– Саааааааааарррррраааааааааа! – окликнул меня Джордж, каким-то образом ухитрившись растянуть мое имя на двадцать тактов.

Я остановилась на пороге своего кабинета, бросив сумку с ноутом на кресло и обозревая открывшуюся мне сцену: Джордж расселся в моем кресле, закинув ноги на стол и расправив газету.

– Почему ты сидишь за моим столом?

– Потому что мне показалось, что лучше наслаждаться шестой страницей светской хроники здесь, на пару с тобой, чем в комнате для отдыха. Ты готова?

Желудок ухнул к моим ногам.

– Готова к чему? – спросила я.

Бога ради, семь тридцать утра, понедельник. Я даже дышать еще не была готова.

Джордж развернул газету ко мне. На листе красовалась гигантская черно-белая фотография – половина лица Макса и моя голова, закрывающая вторую половину. Вот и говорите после этого о дежавю.

– Что это?

– Газета, дорогая, – пропел Джордж, злорадно шурша газетой.

От словечка «дорогая» у меня беспокойно потянуло в животе. Весь прошлый день я прокручивала это слово у себя в голове, вспоминая, как оно звучало в устах Макса.

– Фотография Макса, целующего – о-о-ох! – «таинственную незнакомку».

Мой ассистент снова развернул газету к себе, чтобы прочесть подпись под снимком.

– Плейбой-миллионер Макс Стелла был замечен в баре с таинственной блондинкой…

– Я не блондинка! – прошипела я.

Джордж ликующе уставился на меня.

– Спасибо за подтверждение! И я согласен. Скорее каштаново-песочный. Но дай-ка мне закончить: «Парочка начала ночь с улыбок и дружеского заигрывания, а завершила горячими объятиями в угловой кабинке. Похоже, на этой неделе у нас новый фирменный вкус – тигрица!»

Расхохотавшись, Джордж протянул газету мне, но затем его лицо стало серьезным.

– Босс, вы не должны были лгать мне насчет Макса. Я уязвлен.

– Это не твое дело! – рявкнула я, практически выдирая газету у него из рук и лихорадочно ее просматривая.

Макса невозможно было ни с кем перепутать, но что касается меня, то на фото был виден только затылок, часть плеча и руки. Меня не узнал бы никто, кроме близких знакомых.

– Там твой аллергический браслет и твоя восхитительная шевелюра, – проквакал Джордж. – И как долго вы уже?..

– Не твое дело.

– Он ведь просто бомба в постели? Ведь так? О боже, погоди, не говори мне, давай-ка я сначала выработаю хорошую порцию ментальной смазки.

Он зажмурился и замычал.

–  Не твое дело, – повторила я, прижав руку ко лбу.

Боже мой.Беннетт и Хлоя это увидят. А также мои сотрудники. И кто-то может послать это моим родителям.

– О боже!

– У вас, ребята, что-то типа романа? – спросил Джордж, хлопнув ладонью по столу в попытке привлечь мое внимание.

– О господи! Не твое дело. Пошел вон из моего кабинета. Бегом.

Джордж встал, одарив меня мрачным взглядом – примерно столь же искренним, как улыбка политика. Мой ассистент явно был просто в восторге. Может, даже слегка возбудился.

– Ладно, – проворчал он. – Но лучше бы тебе рассказать все сочные детали после того, как успокоишься.

– Не будет этого никогда. Иди.

– Между прочим, это вообще-то здорово, – продолжил этот негодник, на сей раз серьезно. – Ты заслуживаешь горячего парня.

На секунду я перестала психовать и взглянула на него. Джордж не издевался надо мной. И не маялся дурными предчувствиями. Конечно, он был конченым извращенцем и наслаждался каждой минутой моих мучений, но при этом искренне считал, что я была счастлива, получала удовольствие и делала именно то, что должны делать одинокие девушки двадцати с чем-то лет. Он как в зеркале отражал мои субботние мысли: «Этот мужчина подходит тебе, Сара», – те самые мысли, за которые я так отчаянно цеплялась.

Но почему-то в свете раннего понедельника было намного трудней оставаться юной и дикой, и уверенной в том, что я не готовлю себе очередную ловушку.

– Спасибо, Джордж.

– Всегда пожалуйста. Но я вижу, что сюда направляется Хлоя, так что готовься к худшему.

Хлоя оказалась даже ближе, чем я предполагала. Игриво отпихнув моего ассистента с дороги, она ворвалась в кабинет и захлопнула дверь у него перед носом.

–  Макс?

– Я знаю.

– Твой таинственный ухажер – это Макс?

– Хлоя, извини, что я не…

Она вскинула руку, обрывая меня.

– Я спрашивала тебя, не о Максе ли речь. Ты соврала мне, кстати, очень убедительно, и сказала нет. Не знаю, то ли мне восхищаться, то ли злиться.

– Восхищаться? – предложила я, озаряя ее победной улыбкой.

– О боже, только не умничай.

Моя подруга прошла к дивану у окна и уселась.

– Расскажи мне все по порядку.

Я пересекла кабинет, села рядом с ней, глубоко вздохнула и выложила все: о том, как мы с Максом встретились в клубе и как между нами пробежала искра. О китайском ресторане, о том, как я пришла сказать Максу, чтобы он больше меня не разыскивал, а в результате позволила довести себя до оргазма. Призналась, что именно с ним была на благотворительной вечеринке. А затем сказала, что именно она, Хлоя, заставила меня понять: лучший способ отвлечься – это исследовать рисковую часть своей натуры с мужчиной, который был чуть ли не мировым экспертом в области случайных связей.

Но тут Хлоя перебила меня.

– Теперь это что-то большее, так? Сколько уже прошло, два месяца? Это стало чем-то бо́льшим?

– Для меня да. Для него тоже. Может быть.

– Прекрасный подонок увидел фотографии этим утром, – сказала она, поморщившись. – Я психанула, потому что пыталась спрятать их, но он увидел «Пост» у входа в метро.

– О нет.

Хлоя бледно улыбнулась.

– Вообще-то мне показалось, что его больше беспокоит моя реакция. Но Беннетт сказал, что знает Макса, и если тот обещал быть только с тобой, то так и сделает. И очень хорошо, потому что если этот ловелас обидит тебя, одним отростком у него станет меньше – думаю, ты понимаешь, о чем я.

– Проблема не в этом, – сказала я. – Конечно, я осознаю, насколько иронично это звучит, учитывая… – Тут я ткнула себя пальцем в грудь. – …что перед тобой женщина, которой изменяли шесть лет подряд. Но меня тревожит другое. Я вообще не хотела заводить отношений. Предполагалось, что я просто буду развлекаться. А если я нравлюсь ему только потому, что не хотеланикаких отношений? Я поставила перед ним цель: сделать все, чтобы привязать меня к себе. Не думаю, что Макс когда-нибудь признается в этом, а может, и вообще не осознает, но вряд ли он привык к тому, чтобы его как-то ограничивали. И это меня беспокоит. Для него вся прелесть может заключаться в вызове.

Хлоя пожала плечами и развела руками.

– Что ж, все когда-нибудь случается в первый раз. Ты говорила ему о своих чувствах?

В прихожей послышался грохот, а затем истерический вопль Джорджа:

– Он идет!

В дверь ворвался Макс, преследуемый по пятам Джорджем.

– Он вообще хоть кого-то слушает? – вопросил мой ассистент.

– Обычно нет, – отозвался Макс, застывая на месте при виде газеты в моих руках. – Ты это уже видела?

– Ага, – сказала я, швырнув газету на стол.

Он с мрачным видом подошел ко мне.

– Послушай, это не очень качественный снимок, и я сомневаюсь…

– Все в порядке, – ответила я, заправляя волосы за ухо. – Я…

– Ну, я бы не сказала, что все в порядке, – перебила нас Хлоя, огибая стол.

Скрестив руки на груди, она встала между нами.

– Соглашусь, что это не лучший снимок, но я узнала тебя, Сара. Беннетт тоже.

– И я! – радостно встрял Джордж, поднимая руку.

– А ты почему еще здесь? – спросила я, злобно глядя на него. – Возвращайся к работе.

– Какие мы чувствительные, – пробурчал Джордж, отклеиваясь от стены.

– Так-так.

При звуке этого голоса все головы повернулись к двери.