отличной форме, умный. Его сексуальность не была показной – в обычной
жизни ее практически нельзя заметить, а за закрытыми дверями он
превращался в опытного и внимательного любовника. И… в результате это
ощущалось, будто мы подходили друг другу. Я много болтала, он был
задумчив. Он – классика, я – эксцентрика. Но когда мы оказывались вместе, словно вставали на место недостающие детали.
Ох, я терпеть не могла, когда мои мысли превращались в надписи с
сентиментальных открыток.
Воткнув беруши в уши, я попыталась подумать о чем-нибудь другом.
О новой одежде, например.
О краске для волос.
О сыре.
Это избегание, да. И множеством способов. Мне нужно встретиться с
реальностью своей жизни с открытым забралом. Нужно решить, хочу ли
продолжать терять силы в Лондоне или… попробовать что-то новое.
При мыслях о работе страх превращался в предвкушаемое удовольствие,
когда я войду в кабинет Тони и уволюсь.
А кода думала о мамах, я видела их не заламывающими руки от
перспектив моего отъезда, а радующимися за меня и за мое бостонское
приключение. За возможность пожить там несколько лет.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
Когда же на ум пришла моя квартира, все, что я почувствовала… это
пустота. Никаких сантиментов и никакой грусти из-за переезда. Все в ней –
даже голубой пушистый ковер или белое покрывало в спальне – было
связано с воспоминаниями о безумных деньках моих двадцати с небольшим.
Или с Марком.
С Марком, так во многом похожим на меня. У нас было много общего:
мы любили один и тот же паб на углу улицы, на нетрезвую голову оба были
склонны громко петь – громче, чем стоило бы нам обоим, начисто лишенным
музыкального слуха. Мы любили цвет, звук и спонтанность. Но то была
такая несерьезная, такая легковесная обыденность. Эта беспроблемная жизнь
ничего не требовала от меня взамен.
И когда я немного отошла в сторону от всего этого, то заметила, что моя
жизнь в Лондоне была легкой, но не удовлетворяла меня и никогда не
сможет дать желаемое.
К сожалению, сейчас я хотела, чтобы за мной прилетел Дженсен, иметь
квартиру в Бостоне поближе к новым друзьям, золотистых ретриверов и
детей, наряженных Суперменами и гоблинами. Моя лондонская жизнь
застряла между днями на работе, которую я ненавижу, и вечерами за пинтой
пива с перспективой потом вырубиться на диване. Забавно, но отпуск,
который должен был внести изменения в мои алкогольные привычки, в итоге
состоял из четырехдневной дегустации вин и пива и девяти дней в
загородном доме с настольными играми и разгулом. И мне подумалось, что
мои друзья с нетерпением ждали событий, следующих после отпуска,
поскольку у них – в отличие от меня – была реальная жизнь, куда хотелось
вернуться.
Вот наглядный пример: из 326 электронных писем только три было не от
магазинов типа House of Fraser, Debenhams или Harrods. За все время мне
никто не звонил, хотя заходил Марк и почти полностью выпотрошил шкаф с
продуктами.
Просто невероятный мудак.
Я сидела на полу в своей тихой квартире и рядом с не распакованной
сумкой ела консервированные персики прямо из банки.
Это дно, да? Вот этот образ меня, растрепанной и немытой после полета,
в перекошенной по весьма уважительной причине юбке и ужинающей на
полу. Именно такой меня и найдет полиция – распластанной на полу и
обглоданной грызунами?
Или дно было несколько недель назад, когда я пришла домой и застукала
в своей постели Марка с его любовницей?
Наверное, я должна была впасть в депрессию, поскольку дно в моей
жизни явно не одно и из них уже можно выбирать, но я не грустила об этом и
даже не злилась. Я чувствовала голод… И речь шла не о персиках.
Выбросив банку в мусорное ведро, я пошла в спальню. Мне даже не
хотелось тут спать.
Принятое решение – странная вещь. В фильмах оно обычно выглядит
словно толчок, озарение и осознание ответа, а потом – улыбка, направленная
https://vk.com/beautiful_bastard_club
в небо. Для меня же принятое решение полностью изменить свою жизнь
было похоже на медленное моргание, опущенные плечи и мысль «Ох, да
мать вашу».
***
Во вторник днем я уволилась.
Планировала в понедельник, но, придя в офис, поняла, что без
оплачиваемой работы свою квартиру уже позволить себе не смогу, и что,
наверное, стоит сначала убедиться, можно ли переехать к мамам и там уже
подумать, как быть дальше. Конечно же, они были на седьмом небе от
счастья.
– Ты хочешь переехать в Бостон? – хлопая в ладоши, воскликнула Коко.
– Милая, ты не пожалеешь. Ни капли не пожалеешь.
– Вообще-то, мне нужна работа, – пробормотала я, жуя морковку.
– Ты обязательно что-нибудь придумаешь, – сказала Леле, обняв меня за
плечи. – Ты наша единственная дочь. И мы поможем тебе встать на ноги.
Мой босс Энтони встретил эту новость с куда меньшим радушием.
– И где ты теперь собираешься работать? – поинтересовался он во
вторник утром, после того как я набралась мужества и вошла к нему, чтобы
заявить о своем решении.
– Еще не знаю, – ответила я, наблюдая, как разочарованное выражение
его лица сменилось презрением. – У меня есть несколько вариантов.
Варианты и правда были. Этим утром я отправила письма по каждому из
адресов из списка Ханны. Ну, за исключением адреса Дженсена. Он не
звонил, не писал смс или на почту, с тех пор как тем утром я уехала из его
дома. Прошла почти неделя, и мне было интересно, понял ли он, что меня в
Бостоне больше нет.
Подавшись вперед, Энтони насмешливо уточнил:
– То есть предложений нет?
После ухода Руби два года назад его чуть не уволили, и ходили слухи
насчет судебного иска. Но когда Ричард Корбетт втихую выплатил ей
неизвестную сумму, разговоры поутихли. С тех пор Энтони вел себя
подчеркнуто Приемлемо (с большой буквы П) по отношению к сотрудникам, хотя Поганцем с большой буквы П быть не перестал. Быть другим он просто
не мог – так уж устроен.
Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не вжаться в спинку стула.
– Пока нет, но не думаю, что с ними будут проблемы.
– Не глупи, Пиппа. Останься, пока что-то действительно не найдешь.
Я понимала, что так было бы умней, но фокус в том, что я просто не
могла. Просто не могла оставаться ни на одну секунду дольше. Я презирала
его, свою работу, офис, и то, какой жалкой я отправлялась в конце дня
прямиком в паб.
Я любила ту себя, какой была в Бостоне.
И ненавидела ту себя, какой стала здесь.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
– Я понимаю, что уйду не особенно заметно, но ты дашь мне хорошую
рекомендацию, если кто-нибудь позвонит, Тони?
Он помедлил, вращая ручку по столу. Я была его правой рукой, с тех пор
как ушла Руби, а Ричард поспособствовал моему продвижению от стажера на
должность инженера. Потом была должность еще выше, и это при том, что у
меня нет магистерской степени. Как бы Тони не относился к моему
увольнению, отрицать, что я блистала под его руководством, он не мог.
– Дам, – ответил он. И, как и в редкие минуты доброты, добавил: – Не
могу смотреть, как ты уходишь.
Неловко встав, я дернулась от случайного удара статического
электричества.
– Я… Спасибо.
Я освободила стол, сложила все в коробку и на метро приехала в свою
квартиру.
И начала собираться.
***
На обеденном столе зазвонил мобильный, отвлекая меня от бестолковой
сортировки журналов, из которых я отобрала несколько выпусков Glamour,
чтобы сохранить. Подползая к столу, я ощутила, как бешено колотится
сердце – за неделю, что была дома, я уже получила четыре звонка от
потенциальных работодателей из Бостона – но, взяв телефон в руки, увидела
на экране лицо Марка.
– И ты мне звонишь только сейчас? – вместо приветствия сказала я.