Двери лифта раздвинулись, и мы вышли в небольшую приемную. Теплый свет заливал комнату. Красивая рыжеволосая девушка, сидевшая за стойкой, отстукивала что-то на черном стильном компьютере.

– Мистер Стелла, – сказала она, вставая, чтобы поприветствовать нас. – Мистер Френч предупредил меня, что вы зайдете сегодня вечером. Меня зовут Лизбет.

Я кивнул в ответ, и она махнула рукой:

– Пожалуйста, идите за мной.

Развернувшись, Лизбет повела нас по короткому коридору, не спросив ни имени Сары, ни почему та в маске. Остановившись перед тяжелой стальной дверью, рыжеволосая вставила в замок длинный и тонкий ключ, распахнула створку и пригласила нас внутрь широким движением руки.

– Пожалуйста, запомните, мистер Стелла: мы разрешаем максимум два алкогольных напитка. Также прошу вас не использовать настоящие имена. Если вам понадобится помощь, у каждой игровой комнаты у нас есть охрана.

Как будто для того, чтобы подчеркнуть ее слова, из-за спины Лизбет выступил очень крупный мужчина.

Затем рыжеволосая взглянула на Сару и наконец-то обратилась непосредственно к ней:

– Вы здесь по собственной воле?

Сара кивнула, но Лизбет это, похоже, не удовлетворило, и тогда моя спутница подтвердила вслух:

– Конечно.

После этого Лизбет нам подмигнула.

– Развлекайтесь, вы двое. Джонни сказал, можете пользоваться шестой комнатой по средам, столько, сколько захотите.

Столько, сколько захотим?

Я развернулся и повел Сару в клуб, стараясь справиться с нахлынувшим возбуждением. В прошлый раз я видел всего пару комнат. Большую часть ночи я провел в баре, смакуя виски и наблюдая за двумя женщинами, занимавшимися любовью на соседнем столе, в то время как Джонни расхаживал по заведению и приветствовал своих клиентов. Затем мы прошли дальше по коридору и осмотрели несколько комнат, но мне было неловко глядеть на это в компании партнера по бизнесу, да еще и мужчины. Я заявил, что устал, но позже пожалел о том, что не оценил по достоинству каждую комнату.

– А что в шестой комнате? – спросила Сара по дороге в бар, обеими руками держась за мое плечо.

– Без понятия, – признался я. – Но если я правильно помню, Джонни отвел ее нам потому, что она в самом конце коридора.

Бар был большой, просторный, просто и со вкусом обставленный: приглушенный, теплый свет, столики на двоих или четверых, оттоманки, диваны и кресла, расставленные по комнате с продуманной небрежностью. С потолка свисали тяжелые бархатные портьеры, стены были оклеены густо-черными обоями с едва видимым изменчивым рисунком, мерцавшим в неверном сиянии свечей.

Было еще рано – всего несколько других гостей сидели у столиков, тихо переговариваясь и любуясь мужчиной и женщиной, танцующими в центре комнаты. Когда мы вошли в бар, мужчина закинул женщине на голову ее же собственную рубашку, завернув в ткань руку партнерши и закрутив женщину по площадке. Блеснули камни в кольцах, украшавших ее соски.

Сара жадно смотрела на эту пару, но, заметив, что я наблюдаю, быстро отвела взгляд и завела за ухо прядь темных волос. Я уже знал, что это признак смущения, и представил, как она краснеет под маской.

– Здесь можно смотреть, – напомнил я ей, понизив голос. – Когда станет действительно интересно, ты увидишь, что остальные пялятся во все глаза.

Я заказал ей «Отвертку», взял себе скотч и направился к небольшому столику в углу. Пока Сара пыталась освоиться, я внимательно следил за ней. Она пила свой коктейль небольшими глотками, приглядываясь к обстановке. Мне было интересно, заметила ли она, какой интерес вызвала у клиентов. Я видел, как на ее шее бьется пульс. При виде этой бледной кожи мне захотелось наклониться и оставить засос. Заерзав на стуле, чтобы устроиться поудобней, я представил, каково это будет – запустить пальцы ей под юбку и заставить кончить на глазах у всей комнаты.

Черт, Макс. Ну ты попал.

– О чем ты думаешь? – спросил я.

Приподняв подбородок, она указала на танцоров. Те поцеловались, разлетелись в разные стороны, а затем вновь встретились в центре комнаты.

– Они что, займутся сексом прямо здесь?

– Скорей всего, в той или иной форме.

– Так зачем же им еще комнаты?

– Разнообразие. Если я правильно помню, в комнатах все развивается более бурно. И они меньше, интимней.

Сара кивнула и, подняв бокал к губам, изучающе взглянула на меня.

– Ни один человек здесь не знает, кто я, но тем не менее именно я в парике и маске.

Улыбнувшись, я заметил:

– Если придерживаться исторической версии событий, именно ты хотела остаться инкогнито.

– И ты готов сделать это со мной? Позволить людям смотреть на то, как мы занимаемся сексом?

– Похоже, я готов сделать с тобой все, что угодно, – признался я.

А затем, не видя в темноте ее реакции, поспешно добавил:

– Для меня эта мысль не менее неожиданная, чем для тебя.

В ответ Сара под прикрытием стола положила руку мне на бедро.

– Но эти люди знают тебя. Они знают тебя в лицо.

– В этой комнате масса куда более известных людей. Вон тот мужчина в углу – футболист, играет за команду, о которой непрерывно талдычит Уилл. А та женщина?

Я незаметно кивнул на столик у бара.

– Телевидение.

Глаза Сары чуть расширились, когда она узнала недавнюю лауреатку премии «Эмми».

– Но они не собираются заняться сексом в шестой комнате, – заметила она.

– Нет, но они пришли сюда, чтобы смотреть. Никто не осудит меня за то, что я тут с тобой. И, скажу больше, всем известно, что не стоит шутить с правилами конфиденциальности у Джонни Френча. У него накопано грязного белья на каждого, а если нет, накопает без проблем.

– Ох.

– Все останется в этой комнате, Са… – начал я, но она прижала палец у моим губам.

– Без имен, незнакомец.

Улыбнувшись, я поцеловал кончик ее пальца.

– Все остается в этой комнате, Лепесточек. Я обещаю.

– Первое правило Бойцовского клуба? – с усмешкой спросила она.

– Точно.

Подняв стакан к губам, я глотнул виски.

– Скажи, о чем еще ты думаешь.

Она потянулась ко мне для поцелуя, но я отстранился. Сара спросила:

– Можно, я тебя здесь поласкаю?

Я покачал головой.

– К сожалению, это второе правило. В баре сексуальные контакты не разрешены никому, кроме актеров.

– А в шестой комнате?

– Да. Там можно.

– Черт.

Откинувшись на спинку кресла, она некоторое время наблюдала за танцорами. К этому моменту они уже избавились от одежды. Мужчина расправлял спустившийся с потолка бандаж, чтобы его партнерша могла вдеть руки и ноги в петли. Когда танцовщица надела бандаж, ее ноги широко раздвинулись, а невидимая лебедка подняла ее так, что бедра оказались на одном уровне с головой партнера. Мужчина начал раскручивать ее в такт с музыкой, расхаживая широкими кругами вокруг ее распростертой фигуры с откинутой головой.

– Который час? – спросила Сара через несколько минут, не отрывая взгляда от площадки – там мужчина резко остановил вращение женщины и прижался ртом к ее промежности.

– Девять сорок пять.

Сара вздохнула. Я не понимал, испытывает ли она такое же возбуждение, как я, или нет. Пытка заключалась в том, что в этом клубе я мог ласкать Сару лишь там, где нас увидят другие. Они могли использовать нас для своих нужд так же, как мы их – для своих. Больше всего на свете мне хотелось сделать с ней то, что мужчина на площадке начал делать со своей партнершей – ласкать языком, дразнить, трахать пальцами.

Когда танцор вновь закрутил партнершу, к нашему столику подошел официант.

– Добрый вечер, сэр.

Он налил мне воды из хрустального графина, сначала держа его низко, а потом подняв над головой – но при этом струя все время оставалась одинаковой.

– Владелец клуба упомянул, что вы уже бывали здесь прежде, а вот ваша гостья новенькая. Хотите, чтобы я ввел вас в курс дела?

– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – ответил я.