоко поднята, подбородок вперед, рот вытянут в твердую линию. Я ничего не могу прочитать по ее глазам, так что перестаю пытаться.
— Ты получила лекарство? — спрашиваю я.
Она кивает и делает глоток.
— Благодаря настойчивости Стеф заплатить, да. Врач в больнице дал мне месячный запас инсулина, но Стеф оплатила все остальное. Фармацевт в Target провел для нас ускоренный курс по тому, как надо делать Аве инъекции, так что мне не надо снова идти к врачу и платить ему. — Она тяжело вздыхает. — Мне действительно это было нужно. Прошлой ночью все выглядело словно ужасный кошмар. — Она смотрит на меня, и, кажется, смягчается. — Еще раз спасибо за то, что отвез нас. Я всем испортила ночь.
— Дерьмо случается, — говорю я, махнув рукой. — Не такое уж большое дело.
— Держу пари, твоя подружка расстроилась.
— Да, — киваю я, — Но она не моя подружка. Особенно теперь. — Больше я ничего не говорю.
— Итак, о чем ты хотел со мной поговорить? — устало говорит она. И я понимаю, что последняя вещь, которая ей нужна, это разговоры со мной.
— Такое впечатление, что тебе надо поспать, — говорю я. В ее глазах грусть, и я понимаю, что я полный придурок, раз ляпнул такое. Никто не хочет слышать, что выглядит усталым. — Хочу сказать, ты все еще секси, но ты выглядишь адски усталой. — Ну вот, я сделал еще хуже.
— Я не могу спать, — говорит она. Кажется, она прямо на моих глазах стала меньше. — Не сейчас, не тогда, когда с ней может что-то случится.
— Ты можешь, — говорю я. — Прямо сейчас. Просто вздремнуть. Я останусь здесь. Я прослежу, чтоб все было в порядке.
Она смотрит на меня словно я сошел с ума. Может так и есть. Понятия не имею, почему я вызвался сделать это – может потому, что будет правильно сделать именно так.
— Нет, спасибо, — говорит она, ей немного неудобно. — Итак, — теперь я слышу нетерпение. — Что ты от меня хочешь, Брэм?
Я наклоняюсь вперед и упираюсь локтями в колени, снова и снова поглядывая на часы на запястье.
— У меня есть для тебя предложение.
Она смотрит на меня так долго, что я вынужден поднять глаза. Ей, кажется, не любопытно, она выглядит обеспокоенной.
— Что-то похожее на Непристойное предложение? (прим. пер. американский кинофильм 1993 г. с Робертом Редфордом в главной роли) — спрашивает она. — Потому что в конце Роберт Редфорд проигрывает
— Первое, я удивлен, что ты достаточно взрослая, чтобы помнить этот фильм, — говорю я. — И второе, нет, ничего подобного. Я знаю, моя репутация бежит впереди меня.
— Так и есть. — Она делает глоток чая.
— Но, это хорошее предложение. Честное. — Я делаю паузу. — Думаю, ты должна переехать ко мне.
Она чуть не роняет свою кружку.
Глава 5
НИКОЛА
Я правильно его расслышала? Рука трясется, я ставлю чашку с горячим чаем вниз, пока я не ошпарилась.
— Прости, что? — спрашиваю Брэма, я сбита с толку — Ты что, только что попросил меня к тебе переехать?
Он спокойно улыбается.
— Не совсем. Я имел в виду, квартира рядом со мной свободна. Арендатор съехал в начале месяца. Думаю, ее должна занять ты. Ты можешь жить там и не платить аренду, пока не найдешь хорошую работу и не встанешь на ноги. Что скажешь?
Что я скажу? Ни одной гребаной идеи. С какой стати Брэм МакГрегор предлагает мне бесплатную квартиру? В этом нет никакого смысла, и я не хочу в этом участвовать.
— Ты можешь подумать об этом, — продолжает он.
— Нет, — отвечаю я, он выглядит шокированным. — Извини, но…нет. Переехать в твою пустую квартиру? Зачем? Почему ты это делаешь? Почему бы не сдавать ее за пару тысяч в месяц, уверена, она примерно столько и стоит
— Но я не хочу, чтоб аренда была такой высокой,— говорит он.
— Не важно, чего ты там хочешь, — отвечаю я. — Ты выплачиваешь ипотеку за это место, и я знаю, это стоит немалых денег. — Это не вяжется с тем, что я знаю о Брэме. Он вырос в деньгах. Он тратил их словно игрок, который думает, что ему нечего терять. Все в Брэме просто кричит – «Я здесь, чтобы зарабатывать и тратить деньги!». А позволить нам с Авой жить бесплатно в его комплексе, это спутает все его планы.
— В этом нет никакого смысла и мне, черт возьми, это не нравится.
— Предоставь беспокойство о деньгах мне, — говорит он, закатывая рукава рубашки. Я замечаю его загар, его кожа приятного медового оттенка, не думаю, что он не настоящий и я задаюсь вопросом, где он его приобрел. У него мускулистые, крупные загорелые предплечья. Предплечья это моя слабость. Как и руки. Его руки тоже хороши, большие и сильные.
Он видит, как я на него пялюсь, и слегка улыбается.
— Пожалуйста, в этом нет ничего странного.
— Чертовски уверена, это не так. — Насмехаюсь я, отводя глаза. — Это безумно щедрое предложение и мне трудно поверить, что ты не имеешь в виду ничего отвратительного.
Он вздрагивает.
— Вау. Просто, насколько плохо ты обо мне думаешь?
— Я вообще о тебе не думаю, — парирую я.
Он кривится.
— Ауч. — На секунду мне стыдно, а потом я вспоминаю, как он затащил в кусты ту цыпочку, и стыд уходит.
— Что на самом деле тебе надо? — Спрашиваю я. — Просто будь честен.
Он разводит руки в стороны.
— Я честен. Я хочу помочь тебе и твоей малышке. Иногда люди делают вещи, потому что они могут, и потому что хотят.