— Думаю, я покончила с этим еще в прошлом году, — сказала она. — Когда в мою жизнь вмешался Дженсен. И я решила, будто освободилась от лаборатории, нашла своего мужчину и почувствовала ритм жизни.
Развернувшись вместе с ней, я направился в ванную чистить зубы.
— От старых привычек тяжело избавиться.
Покачав головой, она засунула в рот зубную щетку и крепко зажмурилась.
— Не хочу сегодня говорить об этом.
Из-за усердной чистки зубов ее слова получились невнятные. Но затем она все-таки сказала:
— Я разозлилась, когда ты сказал, что мне стоит преподавать.
Нагнувшись, чтобы сплюнуть, я спросил:
— А что тут плохого? Скорее всего, у тебя будет нормированный график, что нам будет только на руку.
Ханна взглянула на меня, c пеной во рту и широко раскрыв глаза, но с безжизненным взглядом, а затем сплюнула после меня и прополоскала рот.
— Хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой?
— Нет, — сказал я ей, но должен был оставаться честным. — Но в конце концов, мне эта ситуация тоже небезразлична. Мне кажется, я понятия не имею, что ты собираешься делать. Да, я могу работать удаленно, но было бы неплохо иметь хотя бы общее представление о месте, где мы будем жить.
Она вытерла рот полотенцем, но так и осталась стоять с закрытыми глазами. Сделав глубокий вдох, Ханна ответила:
— Окей. Сейчас эти разговоры ни к чему. Я все равно ничего не соображаю после выпивки.
Решительно кивнув, она посмотрела на меня.
— Поговорим об этом позже.
Я шагнул вперед и наклонился поцеловать ее.
— Поговорим об этом позже.
Стоило моему языку коснуться ее, как Ханна со смехом отстранилась.
— О боже, я только что вспомнила, как заставила тебя целоваться с Джорджем.
— Ага.
— Ему понравилось.
Я рассмеялся.
— Думаешь?
— А тебе?
— Ну, все было не сказать чтобы ужасно. Но Джордж все-таки не ты.
Повел ее в спальню и залез под одеяло.
— Думаешь, он в тебя влюблен?
Я покачал головой.
— Нет. Может, он просто хочет, чтобы я его трахнул?
Ханна засмеялась и оседлала меня, целуя в грудь.
— Готова поспорить, ему очень хотелось бы сделать вот так, — она двинулась ниже, спустив мои боксеры и бросив их на пол. Губами обхватила головку моего члена, подразнивая язычком. — Мне нравится, как ты ощущаешься на моем языке, — она пососала меня, жадно и смело. — Каким становишься влажным, словно все твое тело умоляет кончить.
Почувствовав, как сердце пустилось вскачь, я прорычал:
— Ханна.
— Господи, Уилл. Ты такой твердый, — она схватила меня и пошлепала по языку. — Невероятно гладкий и сильный. Джордж сошел бы с ума.
— Я хочу только твой рот.
Она хитро взглянула на меня.
— Но мне нравится, что другие тебя хотят, когда ты принадлежишь мне. Я чувствую себя такой могущественной.
— Именно поэтому я знаю, что ты не сомневаешься в моей любви. Ты бы не сказала такого полтора года назад.
Она засмеялась, обдавая головку теплым дыханием.
— Ты носишь мое кольцо. На тебе вытатуировано мое имя. Ты тотально влип до конца жизни и превращаешься в подкаблучника. У других женщин нет шансов.
Я приподнял бедра, нуждаясь в большем.
— Не говори сейчас о других. Мне нравится эта играющая со мной чертовка. Хочу, чтобы маленькая бесстыжая Слива мне отсосала.
Она провела зубами по моему стояку.
— Да?
— Ага.
— Тебе нравится, когда я говорю, что обожаю его облизывать? Такой твердый, но в то же время податливый, — она взяла меня глубже и тут же резко отстранилась. — Хочу отсосать тебе досуха.
— Блядь, — у пьяной Ханны развратный рот.
— И как насчет здесь? — она лизнула мои яйца. — Тебе нравится, когда я играю с ними? Думаю, ты очень плохой мальчик, Уильям. Кажется, мысль о том, что мой язык окажется на каждом участке твоего тела, нравится тебе не столько из-за ощущений, сколько потому, что это выглядит дико пошло.
Когда я застонал в ответ, она закрыла глаза и снова взяла меня в рот, погружая глубоко, скользя вверх и вниз и плотно прижимая губы. Ханна изучила и узнала мое тело настолько хорошо, что подобные моменты не создавали неловкости, они были естественными, как дыхание.
А разговор, который необходим нам обоим, был отложен на потом.
И это оказалось нетрудно сделать, когда Ханна рядом, теплая и мокрая, скользила своим языком по моему члену и издавала едва слышные, отзывающиеся вибрацией стоны. Я рассказал ей, что собираюсь сделать с ней, когда она закончит со мной — как заставлю ее покориться мне при помощи рта и зубов, как возьму ее и оставлю удовлетворенной и полностью расслабленной.
Желание терзало меня изнутри, подобно хищнику.
Меня немного пугало, что я все еще к этому не привык, а наоборот, жаждал ее с каждым днем все больше и больше. Она принадлежала мне. Мы вместе жили. Ханна была моей женой. Но мои чувства к ней казались чуждыми из-за абсолютной неизвестности ожидающего нас впереди. Я чувствовал неуверенность.
Закрыв глаза, я схватил Ханну за волосы, четче ощутив ее присутствие и нуждаясь в чем-то большем и откровенном, чем она смогла бы подарить мне сегодня ночью.
Ханна