– Тогда позвоните ей, пожалуйста.
Не прошло и получаса, как Анна с мужем Джейкобом вышли из лифта. Впрочем, Оливер за это время успел уснуть.
– Как первые сутки отцовства? – спросил Джейкоб Эйдена в гостиной.
– Это как будто не со мной, – честно ответил Эйден.
Почесав голову, он посмотрел в окно. Небо было кристально чистым, без единого облачка.
– Будешь проводить ДНК-тест?
– Тест нужен, чтобы в свидетельство о рождении мальчика вписали мою фамилию. Тогда Сара сможет официально передать мне опеку.
– А есть вероятность, что он не твой? – осторожно поинтересовался Джейкоб.
Вчера Эйден видел глаза Оливера. Родимое пятно на его бедре. После такого тест на ДНК являлся чистой формальностью. Но из головы не выходил другой вопрос: проводил ли Роджер Лэнгфорд тест на ДНК? Может, отрицательный результат заставил его сдать Эйдена в школу-интернат?
– Честно говоря, вряд ли, – ответил Эйден. – Я смотрю в его глаза и понимаю, что он мой.
Джейкоб улыбнулся и похлопал его по плечу:
– Не могу поверить, что сам скоро буду в таком положении.
Нет, в таком положении Джейкоб не будет, Эйден прекрасно это понимал. Во-первых, у него есть Анна. Во-вторых, их ребенок не появится из ниоткуда. Но развивать эту мысль вслух было бы некорректно. Поэтому Эйден спросил:
– Твои родители рады стать бабушкой и дедушкой?
– Мама уверяет, что да. Но время покажет. Зато ваша мама уж точно счастлива. Она только и говорит о внуке.
Джейкоб говорил об их с Анной ребенке, а не об Оливере. Но все же это придавало оптимизма.
– Смотрите, кто проснулся! – мелодично пропела Анна, входя в гостиную с Оливером на руках.
Удивительно, какой эффект производил этот мальчик на Эйдена. Едва его увидев, Эйден ощутил прилив сил. Ему хотелось обнять весь мир и радоваться, радоваться, радоваться!
Джейкоб подошел к жене, положил ладонь ей на талию:
– Тебе идет нянчиться с детьми.
Анна широко улыбнулась:
– Оливер – племянник, о котором только можно мечтать.
Эйдену было приятно слышать эти слова сестры. Наверное, пора пригласить и маму, бабушку малыша. С этой мыслью он подошел к Анне и поцеловал Оливера в нежную щечку.
«Этот ребенок познает только любовь», – говорил он себе.
В то же мгновение раздался голос Сары:
– Если хотите погулять с малышом, я покажу, как раскладывать коляску.
Двери лифта закрылись, а за ними исчезли Анна, Джейкоб и маленький Оливер.
И Сару вдруг осенило: они с Эйденом впервые остались одни.
Резко повернувшись, она оказалась с ним лицом к лицу.
– Ну что? – спросил Эйден. – Ребята явно ушли ненадолго, так что времени мало. Давай сразу к делу.
«К делу?»
Почему ее мозг все слова Эйдена сводит к сексу?
Потому что тепло Эйдена накрывало ее, как водопад. Сара знала: он специально гипнотизирует ее своими голубыми глазами.
Эйден лукаво улыбнулся, и ее взгляд задержался на его губах. Что будет, если поцеловать их сейчас?
– Я лишь хотел сказать «спасибо».
В отсутствие других звуков его хрипловатый голос отдался эхом в голове Сары.
– За что?
– За Оливера. Я и не знал, что могу быть настолько счастливым.
– Какое удивительное превращение вечно занятого бизнесмена, который три недели игнорировал мои звонки и письма.
Эйден виновато зажмурился:
– А вот за это прости. Но если б два дня назад меня спросили, хочу ли я стать отцом, я покрутил бы пальцем у виска.
«Боже, как он хорош!» – шептал Саре внутренний голос. Фантастически сексуальный мужчина признается в теплых чувствах к маленькому созданию. «Только не испытывай судьбу!» – говорил тот же голос, но громче.
– Тогда я тоже счастлива, – развела руками Сара. – Теперь можно подняться наверх и разобрать покупки.
Эйден сделал шаг в сторону, пропустив ее вперед.
– Как скажешь.
Кроватка из темного дерева стояла собранной в детской комнате. А еще стол для переодевания и симпатичное кресло-качалка. Оставалось добавить игрушек, и детская готова.
Постельное белье для кроватки уже было постирано, и Сара предложила ее застелить.
– Заодно я покажу вам, как поднимать и опускать бортик кровати.
Эйден стоял сбоку от Сары, вновь приводя ее в трепет.
– Когда мальчик спит, бортик должен быть поднят, – объясняла она, едва сохраняя спокойствие. – Вы же не хотите, чтоб Оливер сбежал.
– Или устроил революцию.
– Для революции должно быть как минимум двое.
Эйден выставил вперед ладони:
– Тогда это исключено.
Сара натянула на матрас непромокаемый наматрасник, Эйден помог ей с другого конца.
– Почему же? – спросила Сара. – В один прекрасный день вы женитесь, жена нарожает вам много детей.
– О нет. Для этого нужны отношения дольше, чем на неделю.
Сара и так знала, какой он плейбой. Зачем доказывать это каждой фразой?
– То есть ваша быстрая связь с мамой Оливера – это норма?
А мама Оливера – Гейл – была так щедра на эпитеты, расхваливая Эйдена. Гейл называла его сексуальным, обворожительным, потрясающим любовником. Да, она с самого начала знала, что для него их связь – кратковременный флирт. Но устоять не могла.
Теперь Сара понимала почему.
– То есть прыгать с парашютом вам нормально, а серьезные отношения – нет? – спросила она.
– В отношениях должны быть границы. И я свои границы знаю.
Сара сложила два маленьких одеяльца в изножье кроватки.
– Думаю, вы лукавите, – сказала она. – По крайней мере, к Оливеру вы привыкли очень быстро.
– Оливер – это другое. И вообще, кто бы говорил. Ты сама призналась, что у тебя нет времени на бойфренда.
– У меня все не так.
– А как?
– С точностью до наоборот. Я не мастер временных отношений. – Сара покачала головой. Нужно срочно менять тему разговора. – Мы можем поговорить о моем бизнесе? «Кама» сейчас в таком положении, что в любой момент мы можем закрыться.
– «Кама»? – переспросил Эйден. – Так ты назвала свою фирму?
– Да. Кама – индуистский бог желания. Все наши ткани из Индии, так что название символично.
Закусив нижнюю губу, Эйден кивнул:
– Мне нравится. Просто и элегантно. К тому же напоминает о Камасутре. А думать о Камасутре приятно и полезно.
«О господи, опять!»
– Вы можете отнестись к этому серьезнее? – попросила Сара. – Я не знаю, что делать в ближайшие полгода.
– Неужто шмотки для тебя так важны?
– Для меня это не шмотки. А дело всей моей жизни.
– Об этом я вчера и говорил, – пожал плечами Эйден. – Если это дело твоей жизни, то зачем было прятать от меня ночнушку?
«Я прятала себя, а не ночнушку», – подумала Сара, досадуя, что он опять назвал ее элегантный комплект для сна неподходящим словом.
Эйден продолжал:
– К тому же, прогорев в бизнесе, ты всегда сможешь быть няней.
– Не знаю, сколько раз я должна повторять, что быть няней – это не мое.
– И кто из нас лукавит? – ухмыльнулся Эйден. – Я вижу, как ты относишься к Оливеру. Вижу, что ты обожаешь детей. Вот твое любимое дело. Может, еще не поздно посвятить себя ему?
Сара тяжело выдохнула:
– Вчера вы устали для споров, сегодня я.
Эйден пожал плечами:
– Как скажешь. Тогда расскажи подробнее о вашем производстве.
– Я лучше покажу. – Она достала телефон и открыла фотоальбом. – На этом маленьком столике шились первые модели, – пояснила она. – Пролистайте дальше, там будут фото нового помещения.
Эйден взял телефон из рук Сары и начал листать фотографии.
– Такая маленькая площадь? – изумился он. – Как вы вообще там что-то шьете?
– Не знаю, – призналась Сара. – Просто мне повезло со швеями. У нас спрос в три раза больше, чем мы можем осилить. Нет ни помещений, ни оборудования. Еще один переезд – это новый кредит, аренда, страховки, дополнительный персонал. Я просто не потяну.
– Пусть другая фирма шьет вам по лицензии, – предложил Эйден.
– Я не могу уволить своих швей. У них семьи, их нужно кормить. У кого-то нет мужей.
– Тогда давай я буду твоим инвестором. Выпишу чек – и дело с концом.
Похоже, у него все так легко и просто. Не только в любви, но и в бизнесе. Но она не даст ему стать своим инвестором. Он не загипнотизирует ее на новую роковую ошибку.
– Вы мне нужны как консультант, а не как инвестор, – ответила Сара. – Таковы были правила уговора, а теперь вы от них отступаете.