Кристина Лорен - Прекрасный незнакомец

Моей старой жизни пришел конец, но она не сдалась без боя. Она взорвалась, как граната. Однако справедливости ради следует сказать, что чеку выдернула я сама. Всего лишь за одну неделю я сдала в аренду свой дом, продала машину и бросила парня. Вдобавок, несмотря на обещание родителям вести себя осмотрительно, я тянула до последнего и только в аэропорту позвонила лучшей подруге и сообщила, что еду к ней. Лишь в эту секунду меня озарило – все происходит на самом деле.

Я была готова начать сначала.

– Хлоя? Это Сара, – сказала я дрожащим голосом, обводя взглядом терминал. – Я еду в Нью-Йорк. Надеюсь, предложение о работе еще в силе.

Хлоя радостно завопила, выронила телефон и принялась уверять кого-то на том конце линии, что с ней все в порядке. Я услышала, как она поясняет: «Беннетт, приезжает Сара», – и сердце сжалось при мысли о том, что эти двое будут со мной в начале нового приключения.

«Она передумала!»

Беннетт торжествующе присвистнул и хлопнул в ладоши, а потом произнес что-то неразборчивое.

– Что он сказал? – спросила я.

– Интересуется, едет ли с тобой Энди.

– Нет.

Я замолчала, пытаясь проглотить комок в горле. Мы с Энди встречались шесть лет, и, хотя я рада была со всем этим покончить, последний драматический поворот в моей жизни по-прежнему казался чуть-чуть нереальным.

– Я ушла от него.

Хлоя в трубке шумно втянула воздух.

– Ты в порядке?

– Лучше, чем просто в порядке.

Так и было. Кажется, я не понимала, насколько в порядке, до этой самой секунды.

– По-моему, это самое правильное из твоих решений, – объвила Хлоя и замолчала, прислушиваясь к тому, что говорит Беннетт. – Беннетт сказал, что ты промчишься над этой страной, как комета.

Я прикусила губу, пряча улыбку.

– Вообще-то он не так уж и ошибся. Я в аэропорту.

Хлоя восторженно взвизгнула и обещала подобрать меня в «Ла Гуардии».

Улыбнувшись, я нажала на «отбой» и протянула билет служащему у стойки. Комета – это что-то, решительно стремящееся вперед. Я была скорей похожа на старую звезду, в которой кончилось термоядерное топливо. Мое собственное притяжение затягивало меня внутрь, ломало меня. Моя слишком идеальная жизнь, моя целиком предсказуемая работа, мои отношения без любви – все это лишило меня энергии и заставило постареть в двадцать семь лет. Как звезда, моя жизнь в Чикаго схлопнулась под собственным весом, и мне пришлось уйти. Большие звезды оставляют после себя черные дыры. Маленькие – белых карликов. После меня осталась лишь смутная тень. Весь свой свет я уносила с собой. Я была готова снова превратиться в комету: подзаправиться, загореться и огненной колесницей помчаться по небу.

– Ты наденешь серебряное платье, или я тебя зарежу, – крикнула Джулия из кухонного отсека, как я его прозвала.

На роль полноценной кухни этот закуток явно не тянул.

Я сменила огромный, гулкий викторианский особняк в пригороде Чикаго на очаровательную квартирку в Ист-Виллидж. Вся она легко могла бы уместиться в моей бывшей гостиной. Теперь, когда я распаковала вещи, распихала все по шкафам и пригласила в гости двух лучших подруг, моя новая обитель казалась еще меньше. Гостиную, совмещенную со столовой и кухонным отсеком, обрамляли огромные окна, но вместо дворцовой роскоши это наводило на мысли об аквариуме. Джулия собиралась остаться только на выходные, чтобы отпраздновать мой приезд, но уже как минимум десять раз успела спросить, почему я выбрала такую крошечную конуру.

На самом деле я сняла ее потому, что она отличалась от всех моих прежних квартир. И еще потому, что, переехав в Нью-Йорк и не позаботившись предварительно о жилье, вы, скорей всего, сможете найти только очень тесную квартирку.

В спальне я одернула подол короткого, расшитого блестками платья и уставилась на собственные незагорелые ноги, которые оно весьма откровенно демонстрировало. В первую секунду я с раздражением осознала, что думаю об Энди и о том, не показалось ли бы ему это платье слишком дерзким. Во вторую я поняла, что оно мне безумно нравится. Надо было немедленно стереть из памяти все старые программы под общим названием «Энди».

– Назови хоть одну вескую причину, почему бы мне это не надеть.

– Ничего не приходит в голову, – сказала Хлоя, входя в спальню в темно-синем платье, облаком развевающемся вокруг нее.

Выглядела она, как обычно, сногсшибательно.

– Мы собираемся пить и плясать, так что выставить напоказ немного кожи не помешает.

– Не знаю, сколько кожи я хочу выставить напоказ, – задумчиво протянула я. – Я намерена сохранить свой свежеприобретенный статус одинокой девушки.

– Ну, некоторые девчонки там вообще сверкают голой задницей, так что ты ничем не будешь выделяться из толпы, если это тебя беспокоит. К тому же, – заметила она, кивнув на улицу за окном, – переодеваться уже поздно. Лимузин прибыл.

– Это тебе надо сверкать голой задницей. Ты ведь загорала голышом и пьянствовала на французской вилле последние три недели, – возразила я.

Хлоя одарила меня таинственной полуулыбкой и потянула за руку.

– Идем, красотка. Я провела последние несколько недель с Прекрасным подонком и хочу оторваться сегодня ночью с девчонками.

Мы уселись в ждущую нас машину, и Джулия открыла шампанское. Всего лишь один шипучий, пенный глоток – и весь мир вокруг меня испарился. Остались только мы, три молоденьких подружки, несущихся в лимузине навстречу новой жизни.

Но этой ночью мы праздновали не только мой приезд: Хлоя Миллс обручилась, Джулия приехала в гости, а перед одинокой девушкой Сарой лежала целая жизнь.

В клубе было темно, шумно и полно извивающихся тел: на танцплощадке, в залах и у бара. Девушка-диджей крутила музыку с единственной небольшой платформы. Флайеры, налепленные на платформу, уверяли, что эта девчонка – самый крутой и модный диджей в Челси.

Джулия и Хлоя полностью вписывались в обстановку. Что касается меня, то бо́льшую часть детства и взрослой жизни я провела на сдержанных и формальных вечеринках, а теперь как будто сорвалась со страниц своей тихой чикагской истории и окунулась прямиком в шумное чрево Нью-Йорка. И это было то, что надо.

Я протолкалась к бару – щеки раскраснелись, волосы влажные от пота, а в ногах такое ощущение, словно они долгие годы ждали этого часа.

– Прошу прощения! – прокричала я, стараясь привлечь внимание бармена.

Даже не пытаясь выяснять, что это такое, я уже успела заказать «Скользкие соски», «Бетономешалку» и «Красные сиськи». Но сейчас, когда клуб был забит до отказа и музыка гремела так, что у меня даже кости тряслись, бармен на меня даже не оглянулся.

Конечно, он был завален работой, и смешивать все эти коктейли ему совсем не улыбалось. Но у меня за спиной была в доску пьяная и недавно помолвленная подруга, прожигающая дыру в танцплощадке. И этой подруге требовалось выпить.

– Эй! – крикнула я, хлопнув по барной стойке.

– Он так старательно не обращает на вас внимание, правда?

Моргнув, я подняла глаза… выше… и еще выше… на мужчину, прижатого ко мне теснившейся у бара толпой. Ростом он был примерно с секвойю. Мужчина кивнул бармену, подзывая его.

– Никогда не кричи на бармена, Лепесточек. Особенно с таким заказом: Пит терпеть не может делать девчачьи коктейли.

Ну конечно.Типично мое везение – встретить роскошного парня всего через пару дней после того, как я решила порвать со всем мужским родом. И, вдобавок, парня, говорившего с английским акцентом. Вселенная – злокозненная сучка.