Д. Рид - Прекрасное безумие

— Это причина, почему ты вернулся? — спрашиваю я нежно.

Он вглядывается в меня и поднимает брови.

— Почему ты думаешь, что я когда-либо жил в другом месте?

Я пожимаю плечами.

— Твой спортивный автомобиль говорит за тебя?

Он несколько минут молчит, потом пожимает плечами.

— Это ни о чем не говорит.

Он снова уклоняется от ответа.

— Вот где я родился, где я вырос. Трудно получить то же самое чувство в другом месте, — говорит Келлан.

— Какое чувство? — Я следую его точке зрения. Сейчас он смотрит на озеро. Это так спокойно и тихо. Кроме птиц и мягкого шелеста листьев, ничего не шевелится.

— Дом, — говорит он. — Огромное пространство. Воздух. Люди. Мои самые счастливые воспоминания здесь. — Он снова обращается ко мне, его зеленый взгляд темный и с поволокой, наполненный прошлым, которое я хотела бы испытать с ним. — Забавный факт о Монтане: у нас здесь много ковбоев, но большинство из них ездят на велосипедах вместо лошадей.

— Кроме тебя. Я улыбаюсь.

— Я предпочитаю старомодный способ во всем.

Он снова умалчивает, умело маневрируя моими вопросами, чтобы избежать ответа на любой из них. Но я никогда не была той, кто легко сдается.

— Потому что твоя семья владела этим из поколения в поколение?

— Вы можете быть на что-то. — Он тянет меня к себе, и я знаю в этот момент, что он закончил говорить о себе. — Скажи, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — говорю я, задаваясь вопросом, куда он клонит.

Он хмурится.

— Просто хорошо?

— Да, хорошо. Лучше быть не может. — Я улыбаюсь ему, чтобы передать, что да, мне нравится и его дом, и его компания. — Ты задаешь мне этот вопрос каждое утро.

— Потому что мне нравится знать, что я оставил свою женщину удовлетворенной.

Я снова смеюсь.

— Ты это и делаешь. Ты хороший хозяин, но…

— Но что?

— Ты обещал научить меня кататься, и так и не выполнил обещанное.

— Насколько я помню, мы много катались.

— Кроме лошадей. — Несмотря на непринужденную беседу, я не могу не почувствовать немного тоски. — В целом, я счастлива и довольна.

— Хорошо. — Келлан перемещает свои руки вокруг меня и тянет меня к своей груди. — Когда я превратил тебя в деревенскую девушку?

— Еще не превратил, но есть такой шанс. Мне еще многому нужно научиться.

— Да? Например, чему?

Как мне быть, чего он хочет и в чем нуждается.

Я пожимаю плечами, как будто мои мысли не имеют значения. Как будто не имеет значения, что я хочу, чтобы мы встретились при других обстоятельствах, в другой жизни, с нами обоими, готовыми к большему, чем просто трахаться.

— Ты до сих пор не показал мне, — говорю я, реализуя свои собственные изменения в теме.

— Я был бы рад сделать тебе тур.

Только завтра я уезжаю.

Это напоминает мне, что у нас осталось меньше двадцати четырех часов. Мы едва провели неделю вместе, и все же кажется, что между нами прошла вечность. Мэнди была права. Такое чувство, что мы старая пара. Есть химия, и все же нет сети безопасности.

Я падаю без подстраховки.

Я не знаю, что хуже. Влюбиться в красивого ковбоя, которого я больше никогда не увижу или влюбиться в придурка, который я знаю, разобьет мне сердце.

В конце концов, это не важно. Оба результата отстой.

Мы молчим несколько минут.

Келлан возобновляет разговор первым.

— Почему бы тебе не переехать сюда?

Его вопрос застает меня врасплох. Я смотрю в его зеленые глаза. Он отворачивает взгляд, как будто не возражает сказать слова, но не хочет, чтобы я заглянула в его душу, пока он говорит их.

— Мы могли бы избежать безумия прошлого. Оставить все позади, — добавляет он. — Мы имеем все время в мире. Я могу научить тебя всему, что ты хочешь знать.

Я выпрямляюсь, мое сердце бьется сильнее в груди.

— Ты хочешь, чтобы я осталась?

Он пожимает плечами.

— Я не думаю, что это плохо. И, честно говоря, я думаю, что где-то внутри тебя есть деревенская девушка. Думаю, в глубине души ты хочешь помочь мне с фермой.

Должно быть, он шутит.

Глупая, сумасшедшая надежда.

На мгновение я действительно подумала…

Я качаю головой, мое настроение внезапно падает до Нового минимума в моей жизни.

— Ты не заплатишь мне за мою тяжелую работу.

— Вероятно, нет. Это потому, что я уже плачу людям за большую часть работы на ферме. — Он вздыхает. — Но я отличный повар, могу предложить теплую постель, и давай не будем забывать, я всегда буду следить за тем, чтобы ты кончала первой.

— Поразительно. — Я улыбаюсь ему. — Ты чрезвычайно щедр.

— Или хороший хозяин, — говорит он, у него трезвое выражение его лица.

Я слегка толкаю его. Он смеется и ложится на спину, положив руки под голову. На мгновение я рассматриваю возможность прижаться к его груди, но решаю, не стоит.

Мы молчим.

Небо над нами ясно-голубое. Ни одного облака. Лежа на спине, я закрываю глаза и расслабляюсь, впитывая теплые лучи, ветер мягко ласкает мою кожу.

— Ты будешь скучать по мне?

Его вопрос выбивает весь воздух из моих легких.

Я поворачиваю голову к нему и обнаруживаю, что он натянул свою ковбойскую шляпу на лицо. Угол его рта тянет вверх. Это единственное, что я могу разобрать, единственное, что выдает, что это не так серьезно для него, как для меня.

— Думаю, да. — В мой голос просачивается намек на печаль.

— Хорошо. — Его губы дергаются. — Когда ты покинешь меня, я хочу остаться в твоем сознании надолго.

Ты уже в моем сознании, а я еще даже не ушла.

Нет никакого способа, чтобы мы чувствовали такое притяжение и имели миры, разделяющие нас, и все же это происходит.

Келлан поднимает свою шляпу.

— Ты ужасно молчалива.

Я избегаю его глаз, когда мой взгляд возвращается к озеру.

— Я просто думаю, как красиво это место. Вот и все.

Это даже не ложь. Это прекрасное место, но оно не удержало бы мое сердце, если бы не он.

Он поднимается на локте, возвышаясь надо мной и защищая мое лицо от солнца. И затем он наклоняется ко мне, чтобы украсть тот поцелуй, который заставляет меня сорвать с него одежду, который заставляет меня забыть, что мы не пара.

И мы никогда ею не будем.

— Келлан, — я выкрикиваю его имя, когда бросаюсь к сеновалу. — С лошадью что-то не так. Выглядит больной.

— Которая? — его голос срывается, прежде чем он врывается в сарай.

— Вот эта. — Я указываю пальцем на огромное черное животное с самым раздутым животом, который я когда-либо видела. Бедняжка такая раздутая, что я не удивлюсь, если люди почувствуют запах в радиусе пяти миль.

Рука Келлана успокаивающе гладит голову лошади.

— Это же она. Кобыла собирается рожать.

Я смотрю на лошадь, совершенно ошарашенная.

— Что? — Келлан смеется. — Ты думала, что у нее избыточный вес, не так ли?

— Я не хочу лгать, но да, я думала, что это так. — Что является ложью. Но я лучше позволю ему думать, что я думала, что бедному животному не хватает физической активности, чем признать, что я думала, что она раздулась. Мои руки прижимаются к горлу, внезапно нервничая и боясь за благополучие животного. — Разве ты не должен звонить ветеринару?

— Мы находимся в Монтане. Она разродится до его прибытия. — Смеясь, Келлан качает головой и целует меня в щеку. — Ты очаровательна, ты знаешь это?

Больше походит на тупую.

— Я рада, что ты так думаешь, потому что я определенно чувствую себя дурой, — говорю я сухо.

— Ты дурочка, что так думаешь. — Его взгляд перемещается на кобылу. — Мы скоро начнем. Мне нужно, чтобы ты осталась здесь и помогла.

Мои глаза расширяются. Я никогда не была поклонником крови или боли. Я хочу бежать и ждать этого, но вместо этого я слегка спрашиваю: — Как?

— Продолжай говорить с ней, пой ей. Ей это нравится. Если она не справится сама, я вмешаюсь, но это редко случается.