Кристина Лорен - Прекрасный подонок

Я открыл глаза. Поцеловав ладонь Хлои, убрал ее пальцы от лица и прижался лбом к ее плечу. Снизу доносились безразличные голоса. Откинувшись назад, она прислонилась ко мне, и мы неподвижно простояли так несколько секунд.

Затем она медленно отстранилась. Чувство потери заставило меня нахмуриться. Я смотрел, как она расправляет юбку, поднимает лифчик и пытается завязать тесемки на плечах. Нагнувшись, чтобы подтянуть брюки, я нащупал рваное кружево ее трусиков и запихнул их в карман. Она все еще сражалась с платьем. Я подошел, отвел ее руки и завязал ленточки, избегая смотреть ей в глаза.

Комната внезапно стала слишком тесной. Воцарилось неловкое молчание. Мы быстро взглянули друг на друга, и я потянулся к дверной ручке. Надо было сказать что-то, хоть что-нибудь, чтобы исправить положение. Как я мог просить ее заниматься сексом только со мной, при этом не меняя ничего другого? Даже я понимал, что в ответ на такую просьбу, скорей всего, получу коленом по яйцам. Но я никак не мог подыскать слов, чтобы описать, что чувствовал, когда видел ее с Джоэлом. В голове было совершенно пусто. Отчаявшись, я распахнул дверь – и мы оба замерли, увидев то, что ждало нас снаружи. Там, прямо за дверью, со сложенными на груди руками и скептически поднятыми бровями, стояла Мина.

Когда мистер Райан открыл дверь и мы столкнулись лицом к лицу с Миной, я застыла на месте.

– И что же вы там делали вдвоем? – поинтересовалась она, переводя взгляд с меня на него.

Я мгновенно представила все то, что она могла услышать, и почувствовала, как мучительно краснею.

Я решилась взглянуть на мистера Райана. В эту же секунду он покосился на меня. Затем я повернулась к Мине и покачала головой.

– Ничего, нам просто надо было поговорить. Вот и все.

Я пыталась блефовать, но дрожь в голосе выдала меня с головой.

– О, я кое-что слышала, но точно не разговор, – с усмешкой парировала Мина.

– Не смеши меня. Мы обсуждали рабочий момент, – сказал мистер Райан, стараясь проскользнуть мимо нее.

– В ванной? – спросила она.

– Да. Вы послали меня найти ее. Тут я ее и нашел.

Мина сделала шаг в сторону, преградив ему дорогу.

– Думаешь, я идиотка? Ни для кого не секрет, что вы двое никогда ничего не обсуждаете. Вы орете друг на друга. Так что же? Вы теперь, условно говоря, встречаетесь?

– Нет! – выкрикнули мы одновременно.

Наши взгляды снова скрестились и так же быстро метнулись в разные стороны.

– Значит… вы просто трахаетесь, – подытожила она.

Внятного ответа у нас не нашлось.

Напряжение, разлитое в коридоре, было настолько сильным, что на секунду я уже готова была выпрыгнуть в окно третьего этажа.

– И как давно?

– Мина… – начал он, и в кои-то веки я ему посочувствовала.

Никогда прежде он не выглядел столь растерянным. Казалось, до сих пор он так по-настоящему и не понял, что, кроме бардака у нас в головах, у этих отношений могут быть и другие последствия.

– Как давно, Беннетт? Хлоя? – спросила она, переводя взгляд с него на меня.

– Я… мы просто… – начала я.

Но что «просто»? Как я могла все это объяснить?

– Мы…

– Мы допустили ошибку. Это была ошибка, – голос мистера Райана пробился сквозь путаницу моих мыслей, и я потрясенно оглянулась на него.

Почему меня так задело, что он назвал наши встречи ошибкой? Так и было, но услышав, как он произносит это вслух, я ощутила… боль.

Я так и продолжала смотреть на него, когда Мина заговорила:

– Ошибка или нет, вам нужно остановиться сейчас же. Что, если бы на моем месте была Сьюзан? И, Беннетт, ты же ее босс! Ты что, забыл об этом?

Она резко выдохнула и договорила:

– Послушайте, вы двое уже взрослые, и я понятия не имею, что между вами происходит. Но, чем бы вы ни занимались, Эллиотт не должен об этом узнать.

Меня затошнило при мысли, что Эллиотт может когда-нибудь об этом узнать, и о том, насколько он будет разочарован. Такого я не перенесу.

– Не беспокойтесь, – сказала я, сознательно избегая встречаться глазами с Беннеттом. – Я больше не повторю свою ошибку. Прошу прощения.

Я прошла мимо них к лестнице. Гнев и боль свинцовым грузом давили на желудок. Рабочая этика и мотивация всегда держали меня на плаву в трудные минуты жизни: после разрывов с мужчинами, после смерти матери, после ссор с друзьями. Теперь у меня появились сомнения в том, что я действительно ценный сотрудник «РМГ». Неужели секс влиял на его суждение? Теперь, когда мой босс – наконец-то – понял, что огласка наших отношений выставит его в невыгодном свете, начнет ли он сомневаться в моей профессиональной пригодности?

У меня достаточно мозгов, чтобы не попасть в такую ситуацию. И пора бы уже их задействовать.

Собравшись с духом, я вышла на веранду и снова уселась на свой стул рядом с Джоэлом.

– Все в порядке? – спросил он.

Я обернулась и несколько секунд молча его разглядывала. Он был очень симпатичным: аккуратно постриженные темные волосы, доброе лицо и голубые глаза, красивей которых я в жизни не видела. Именно такого мужчину мне бы и следовало выбрать. Мой взгляд метнулся в сторону – мистер Райан вернулся к столу с Миной, – но я быстро отвела глаза.

– Да, просто я неважно себя чувствую, – ответила я, вновь обернувшись к Джоэлу. – Думаю, мне лучше пойти домой.

– Прошу вас, – сказал он, вставая, чтобы отодвинуть мой стул. – Я провожу вас до машины.

Я быстро попрощалась. Незнакомая ладонь Джоэла легла мне на талию, и я ощутила внезапную неловкость. На подъездной дорожке он застенчиво улыбнулся и взял меня за руку.

– Я очень рад познакомиться с вами, Хлоя. Можно, я позвоню вам как-нибудь и все-таки приглашу на обед?

– Дайте ваш мобильник, – попросила я.

Какая-то часть меня чувствовала, что я поступаю дурно: еще не прошло двадцати минут, как я была наверху с одним мужчиной, а теперь даю свой номер другому. Но надо было двигаться вперед, и свидание за обедом с приятным молодым человеком казалось неплохим началом.

Когда я, вбив свой номер, вернула Джоэлу телефон, его улыбка стала шире, и он протянул мне в ответ свою карточку. Затем поднес мою руку к губам.

– Тогда я позвоню вам в понедельник. Надеюсь, цветы еще не совсем завяли.

– Главное не подарок, а внимание, – улыбнувшись, сказала я. – Благодарю вас.

Он выглядел таким искреннем и так рад был простой возможности встретиться со мной, что, будь я в своем уме, мне бы следовало плясать от восторга. На самом же деле меня почти тошнило.

– Мне надо идти.

Джоэл кивнул, открывая для меня дверцу машины.

– Конечно. Надеюсь, вам уже лучше. Поезжайте осторожно, и доброй вам ночи, Хлоя.

– Доброй ночи, Джоэл.

Он захлопнул дверцу. Я завела машину и, глядя только вперед, поехала прочь от дома своего босса.

На следующее утро, во время занятий йогой, я раздумывала, а не излить ли душу Джулии. Раньше я была совершенно уверена, что способна справиться со всем самостоятельно, но, пропялившись целую бессонную ночь в потолок, поняла, что мне нужно кому-то довериться.

Конечно, была еще Сара. Сара легче других могла понять, как мой крутой и горячий босс способен вывести из себя – но она работала на Генри, и мне не хотелось ставить ее в неловкое положение, заставляя хранить такой большой секрет. Я знала, что если попросить Мину, она с радостью со мной поговорит, но, во-первых, она принадлежала к семейству Райанов, и, во-вторых, то, что она могла услышать из-за двери ванной, крайне меня смущало.

В такие минуты мне очень хотелось, чтобы была жива мама. При одной мысли о ней в груди защемило, а на глаза набежали слезы. Решение переехать сюда, чтобы провести с ней последние годы ее жизни, было лучшим из моих решений. И, хотя жить так далеко от папы и друзей было порой нелегко, я знала, что в этом имелся свой смысл. Мне просто хотелось, чтобы этот смысл чуть поспешил и наконец-то дал о себе знать.

Так стоит ли рассказывать Джулии? Надо признать, меня пугало то, что она могла обо мне подумать. Но даже больше пугала необходимость произнести все вслух.

– Эй, ты все время на меня поглядываешь, – сказала моя подруга. – Либо у тебя что-то на уме, либо я вспотела до безобразия.

Я попыталась промолчать, попыталась отмахнуться и сделать вид, что ничего не понимаю. Но не смогла. Вся тяжесть и все напряжение последних недель обрушились на меня, и, прежде чем я успела взять себя в руки, мой подбородок жалобно задрожал, и я зарыдала, как ребенок.