Решительно отбросив первый и главный аргумент, герцогиня перешла к более мелким фактам:
– С чего начать? Может быть, с того, как Грант въехал на лошади в бальный зал лорда Харрингтона? Заявил, что его кобыла танцует кадриль не хуже любой дебютантки.
– Да, припоминаю суматоху. К сожалению, его поступок утратил свою пикантность после того, как лучшей танцовщицей признали тебя.
При воспоминании о собственном неподобающем поведении Софи густо покраснела и привела другой пример:
– Плавал голышом в Серпентайне. Дело было холодным весенним вечером, но безумца ничто не могло остановить.
Каролина на мгновение перестала писать и с любопытством посмотрела на Софи.
– Правда? И ты при этом присутствовала?
– Нет! На следующий день слышала, как над этим подвигом потешались друзья Гранта.
– А что за друзья?
– Виконт Хокридж, лорд Килминстер и Джереми Апдайк.
– Ничего не скажешь, уважаемые свидетели, – презрительно поморщилась Каролина. – Такие же, как он сам.
– Точно. – Софи нагнулась, чтобы проверить нижнюю полку. С друзьями Гранта она неизменно чувствовала себя не в своей тарелке: во-первых, потому что они еще больше внимания уделяли азартным играм, а во-вторых, потому что слишком много внимания уделяли ей, причем внимания совершенно определенного сорта. – Сомневаюсь, что на этих джентльменов можно положиться в свидетельстве против мистера Чандлера.
– В свидетельстве против меня?
Софи испуганно посмотрела на дверь и увидела Гранта. Тот стоял, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку. Элегантный темно-серый сюртук и белоснежный, туго накрахмаленный шейный платок выгодно подчеркивали его красоту, а светло-серые узкие брюки привлекали взгляд к длинным мускулистым ногам. Обладатель эффектной внешности рассматривал ее с оскорбительно пристальным интересом.
Софи не нашла сил противостоять унизительной жаркой волне смущения. Сердце застучало, колени подкосились. Они с Каролиной сидели спиной к двери. Сколько же он вот так стоял? Что успел услышать?
Старательно изобразив ледяное спокойствие, Софи с нарочитой любезностью приветствовала незваного гостя:
– Доброе утро, мистер Чандлер. Вы снова бродите по дому, не дожидаясь приглашения.
– И это явно наименьший из моих многочисленных грехов. – Грант выпрямился и уверенной походкой хозяина мира прошел в библиотеку. – Кстати, в Серпентайне я купался не весной, а в конце зимы. Еще снег лежал.
К сожалению, негодяй пришел давно и слышал разговор.
– Что лишь доказывает слабость вашего характера, – сердито прокомментировала Софи.
– Или крепость здоровья.
– Я имела в виду привычку подслушивать, мистер Чандлер.
Софи спустилась с лестницы, что оказалось нелегко: мешали и длинные юбки, и пристальный мужской взгляд. Пришлось очень постараться, чтобы не наступить на собственный подол: падение выглядело бы крайне унизительным. Софи с большим трудом преодолела желание поправить прическу и одернуть платье.
Каролина поднялась из-за стола и подошла к подруге.
– Теперь ясно, что ты имела в виду, говоря об обаянии джентльмена, – заметила она громким шепотом.
– Обаяние? – переспросила Софи, тоже стараясь быть услышанной. – Все, что угодно, только не это.
Казалось, едкий комментарий позабавил Гранта. Не считая нужным отвечать, он поклонился Каролине и галантно поцеловал ей руку.
– Пожалуй, преимущество на вашей стороне. Вы уже знаете мое имя, в то время как ваше остается для меня секретом.
Софи пришлось провести церемонию официального знакомства.
– Познакомься, Каролина: это достопочтенный Грант Чандлер. Мистер Чандлер, хочу представить вам графиню Белгроув.
Грант выпустил руку дамы.
– Приятно познакомиться, леди Белгроув. Скажите, у вашего супруга все еще решающий голос в палате лордов?
– К сожалению, уже нет, с тех самых пор, как партия вигов потеряла власть. Зато он до сих пор регулярно упражняется в красноречии, теперь уже передо мной. – Во взгляде Каролины мелькнул интерес. – Признаться, я несколько удивлена тем, что вы помните Джеймса. Интересуетесь политикой?
– Лишь в той мере, в которой это необходимо, чтобы делать ставки на результаты выборов.
– Вы невозможны, мистер Чандлер. – Графиня кокетливо погрозила ему пальчиком. – Сразу возникает вопрос, не остаться ли с вами третьей, в качестве дуэньи.
Испугавшись, что подруга бросит ее на произвол судьбы, Софи воскликнула:
– Право, Каро, вовсе незачем так быстро уходить!
– Боюсь, придется. Вспомнила о неотложном поручении Филиппа, которое обещала выполнить. – Любезно улыбнувшись Гранту, Каро пояснила:
– Это мой младший. Учится в Итоне. Попросил прислать какой-то особенный набор перьев, который можно купить только на Риджент-стрит.
Повод, конечно, не выдерживал критики, однако правила этикета не позволили Софи признать это вслух. Да и что толку? Каролина все равно нашла бы, что ответить. Она явно стремилась оставить подругу наедине с докучливым посетителем. Графине очень хотелось, чтобы между молодыми людьми завязался роман – страстный, неукротимый, пламенный. Мысль о запретном плоде взволновала, заставила вспыхнуть и покраснеть. Подобная реакция не могла не испугать.
– Не провожай, – беспечно заметила Каролина. – Сама найду дорогу.
Быстро взяла со стола ридикюль и выплыла из комнаты, не забыв плотно закрыть за собой дверь.
Грант даже не смотрел в ее сторону. Подошел к столу и поднял листок с перечнем собственных сомнительных подвигов.
– Всего лишь два обличающих факта. Признаюсь, оскорблен до глубины души! Неужели это все, что тебе удалось вспомнить?
Софи решительно подошла и вырвала улику.
– Еще чего! Только начала, а ты помешал.
– Я мог бы помочь. Помнится, однажды ты увлекла меня в бельевую кладовку в доме лорда Данкома. По коридору проходили гости, и тебе не хотелось, чтобы нас увидели вместе, да еще и наверху.
Воспоминание вырвалось из дальнего угла памяти, где герцогиня хранила собственное прошлое. Объятия Гранта в темной тесноте кладовки. Сильные горячие руки на тонком платье с глубоким вырезом. Нетерпеливые губы на шее, на груди…
– Я тебя не увлекала, просто пошла в дамскую комнату, а ты увязался следом.
– Скорее всего истина находится где-то посередине. – Грант выразительно посмотрел на ее губы, и тут же возникла мысль о страстных поцелуях. – Вряд ли ты сочтешь нужным внести в черный список этот непристойный поступок. Хотя он убедительно доказывает плачевное состояние моей нравственности.
– Ты прав. Действительно не собираюсь демонстрировать кому бы то ни было ошибки юности.
Софи сложила листок, подошла к столу и спрятала незаконченный список в нижний ящик.
– И не намерена больше напрягать память и вспоминать другие случаи твоего опрометчивого отношения к жизни.
– Ах, Софи, – тихо и почти нежно возразил Грант. – Когда-то моя опрометчивость тебе нравилась!
Она с ужасом ощутила на затылке теплое дыхание, почувствовала на талии большие ладони. Предательское тело тут же ответило на призыв. Не в силах вздохнуть, она ощутила за спиной мужское тело: длинные ноги, теплые нежные ладони способные привести в экстаз. Никто, кроме Гранта, не обладал столь покоряющей и неотвратимой властью. Даже муж.
Мысль показалась сродни измене и заставила опомниться. Собравшись с духом, Софи резко повернулась к искусителю. Напрасно: от неосторожного движения высокая грудь соприкоснулась с широкой мускулистой грудью. Повеяло знакомым, хотя и забытым терпким запахом. Запахи обладают магической силой: вот и сейчас она вспомнила сладкий вкус теплой обнаженной кожи.
Софи отстранилась и схватилась за край стола.
– Буду благодарна, если обойдешься без прикосновений.
– Не стоит благодарности.
Он поднял руки к плечам и начал снимать с нее длинное белое одеяние. И тотчас же всплыла в памяти та далекая ночь, когда он ее раздевал…
Софи уперлась ладонями ему в грудь и с силой оттолкнула его.
– Прекрати! Не собираюсь терпеть непристойности! Сейчас позову дворецкого и прикажу ему выпроводить тебя из дома!
Грант отошел от нее, приблизился к камину и опустился в глубокое кресло.
– Что ж, будь по-твоему. Обменяемся любезностями. Скажи-ка, чем ты занималась вчера, после моего ухода?
– Работала в библиотеке.