Кристина Лорен - Прекрасный секрет

Я улыбнулась и поблагодарила его.

Мимо нас с гудками проносились такси. Холодный мартовский ветер забирался под пальто. Найл обнял меня, оберегая от толпы и наклонившись к моему уху.

– Если вдруг я забуду тебе об этом сказать, знай, что мне намного легче благодаря твоей честности. И на всякий случай, я не думаю, что ты капризная.

И у меня в животе запорхали бабочки.

Мы поболтали о совещании, о том, что нам предстоит делать на саммите в течение ближайших дней. Он держал меня за руку, и я с гордостью осознала, что привыкла к его размашистым шагам. Нам легко было идти в ногу. Но что-то все равно разделяло нас.

– Ты хотел честности? – прошептала я, когда мы поднимались на лифте в номер, и прижимаясь к нему.

– Да.

Я склонила голову и посмотрела ему в лицо.

– То, что было сегодня, – это слишком быстро?

Он сглотнул, осознав мой вопрос.

– Может быть. Но я не уверен, что хотел бы останавливать тебя или что смог бы это сделать.

Я закрыла глаза, ощутив слабость.

– Или что мне стоило бы это делать, – тихо добавил он, положив пальцы мне на подбородок и поворачивая мое лицо к себе. – Руби, это было потрясающе.

Я кивнула и выдавила улыбку.

– Придешь ко мне потом? После ужина?

Он долго смотрел на меня, глаза в глаза, потом кивнул и нежно поцеловал меня.

– Вот ключ, – сказала я, давая ему запасную карточку. – У меня куча дел, поэтому я, может быть, буду работать всю ночь или… кто знает, вдруг ты обнаружишь меня спящей на столе в лужице слюны.

Он рассмеялся, и в этот момент он нравился мне так, что у меня аж все заныло. Еще раз поцеловав меня в губы, он убрал карточку в карман. Я вышла из лифта и помахала, а он поехал вниз.

Я проснулась от звука открывающейся двери. Лучик света из коридора упал на ковер и сразу же исчез, когда дверь закрылась. Как я сказала, я работала, пока у меня глаза не начали слипаться, а потом вытащила себя из-за стола, переоделась в футболку и упала в кровать.

На фоне окна появился силуэт Найла, он аккуратно снял пиджак и рубашку, перед тем как сесть у меня в ногах. Я почувствовала, как под его тяжестью просел матрас, и ждала, когда он заговорит. Несколько секунд слышалось только тиканье его наручных часов, а потом он прошептал в темноту:

– Ты не спишь?

В номере было так тихо, что я вся напряглась. Что произошло после того, как мы расстались у лифта? Он провел вечер в раздумьях о том, что между нами происходит? Я не могла пошевелиться и выдавить из себя хоть слово и подумала, что будет, если я промолчу. Он ляжет в постель и обнимет меня? Или встанет, оденется и вернется к себе? Я боялась ответа.

– Руби?

– Который час? – наконец спросила я.

– Около часа ночи.

Я села, подтянув колени под подбородок.

– Ты только что пришел?

– Нет, – ответил он, и хотя я не могла рассмотреть его лицо, я заметила, что он провел ладонью по волосам. – Я два часа сидел внизу.

Мое сердце стукнуло, и я не могла решить, темнота – это благословение или проклятие. Он два часа сидел внизу?

– Почему?

Он издал сухой смешок.

– Думал о том, чем мы занимались.

– О.

– Ты не удивлена?

Я откинула волосы с лица и задумалась, до какой степени честной мне стоит быть.

– Я бы скорее удивилась, если бы ты повел себя иначе.

– Я настолько предсказуем?

– Я бы сказала, последователен. – Между нами повисло молчание, и наконец у меня больше не было сил его выносить. – Хочешь поговорить об этом?

Секунду он молчал, а потом кивнул.

– Думаю, да. Да.

Я улыбнулась в темноту, подумав, что это для него большой шаг вперед.

– Я думал о том, что, наверное, это было для тебя непросто. Да еще я смущаю тебя своими противоречивыми сигналами. – Он умолк, взял меня за руку и провел кончиком пальца по ладони к запястью. – Я говорил тебе, что мне не хочется торопиться, а потом… – Он согнул ногу и положил колено на матрас, повернувшись ко мне лицом. – А потом делал все это… красил тебе губы помадой…

– Я была не против, – ответила я. – Такие вещи не всегда происходят по плану. Иногда в пылу момента ты делаешь что-то такое, из-за чего потом переживаешь. Пока мы честны друг с другом, не думаю, что мы можем сделать что-то не так.

Секунду он обдумывал мои слова, потом просто сказал:

– Спасибо.

– И ты не единственный, кто склонен к умствованиям, – заметила я. – Просто мне лучше удается говорить не думая или бросаться куда-то очертя голову.

– Ты меня утешила.

Снова повисло молчание.

– Раз уж мы честны друг с другом, могу я задать тебе вопрос?

Он сжал мою руку.

– Конечно, милая.

– Та часть тебя, которая хочет не торопить события, она имеет отношение к тому, что я рассказала прошлой ночью?

Несколько секунд он не отвечал, и я почувствовала, как он ерзает на матрасе.

– После того, как он поступил, – сказал он, – я чувствую, что должен…

– Остановись. – Я оказалась права. Дело не в том, что он не уверен в себе. Он не хочет торопить и меня. – Я рассказала тебе о том, что сделал Пол, потому что я тебе доверяю и потому что ты спросил меня. Я хочу, чтобы ты понимал, как я стала такой, какая я есть. Я ведь тоже хочу знать тебя. То, что было, никуда не денется, потому что это часть моего прошлого, но я не хочу, чтобы из-за этого ты обращался со мной как-то по-особенному. Я не неженка, и со мной не надо осторожничать. Только не это. Я скажу, если мне что-то не понравится, и ты мне тоже говори, но мы должны доверять друг другу.

Он подался вперед, проведя ладонями по своему лицу.

– Понимаешь, я просто чувствую себя не в своей тарелке, – сказал он. – То, что мы так открыто обсуждаем эти вещи, – для меня откровение. Я был одинок в браке, и она тоже, я думаю. И я боюсь, что дело не в Найле и Порции, а дело только во мне. Я знаю, что молчалив… что если ты… кто-то устанет вытягивать из меня ответы клещами?

– Найл…

– И что, если после того, как первая радость завоевания схлынет, ты поймешь, что я не такой, каким ты представляла меня? Я… я не знаю, что я буду с этим делать.

– Я знаю, что люди могут восприниматься иначе, – сказала я. – Тебе кажется, что ты слишком скрытен, а я наоборот. – Он рассмеялся и провел пальцами по моей щеке. – И если уж мы честны друг с другом, мне и правда трудно, когда приходится угадывать твои мысли. Например, сегодня утром. Я не имею в виду, что мне надо знать все, что происходит у тебя в голове… но мне нужен тот, с кем можно разговаривать. Кто может выйти из своей зоны комфорта и сделать шаг мне навстречу. Вот что мне надо.

В комнате повисло настолько тяжелое молчание, что оно ощущалось третьим собеседником.

Моменты, когда мне приходится угадывать его мысли? Вот один из них. Потом мне пришло в голову, что надо было принять во внимание его неуверенность и уточнить, что когда я говорю «кто-то», я имею в виду конкретно его.

Но Найл, кажется, был готов сделать шаг навстречу. Он придвинулся еще ближе, прижавшись лбом к моему лбу.

– Я постараюсь, – сказал он. – Ради тебя я постараюсь.

Я никогда не встречал женщин вроде Руби. Вместо того чтобы ожидать серьезных шагов, подтверждающих мою заинтересованность, в течение следующей недели она довольствовалась мелочами: прикосновением моей ладони к талии, пока мы ждали поезд в метро; ласковым взглядом, когда мы стояли в очереди за обедом; долгими поцелуями на рассвете. Но в то время как накал наших отношений немного стих, она ни разу не попыталась надавить на меня и ни разу не просила объяснений вроде того, что было ночью в ее номере.

Я и правда хотел попытаться. Она это знала и просто была рядом.

Руби удивляла меня и в других смыслах. Она была умна, намного умнее, чем я изначально думал, и мгновенно усваивала новую информацию. Я и сам всегда все записываю и обычно могу быстро найти любые сведения, но в течение следующей недели Руби несколько раз поражала меня, когда во время совещания возникал вопрос, на который она немедленно находила ответ. Это было нечто.

У нас установился привычный распорядок работы и приемов пищи, а по вечерам мы долго болтали в кровати и целовались, а потом засыпали в обнимку, и ее теплая кожа льнула к моей. Это была сказочная жизнь (думаю, Руби думала так же): мы жили в шикарном отеле, ели в ресторанах и могли проводить весь рабочий день вместе и при этом быть эффективными.