Когда он заправил футболку обратно в штаны, мой транс прервался, и, подняв голову, я начала пожирать глазами все остальное. Например, руки, теперь голые, если не считать коротких рукавов футболки. Уилл почесал шею, не замечая, как я смотрю на его предплечье. У меня осталось множество воспоминаний о нем после того лета, которое он прожил с нами, стажируясь у папы: как я сижу с ним и Дженсеном на диване и мы смотрим фильм; как я сталкиваюсь с ним в коридоре, и на нем ничего, кроме полотенца; как он уминает обед на кухне после долгого дня в лаборатории. Но лишь зловещее воздействие темной магии, не иначе, заставило меня позабыть о его татуировках. Увидев их сейчас, я тут же вспомнила синюю птицу у него на плече, а также гору и обвитые плющом древесные корни на бицепсе.
Но некоторых я прежде не видела. Чернильные завитки в середине предплечья образовывали двойную спираль ДНК, а на второй руке из-под рукава выглядывало изображение фонографа. Уилл подозрительно замолчал. Подняв глаза, я обнаружила, что он ухмыляется.
– Извини, – пробормотала я со смущенной улыбкой. – У тебя появились новые.
Быстро облизнув губы, он развернулся, и мы продолжили прогулку.
– Не извиняйся. Я бы их не сделал, если бы не хотел, чтобы на них смотрели.
– А это не кажется странным? Ну, с твоим бизнесом и прочим?
Пожав плечами, он проворчал:
– Длинные рукава, пиджаки. Большинство и не знает, что они у меня есть.
К сожалению, эта фраза заставила меня думать вовсе не о неосведомленном большинстве, а о тех немногих, кому была знакома каждая чернильная черточка на его теле.
Угроза Уилла Самнера, напомнила я себе. Все, что он говорит, звучит двусмысленно, и вот теперь ты представляешь его голым. Опять.
Я заморгала, пытаясь подыскать новую тему.
– А что насчет твоей жизни?
Он посмотрел на меня с опаской.
– А что ты хочешь знать?
– Тебе нравится твоя работа?
– По большей части.
Я улыбнулась в ответ.
– Ты часто видишь семью? Твоя мать и сестры в Вашингтоне, да?
Я помнила, что у Уилла были две сестры, обе намного старше его. Они жили неподалеку от матери.
– В Орегоне, – поправил он. – И да, пару раз в году.
– Ты с кем-то встречаешься? – брякнула я.
Уилл нахмурился, словно толком не понял, о чем я спрашиваю. Секундой позже он ответил:
– Нет.
Эта милая заминка помогла мне забыть, насколько неприлично прозвучал мой вопрос.
– Неужели об этом пришлось так долго думать?
– Нет, мисс Остроумие. И нет, мне некого представить тебе со словами: «Привет, Зигги, это такая-то и такая-то, моя девушка».
Я хмыкнула себе под нос, изучающе глядя на Уилла.
– Какая точность в определениях.
Стащив с головы шапку, он зарылся пальцами в шевелюру. Его волосы были влажными от пота и торчали во все стороны.
– Ни одна женщина не привлекла твоего внимания?
– Парочка привлекла.
Он обернулся ко мне, совершенно не обескураженный учиненным мной допросом. Я помнила эту его черту: Уилл никогда не чувствовал потребности объясниться, но и не уклонялся от вопросов.
Несомненно, он остался все тем же Уиллом: женщин много, а одной-единственной нет. Снова моргнув, я уперлась взглядом в его грудь, которая поднималась и опускалась в такт успокаивающемуся дыханию. Затем покосилась на мускулистые плечи, переходящие в гладкую, загорелую шею. Его губы чуть приоткрылись, и по ним снова быстро прошелся язык. Резко очерченный подбородок Уилла был покрыт темной щетиной. Я ощутила внезапное всепоглощающее желание почувствовать ее уколы на своих бедрах.
Мой взгляд опустился ниже, на его сильные предплечья, крупные кисти рук, сейчас расслабленные, – боже мой, я на секунду представила, на что способны эти пальцы, – на плоский живот и ширинку спортивных штанов, недвусмысленно говорящую, что Уиллу Самнеру есть чем похвастаться ниже пояса. Матерь божья, мне хотелось затрахать этого парня до полусмерти, стерев усмешку с его лица.
Над нами нависло молчание, отягощенное пониманием. Увы, я не пряталась за непрозрачным стеклом и никогда не умела строить непроницаемую физиономию. Уилл, скорей всего, прочел все мои мысли до единой.
Когда Самнер понял, его глаза потемнели. Он придвинулся на шаг ближе, рассматривая меня с головы до ног как попавшего в ловушку зверька. На губах его заиграла ослепительная и смертоносная улыбка.
– И каков вердикт?
Я судорожно сглотнула и сжала кулаки, чувствуя, как вспотели ладони.
– Уилл?
Он моргнул раз, второй, а затем шагнул назад, приходя в себя. Я практически видела, как в его мозгу закрутились колесики: это младшая сестренка Дженсена… она на семь лет моложе меня… я встречался с Лив… эта девчонка – ботаник… включи голову и перестань думать членом.
Чуть вздрогнув, он поспешно пробормотал:
– Все верно. Извини.
Я расслабилась. Его реакция меня позабавила. В отличие от меня Уилл славился своей невозмутимостью… но не здесь и, очевидно, не со мной. Когда я осознала это, то чуть не раздулась от гордости: может, он самый неотразимый и сексуальный парень на планете, но Ханна Бергстрем способна справиться с Уиллом Самнером.
– Итак, – продолжила я. – Еще не готов остепениться?
– Ни в коем случае.
Уголок его рта поднялся в улыбке – видимо, чтобы окончательно выбить почву у меня из-под ног. Мое сердце и нижние регионы явно не пережили бы ночи с этим мужчиной.
Хорошо, что это полностью исключается, киска. Успокойся.
Мы сделали круг, вернувшись к началу тропинки, и Уилл прислонился к дереву. Склонив голову к плечу, он вновь вернулся к изначальной теме разговора – ко мне.
– Так с чего ты решила именно сейчас нырнуть в мир живых? Я знаю, что Дженсен и твой папа хотят, чтобы ты больше вращалась в обществе, но в самом деле, Зиггс, ты ведь симпатичная девушка. Не может быть, чтобы к тебе не подкатывались с предложениями.
На секунду я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Разумеется, Уилл посчитал, что я просто ищу, с кем бы потрахаться. И если говорить по правде… он не совсем ошибался. Но я не видела никакого осуждения у него на лице, ни малейшей попытки отстраниться от такой щекотливой темы.
– Дело не в том, что у меня не было парней. Дело в том, что хорошие как-то не попадались, – ответила я, вспомнив свое последнее, на удивление невыразительное свидание. – Учитывая мою исключительную неотразимость, в это слабо верится, но вообще-то в таких ситуациях я пасую. Дженсен много мне рассказывал. Ты ухитрился закончить магистратуру с высшими баллами и при этом развлекался, как мог. А у меня в лаборатории, похоже, собрались фрики и гики, для которых социальная неприспособленность не просто норма, а отдельное поле исследований. Не то чтобы за мной там выстраивались в очередь, если ты понимаешь, о чем я.
– Ты еще молода, Зиггс. Почему ты беспокоишься об этом сейчас?
– Я не беспокоюсь, но мне уже двадцать четыре. С телом у меня все в порядке, а на ум приходят интересные фантазии. Мне просто хочется… поэкспериментировать. Ты об этом не думал, когда был в моем возрасте?
Уилл пожал плечами.
– Меня это не напрягало.
– Конечно же нет. Стоило тебе заломить бровь, как со всех девчонок падали трусики.
Он облизнул губы и почесал затылок.
– Ты та еще штучка.
– Я исследователь, Уилл. Если я на это пойду, мне надо понять, как мужчины думают, разобраться, что у них в голове.
Набрав побольше воздуха и пристально глядя на Уилла, я проговорила:
– Научи меня. Ты обещал брату, что поможешь мне, ну так сделай это.
– Как-то я сомневаюсь, что он имел в виду: «Эй, покажи-ка моей младшей сестренке город, убедись, что с нее не дерут втридорога за квартиру… и да, кстати, помоги ей затащить кого-нибудь в постель».
Тут, похоже, ему пришла на ум какая-то мысль. Он свел темные брови к переносице.
– Ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с кем-то из своих друзей?
– О боже, нет!
Я даже не знала – то ли мне смеяться, то ли отыскать нору поглубже и спрятаться в ней до конца своих дней. Несмотря на его повышенную степень сексуальной боеготовности, я хотела, чтобы он научил меня кружить голову другим мужчинам. Может, тогда я наконец-то лишусь социальной невинности и стану нормальным членом общества.