Д. Рид - Прекрасное безумие

С ощущением странного предчувствия внизу живота, я повернула экран к себе и с ужасом поняла, что всё, что он показывает, это просёлочная дорога, окружённая огромным зелёным полем, и сообщением: «В данное время сервис недоступен». Ни названий улиц, никакой информации о ближайшем шоссе, никакого признака заправки или мотеля. Где бы мы ни были, но этого долбанного места нет на карте!

Дерьмо!

Мы покинули цивилизацию несколько часов назад.

Мы вне сети, — говорю я, с ужасом пялясь на экран. — Мэнди!

— Не страшно. — Она снова пожимает плечами.

— Как ты можешь говорить, что это не страшно? Мы потерялись!

— Мы не потерялись, — вяло запротестовала Мэнди. Мы дружим много лет, поэтому я знаю, что она лжёт. Она ловит мой взгляд. — Как только ветер успокоится, навигатор снова заработает. Я уверена, что мы движемся в правильном направлении.

— Откуда ты знаешь?

— Называй это моим шестым чувством.

— Это то же шестое чувство, которое спасло меня от исключения из школы, после твоего предложения покрасить стены в красный цвет в знак протеста против хреновой еды?

Мэнди продолжает молчать, поэтому я задаю очевидный вопрос голосом, в котором слышен едва сдерживаемый гнев:

— Как это произошло?

— Я срезала. — Она говорит это так тихо, что я даже не уверена в том, что это было: продолжением разговора или завыванием ветра.

— ЧТО?

— Я сказала, что срезала! — завопила она. Затем добавила спокойнее, — Ну, или я так считала. И затем эта хрень потерпела неудачу, — указывает она на навигатор, — возможно, потому что я забыла обновить программное обеспечение.

— Это так на тебя похоже. — Я открываю бардачок, чтобы вытащить оттуда дорожную карту, но всё, что я нахожу, это банки содовой и несколько пакетов «Твинкис». — Где карта? — Спрашиваю я, хотя заранее знаю ответ.

— Я думала, она нам не понадобится. — Мэнди пожимает плечами и смотрит вперёд на темнеющую дорогу.

Я истерически смеюсь.

Почему никто никогда не срезал посреди неизвестного пути и сознательно не отказывался от карты? С другой стороны, это Мэнди. Если учесть, что я знаю её всю свою жизнь, я никого в этом не должна винить, кроме самой себя.

— Это был мой запасной план, — промямлила я.

— В любом случае, это было бы плохим запасным планом, так как, ни одна из нас не умеет читать карту, — сказала Мэнди, ни капли не помогая ситуации.

— Но всё же. Ты должна была её взять.

— А что на счёт тебя? — спрашивает Менди с вызовом. — Ты могла бы подумать о том, чтобы прихватить одну, вместо того, чтобы зацикливаться на своей несуществующей личной жизни. — Обвинение ощутимо слышалось в её голосе. Она пытается всё свалить на меня.

— Я не зацикливалась. Я провела последние несколько месяцев, надрывая зад на работе. Ты знаешь, как много мне приходилось работать, чтобы оказаться там, где я сейчас.

— Где? — спрашивает она невинно. — Мы обе знаем, что под «работой» ты подразумеваешь то, что ты тайно думаешь о том вечере, когда отшила того парня, врезавшегося в тебя, около «Клуба 69».

О Боже, с ума сойти.

Она пытается отвлечь внимание от своего промаха, раздражая меня.

Я закатываю глаза.

— Вытащи нас отсюда до того, как мы окончательно потеряемся и будем жить в самодельных деревянных хижинах. Я не буду учиться ставить ловушки и собирать ягоды, чтобы сохранить твою жалкую задницу в живых.

— Если это поможет, я научилась разжигать огонь, когда была Гёрл Скаутом.

Я усмехаюсь ей в лицо.

— Да, огонь нам очень поможет, если мы попадём в шторм.

— Проверь телефон, — её лицо засияло от пришедшей ей в голову идеи.

— И кому звонить, если мы даже не знаем, где находимся?

— В полицию, конечно. Они могли бы нас отследить.

Я намеренно её не хвалю, когда проверяю свой телефон и смотрю на значок сигнала.

— Чёрт подери. Нет связи.

Что не удивительно.

Мы находимся посреди неизвестно чего. Без сомнения, потому что девяносто девять процентов территории США имеет мобильную связь, которая ловит везде. Мэнди удалось найти один процент, где связь не ловит, даже не прилагая усилий.

— Нет сигнала, — говорю я и роняю мой телефон в сумку, которую затем бросаю на заднее сидение, среди чемодана с косметикой Мэнди, нескольких обувных коробок и бесчисленных модных журналов, которые она нагребла во время остановки на заправке. За эти деньги она могла купить, как минимум, две дорожных карты. Эта мысль делает меня лишь более раздражённой.

Мы едем в тишине в течение долгого времени. В какой-то момент я хотела попросить её вернуться на автозаправку, но затем отбросила эту идею. Во-первых, она так часто поворачивала, что я сомневаюсь в том, что она найдёт дорогу обратно, прежде чем дождь начнёт лить стеной. А во-вторых, АЗС находится в двух часах езды. Если погода продолжит свою игру, у нас будет три-четыре часа, чтобы найти мотель, прежде чем наступят сумерки.

— Я могу развернуться, — предложила Мэнди, выдёргивая меня из размышлений.

— Нет, просто продолжай ехать. Дорога приведёт нас куда-нибудь. — Я открываю глаза и смотрю на небо, волнуясь. Собравшиеся облака делают свет тусклым, оставляя дорогу в полутьме. Хоть сейчас всего лишь четыре часа дня, такое ощущение, будто уже наступает ночь. Так как автомобиль ехал вперёд, первые тяжелые капли дождя начали падать на лобовое стекло.

В течение нескольких минут дождь превратился в сильный ливень, а дорога стала напоминать огромную лужу. Двигатель ревёт, шины скользят по грязи, а видимость настолько плохая, что Мэнди пришлось сбавить скорость и наклониться вперёд, чтобы видеть сквозь затуманенное стекло.

— Может, остановимся и переждём? — спрашивает Мэнди.

— Нет, не останавливайся. — Я повышаю голос, чтоб перекричать шум дождя. — Я боюсь, что если мы остановимся, колёса застрянут в грязи и больше никто никогда нас не найдёт здесь. Никто не сможет прожить на содовой и Твинкис.

— Ты права. — Мэнди жмёт на педаль газа, и двигатель рычит в знак протеста. — Мы почти там, — говорит она в сотый раз, бросая очередной нервный взгляд в мою сторону.

Я щурюсь, чтобы рассмотреть дорогу, но уже слишком поздно, чтобы разобрать тёмный силуэт справа.

— Дерево! — кричу я.

Вместо того чтобы свернуть на другую часть дороги, Мэнди резко выворачивает вправо, меня придавливает ремнем безопасности, когда мы едва избегаем столкновения с деревом.

Гром эхом раздаётся вдалеке, один раз, другой, и тогда я понимаю, что это не гром, а звук сдыхающего двигателя.

Машина кряхтит несколько раз… а затем резко останавливается.

— Это было близко. — Мэнди склоняется над рулём, тяжело дыша.

— Да. Можно сказать и так.

Она поворачивает ключ в замке зажигания, но ничего не происходит. Она пытается снова. Опять ничего.

Двойное дерьмо.

Это не хорошо, совсем не хорошо.

— Ава? — паника в её голосе зашкаливает.

— Все будет в порядке, — вру я, хотя знаю, что это то же, что и лживые обещания. Более, чем вероятно, нам придётся провести ночь в машине, прижимаясь друг к другу, чтоб согреться, в надежде, что дождь рано или поздно прекратится.

Я делаю мысленную заметку злиться на неё всю оставшуюся жизнь.

Я вглядываюсь в темноту за окном. Небо почернело, и проливной дождь делает невозможным рассмотреть что-либо дальше, чем на несколько футов.

Кроме дорожного знака, состоящего из деревянной панели, которая показывает рогатый скот, я понятия не имею, где мы.

— Замечательно. Просто замечательно. — Шепчу я.

Мы замёрзнем до смерти.

Эта мысль пугает меня настолько сильно, что я дрожу, кутаясь в грубой ткани куртки, и едва смотрю в темноту.

Мэнди бросает на меня нервный взгляд и пытается запустить двигатель ещё несколько раз, но всё безуспешно.

Попали.

Теперь мы точно застряли.

— Это стоило того, чтобы попытаться. — Говорит Мэнди, вызывающе поднимая подбородок.