— Мне тяжело? — Кед засмеялся. — Да я могу держать тебя на руках хоть всю ночь.
— Правда? — Она лукаво посмотрела на него. — А по-моему, есть кое-что поинтереснее…
— Поинтереснее? — переспросил он, хитро прищурившись. Хочешь узнать, насколько?
— Ха! — воскликнула Келли. — Держу пари, что знаю.
— Ты знаешь? — поддразнил ее Кед.
— Ну да! Я же писательница! — не без гордости заметила Келли.
Кед громко рассмеялся и опустил ее на пол, крепко прижимая к себе и давая ей почувствовать всю переполнявшую его страсть.
— О, мой бог! — Келли закатила глаза. — У тебя что, в кармане пушка? Или ты так рад видеть меня?
— Я намереваюсь увидеть тебя получше, прохрипел он, — увидеть тебя всю!
Нежно проведя руками по ее спине, он стал расстегивать ее платье.
Сердце Келли бешено застучало, когда его пальцы заскользили по коже. Наконец платье упало к ее ногам. Кед коснулся кружевного белья и потянул его за завязки. Кружева последовали за платьем.
— Ты так прекрасна, Келли! — пробормотал он.
— А ты? — Сгорая от нетерпения, она расстегнула рубашку, нежно провела руками по его груди и животу. Расстегнула ремень на брюках.
Кед подхватил Келли и отнес на кровать.
Быстро скинул с себя ботинки и носки, а когда Келли стянула с себя туфли, стал помогать ей снимать колготки.
Медленно он скользил рукой по ее ноге, от бедра вниз. Высвободив ее из нейлоновой тюрьмы, он проложил дорожку из поцелуев на ее бедрах. Потом, поднявшись с колен, привлек ее в свои объятия.
Келли не могла справиться с дрожью, сотрясавшей ее тело. Кед не спешил снимать брюки.
— Почему ты медлишь? — спросила она. — Я думаю, ты знаешь, что нужно делать, и делал это не один раз?
В ее словах не было упрека, ну, может быть, тень ревности.
— Я никого не любил до тебя, — прошептал Кед, — и никогда прежде не был с женщиной, у которой до меня не было мужчин. Я боюсь причинить тебе боль…
— Глупый, ты и не причинишь, — улыбнулась она, почувствовав, как слезы комком застряли в горле. Она расстегнула его брюки и вспомнила, как тогда, на конференции в гостинице, лежала на кровати без сна, размышляя, что он носит под джинсами. Теперь она знала — это были короткие черные шорты. И возбужденное тело Кеда требовало, чтобы этих шорт на нем не было.
Кед остановил ее, положив руки ей на запястья. Приподняв ее, он откинул покрывало и одеяло и медленно положил ее на шелковые простыни. Сам опустился рядом с ней и, удерживая свое тело на локтях, накрыл ее собою.
Покрывая ее тело поцелуями, он медленно двигался вниз. Келли дрожала как в лихорадке, по телу распространялось жгучее, колющее горячими иголочками тепло.
Она не видела, когда он снял с себя шорты, но в тот момент, когда он приподнялся, заглядывая ей в глаза, она была готова принять его.
С трепетом и волнением она ждала этой минуты.
Боль, длящаяся не более нескольких минут, быстро забылась, когда они соединились. Чувства, никогда не испытанные прежде, переполняли Келли, с ее губ сорвался легкий стон.
— Расслабься, Келли, — нежно прошептал ей на ухо Кед, — любовь моя, я отведу тебя на вершины блаженства!
И, совершая это путешествие сквозь пламенный огонь страсти, утопая в агонии блаженства, Келли прошептала его имя.
ЭПИЛОГ
Келли стояла перед окном в гостиной, держа на руках свою пятимесячную дочь Мариссу.
Она следила за Кедом, который объезжал нового жеребца.
Два последних года прошли как в счастливой сказке. Келли жила на ранчо с Кедом и Джекобом, и ей казалось, что на свете нет ничего прекраснее, чем быть матерью и женой.
Она посмотрела на малышку, которую прижимала к груди, и подумала, что нет на свете ребенка прекраснее ее с Кедом дочери. У Мариссы были медно-красная кожа и черные волосы, как у отца, и вздернутый носик и серо-голубые глаза, как у матери.
Улыбнувшись, Келли посмотрела на книжную полку, где хранились ее книги. Любуясь, она поглядела на обложку своей последней книги. С нее смотрел ее Кед, Кед Сокрушающий Гром.
Эта книга моментально стала бестселлером. Издательству пришлось допечатывать тираж, потому что было много дополнительных заказов от книжных магазинов.
Во всех рейтингах книга Келли стояла на первом месте и не сдавала позиций уже который месяц.
Келли получала множество писем от своих читательниц, и почти в каждом письме был вопрос о том, кто этот красавец, изображенный на обложке.
Кед получал массу предложений от различных издательств принять участие в съемках для обложек книг и журналов, но всем отказывал, сообщая, что его контракт с издательством Келли был исключением.
Как и всегда, Келли почувствовала, что сердце у нее забилось быстрее, когда она услышала позади себя шаги.
Кед вошел в комнату, улыбаясь:
— Как себя чувствуют две мои самые лучшие в мире девочки?
— Мы чувствуем себя прекрасно. А как себя чувствует наш герой и супермодель?
Кед состроил гримасу:
— Все еще не могу поверить, что ты снова уговорила меня сняться для обложки твоей книги!
— Это любовь! — поддразнила она.
Он нежно посмотрел ей в глаза:
— Не иначе! — и заговорщически добавил: А разве маленькую мисс Мари не пора уложить в кроватку?
— О, не знаю, она выглядит такой счастливой.
Кед посмотрел на свою дочь, блаженствующую в руках матери.
— Да, — сухо сказал он, — она наверняка счастлива! Но…
— Но?..
— Но прямо сейчас ее папа нуждается в небольшом количестве внимания! И сам желает оказаться там, где пребывает она!
— Ах! — Келли вздохнула. — Какое еще внимание ты имеешь в виду?
Наклонясь, Кед слегка коснулся ее губ:
— Как будто ты не понимаешь!
— Совсем не понимаю. Ты о чем? — невинно моргая, поинтересовалась Келли.
— Не дразни! — надвигаясь на Келли, сказал Кед. — Иначе я не останусь в долгу и задразню тебя!
— Ты? Меня?
— Угу. — Его губы слегка дернулись, он едва удерживался от смеха. — Но ты можешь воспринимать это как сбор материала для любовных сцен своей книги!
Келли разразилась смехом:
— Ну разве я могу отказаться от такого заманчивого предложения?
— Надеюсь, нет!
Кед поцеловал Келли в шею, потом склонился над дочерью и, чмокнув ее в лобик, произнес:
— Она столь же красива, как и ты!
Подхватив девочку, он начал подниматься по лестнице к спальне, увлекая за собой Келли.
Келли шла, мысленно благодаря Бога за то, что все это происходило с ней на самом деле, а не было повествованием ее книги. Она благодарила судьбу, которая преподнесла ей столь щедрый подарок — счастье и неугасимую любовь!