Джоанна Линдсей - Прекрасная буря

– Да.

Она повернулась и пошла к двери, все еще держа в руке ключ, но Кэтрин была настолько разъярена, что повернулась и прорычала:

– Я солгала. Брак не был условием сделки. Однако мне все же пришлось пообещать отцу многое, чтобы он согласился тебя освободить. Так или иначе, но мы должны захватить Джеймса Мэлори, чтобы отец ему отомстил. Ты даже не представляешь, каков он в гневе, а сейчас он вне себя.

– Значит, именно в гневе он убил твоего дружка?

– Эндрю? Ну, не совсем. Его наказали кнутом и пороли до тех пор, пока все не подумали, что он умер. Тогда его просто выкинули наружу. Мне удалось протащить его тело тайком на твой корабль, чтобы твои матросы могли о нем позаботиться. Я понятия не имела, выживет Эндрю или нет. Я даже не интересовалась. В любом случае, мы можем выкинуть его на Сент-Китсе, где остановимся для заправки. Если он еще жив, конечно.

Она рассказывала об Эндрю, как о какой-то вещи. Дэймон хорошо изучил Кэтрин и понимал, что в этом мире ей дороги только она сама и старый пират, которого она называла отцом.

Кэтрин повела его на аудиенцию к отцу в тот же день.

– Кэтрин, не лучше ли для тебя было бы бежать, вместо того чтобы пытаться угодить такому человеку, как он? – сказал Дэймон ей по дороге.

– Что бы он ни совершил, он остается моим отцом. И его гнев развеется, когда он получит желаемое. Тебе же будет лучше, если ты постараешься убедить его, что в этот раз преуспеешь.

Пьер сидел один за большим столом в огромном зале. Чуть подальше стояло еще несколько столов, за которыми разместились с радостью вернувшиеся к старому пирату головорезы. Пьер был высок и, вероятно, до того как попал в тюрьму, мускулист, но теперь он был худ и изможден и очень медленно шел на поправку. Но в тюрьме его холодные голубые глаза приобрели какой-то особый, ледяной оттенок. Черная с проседью шевелюра и борода обрамляли изможденное лицо – видимо, в молодости Пьер был красив, но сейчас трудно было это сказать наверняка.

Когда Дэймон и Кэтрин приблизились к нему, он поднялся им навстречу.

– Ты провалил свое первое испытание на преданность, капитан, – произнес Пьер. – Я уверен, что две недели, проведенные в моей тюрьме, пошли тебе на пользу и теперь ты приложишь больше усердия и не ошибешься вновь. Я построил тут тюрьму, которая не слишком отличается от той, что на Ангилье. В ней тоже нелегко выжить. Ну что, хочешь попробовать еще раз?

– Я готов отправиться на задание, но только без Кэтрин. Ее присутствие все усложняет.

– Как ты смеешь! – завопила было она, но Пьер поднял руку, останавливая ее.

– Он прав, chérie, – сказал Пьер. – Ты слишком красива и соблазнительна. Капитану для решения его задачи необходимо приложить все усилия, а ты будешь его отвлекать. Кроме того, у меня для тебя есть другое поручение, ты должна украсть драгоценности.

Кэтрин сразу успокоилась. Похвала отца, похоже, была как бальзам на ее душу.

Пьер повернулся к Дэймону:

– Что же до тебя, капитан, ты не отправишься в одиночку. Твоя команда будет состоять из моих людей.

– Но у меня есть своя команда, и мои люди всегда хорошо выполняли любые приказы. Ваши люди…

– Будут делать то, что я им приказал, следить за тобой и обеспечат тебе успех на этот раз. Ты можешь взять несколько человек из своей старой команды, но к ним добавятся мои люди. Если, когда ты вернешься, все будет обстоять хорошо, ты получишь указания, где нас найти.

– Вы собираетесь переехать?

– Я так всегда делаю. Никогда долго не сижу на одном месте. Как только заполучишь девчонку, делай то, что тут написано. – Он вручил Дэймону небольшой листок бумаги. – Если ее с тобой не будет, ты будешь казнен вместо нее. Понял? Второй неудачи я не прощу.

– Совершенно ясно.

– Тебе лучше преуспеть, – добавил Пьер уже более зловещим тоном. – Если тебе удастся вовремя заманить сюда ее отца, я отпущу девчонку и буду наслаждаться местью. Но если ты заставишь меня ждать, я придумаю отмщение получше. Ты представляешь, что это может быть?

– Вы казните их обоих?

– Именно так.

Это потрясло Дэймона. Он мог ненавидеть Джеймса Мэлори, но определенно не питал этих чувств к его дочери. И Дэймон не собирался позволить ей умереть из-за каприза старого пирата.

Жаклин стояла у окна, следя, как за бортом уплывает залитый лунным светом берег Англии. Взбешенная тем, что бессильна до него добраться, она зарычала и резко развернулась на месте. Проигрыш – самая отвратительная вещь на свете! И все же она должна сделать хоть что-то, чтобы эта игра не шла по правилам ублюдка! Если она не в состоянии сбежать, то должна придумать что-нибудь, чтобы хотя бы замедлить его продвижение в сторону Карибов. Пусть отец доберется туда раньше и займется тем, кто стоит за кулисами этой игры, затеянной во имя его гибели.

Жаклин и в прошлый раз пыталась разрушить планы ублюдка. Но он всегда был настороже, даже когда спал. Всякий раз, когда она пыталась стащить ключ от каюты, который ублюдок всегда держал при себе, он просыпался. Но в тот раз у нее не было кинжала! Может быть, ей удастся открыть им замок и изрезать паруса, например ночью, тогда ее не заметят сразу? Или ударить горящим фонарем по стене, чтобы она загорелась – пожар не сразу потушат? Но это нужно сделать, пока ублюдок еще в каюте, потому что он никогда не оставлял Жак одну при горящих свечах и никогда не оставлял в каюте огниво.

Этот человек слишком хитер, слишком предусмотрителен. В каюте не было никаких острых предметов, которые Жак могла бы использовать против него, ничего тяжелого и не прикованного к стене или полу, что бы она могла в него швырнуть. В прошлый раз ей даже не предоставили кушетки, ублюдок предложил ей спать в его кровати, и когда она отказалась, ей принесли груду одеял. Так что кушетка – это что-то новенькое. И решетки на окнах тоже были нововведением. Разумеется, ублюдок усвоил урок и не даст ей сбежать через окно.

Хотя кинжал, привязанный к бедру, несомненно, дает Жак некоторые новые возможности. И если она такой возможностью воспользуется, то наверняка сможет управлять кораблем. Если бы ей удалось убить ублюдка, получить ключ, разыскать и освободить Джереми и Перси, это был бы вполне реальный шанс. Если в команде есть английские матросы, она смогла бы убедить их перейти на ее сторону. И даже если это не получится, то и втроем они могли бы вернуться на корабле в Англию, если, конечно, их не застигнет шторм. Но надо действовать немедленно, пока Англия еще не так далеко.

Жак подошла к двери и прижалась спиной к стене, неподалеку от ручки двери. Как только ублюдок откроет дверь, она выскользнет наружу.

Через несколько мгновений в замке щелкнул ключ, и дверь открылась ровно настолько, чтобы пропустить его внутрь. Девушка рванулась наружу.

– Хотя бы поужинай сначала, Жак! – посоветовал он.

Его чертовски длинные руки втянули ее назад в каюту.

Ладно, это был всего лишь плохо продуманный экспромт, так что она даже не расстроилась. А его это, похоже, развеселило. Разумеется, ей тоже было бы смешно, если бы это она предотвратила столь нелепую попытку к бегству.

– Я не голодна, – пробурчала девушка и села на кушетку.

Он зажег лампу.

Жак заметила, что ублюдок не запер за собой дверь. Он никогда ее не запирал. Ублюдок был уверен, что пока он находится в каюте, она не сбежит. Этот человек закрывал дверь на замок только тогда, когда ложился спать или когда оставлял ее тут одну.

Повернувшись к ней, он сказал:

– Я не позволю тебе умереть от голода. За каждый твой отказ от еды рацион твоего брата и его друга тоже будет уменьшаться.

– Я же сказала, он мне не брат, и потом я требую свидания с ним.

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты не выйдешь из этой каюты, а их нельзя вывести из их камер. Можешь мне поверить, они ни в чем не испытывают нужды. И так и будет, если только ты не станешь вести себя так, что мне придется в чем-то им отказывать, например в еде.

– Я вовсе не против еды, если только ты снова не будешь кормить меня рыбой.

– Это не моя вина, – рассмеялся ублюдок.

– Ты виноват во всем.

– Если бы была моя воля, я взял бы на борт скот, чтобы у тебя было свежее мясо, и даже настоящего повара. В Бриджпорте мы могли найти только рыбу, потому что весь провиант скуплен твоим семейством для ваших изысканных балов. Теперь ты можешь хотя бы питаться нормально, как ты привыкла.