Он застонал в ответ и пробормотал:
– Я так хотел снова почувствовать этот вкус.
И я окончательно слетела с катушек. Я упала на спину, раскинув руки и поднимая бедра еще выше, двигаясь под ним, а потом застыла на мгновение, когда на меня нахлынула волна оргазма, распространившаяся от того места, где он меня целовал, по всему телу, до кончиков пальцев и вверх по лицу.
Я вцепилась в его пиджак, который он даже не потрудился снять, и попыталась нащупать воротник, чтобы притянуть его выше. Я хотела раздеть его, почувствовать внутри себя. Почувствовать тяжесть его тела, обхватить ногами его узкие бедра.
Он сел, стащил пиджак, ослабил галстук, снял рубашку. Я лежала на полу и краем глаза видела, как вздымается моя грудь. Не могла отвести глаз от его лица.
Я ослабела. Мышцы расслабились, в голове воцарилась благословенная пустота. Найл снял с меня трусики, потом юбку, раздевая меня медленно и целуя обнажающиеся участки тела. Я думала, он сразу же войдет в меня, я чувствовала его твердость, когда он целовал мою шею и вжимался в бедра. Но он удивил меня, подхватив на руки и неся куда-то по узкому коридору.
– Куда мы? – спросила я.
– Мне не нравится идея снова заниматься с тобой любовью на полу.
Целуя его шею, я продолжила:
– Так вот чем мы сейчас займемся?
Он кивнул.
– И будем заниматься всю ночь и большую часть завтрашнего дня.
В прошлый раз я не успела рассмотреть его спальню, поскольку убежала практически сразу после пробуждения. Большие окна, белые стены, несколько фотографий Энсела Адамса. С подписью автора. Мои глаза расширились от изумления. Огромная кровать, аккуратно застеленная темными простынями и одеялом. Маленькая ванная в дальнем конце, одинокая лампочка на прикроватном столике. Комната мужчины, без излишнего декора.
Найл поставил меня спиной к себе, проводя руками по моим плечам к бедрам и прижимаясь грудью сзади.
– Ложись в постель. – Его тихий приказ был смягчен поцелуем в шею.
Я забралась на кровать и наблюдала, как он стремительно оказался рядом со мной и устроился между моих бедер.
– Поцелуй меня, – потребовала я.
– Скоро.
Он наклонился и снова провел языком у меня между ног. Теперь он делал это совсем иначе, медленно, нежно, ласково.
– Либо тебе это нравится, либо ты чувствуешь себя очень, очень виноватым.
– Это ужасная непристойность, – согласился он, целуя внутреннюю сторону бедра. – Ладно еще пялиться на твою грудь, наблюдать, как ты ублажаешь себя, а еще вводить в тебя пальцы. Но ласкать тебя языком? – Он лизнул меня и промычал: – Это сладкое местечко могу видеть только я? Ужасный разврат.
– Мне кажется, ты собственник.
– О да. Признаюсь, мне нравится мысль о том, что это тело принадлежит мне.
– Теоретически оно мое.
– Как скажешь, любимая.
– Осторожно, – поддразнила его я. – Ты же не хочешь заходить на территорию Л? – Чувствует ли он, как мне нужно это слышать?
– Разве? – спросил он, окидывая взглядом все мое тело. – Разве ты не слышала, как я только что признавался в любви каждый раз, прикасаясь к тебе?
Я заулыбалась и хотела было пошутить, но поняла, что он говорит серьезно. Да. На полу он с благоговением все время повторял: «Я люблю тебя».
– О.
Ах, эта нереальная улыбка, лукавая и веселая.
– Тебе хочется, чтобы я сказал это на ушко?
Я прикусила губу, пожимая плечами.
– Мне нравится, где сейчас находится твой рот, но я бы не возражала услышать это повыше.
Его поцелуи поднимались по моему телу выше и выше, влажные губы, настойчивые руки, легкие укусы. И каждое прикосновение сопровождалось словами.
Его большое тело нависало надо мной и закрывало весь мир, и меня охватило ни с чем не сравнимое чувство безопасности. Он знал меня всякую – и когда я сходила с ума от радости, и когда была в глубокой печали; и был причиной того и другого. За те месяцы, пока я любила его безответно, а потом за четыре короткие недели рядом он стал для меня больше, чем любовником; он стал моим лучшим другом.
– Мне всегда казалось, что я единственный человек в мире, который не знает, чего он хочет. Мои братья и сестры родились с этим пониманием. Но я нет. Но с тобой я понимаю. Я хочу доверять этому ощущению. Вернее, мне это нужно. Так что да, через месяц после того как мы официально познакомились в лифте, – он улыбнулся мне, – я по глупости все испортил, а ты по-дурацки от меня убежала… но вот мы снова вместе. Люблю тебя.
У меня мурашки по телу побежали.
– Я тебя люблю, – снова прошептал он и поцеловал меня в ухо. – Обожаю.
Я расстегнула ремень, и он помог мне стащить брюки и отбросить их к краю кровати. Я больше не хотела ждать, мне было больно от того, как я его хотела, хотела, чтобы он заполнил меня. О, его теплая гладкая кожа, мягкие волосы на ногах, прижимающихся к моим, его грудь, прильнувшая к моей, когда он лег на меня.
– Ты такой приятный, – прошептала я.
– Знаю… – Он покачал головой. – Я чувствую, что уделял всему этому слишком мало внимания в наш первый раз. – Он поцеловал меня. – Я нервничал и слишком торопился. Теперь я хочу наслаждаться каждой секундой.
Я протянула руку и погладила его член, наблюдая за лицом. Он приоткрыл рот, глаза помутнели.
– Ты предохраняешься? – спросил он, целуя меня в шею.
– Да.
– И ты не… – Он помолчал, переводя дыхание, а потом взглянул мне в глаза. – Ты ни с кем не…
У меня остановилось сердце.
– Я почти не выходила из квартиры, кроме как на работу. Ты всерьез меня спрашиваешь?
– Нет, – признался он. – Просто хочу, чтобы ты это сказала. Мне было так плохо, Руби. Одна мысль о том, что ты с кем-то встречаешься… ужас.
Он навис надо мной, закрыв от меня весь мир. Все, что я видела и чувствовала, – только его тело.
– В тот день я боялась, что ты пойдешь к Порции и займешься с ней любовью, – сказала я. Почему на эту тему говорить так легко сейчас, когда я чувствую его тепло, когда он в дюйме от того, чтобы войти в меня. – Уйдя из офиса, я думала только о том, что сегодня ночью ты можешь быть с ней. Мне кажется, я никогда в жизни так не рыдала.
– Руби…
– Я не сразу смогла выкинуть эту мысль из головы. Перестать чувствовать себя обманутой, перестать сходить с ума.
Он открыл рот, но я приложила палец к его губам.
– Не надо оправдываться. Вы много времени провели вместе, а со мной у тебя еще нет прошлого. С сегодняшнего дня я хочу двигаться дальше.
Он сдавленным голосом произнес:
– Жаль, что я вообще пошел к ней.
– Да.
Он поморщился и прижался лицом к моей шее.
– Руби, черт, прости… Я понимаю, что мы разговариваем… Но если ты не прекратишь ласкать мой член, я кончу.
Я тут же отпустила его, хихикнув.
– О боже! Найл! Я веду с тобой серьезные беседы и ожидаю, что ты внимательно меня слушаешь, и при этом глажу твой член и вожу им по…
Он перебил меня страстным поцелуем и двинул бедрами, одновременно проводя членом по моему клитору и давая мне понять, что с разговорами покончено.
Я скользнула руками вверх по его животу к груди, чувствуя под пальцами гладкую кожу, упругие напряженные мышцы. Он начал продвигаться все глубже, его кожа покрылась потом, дыхание стало прерывистым.
– Я на грани, – прошептал он, зажмуривая глаза.
– Я тоже.
Он посмотрел туда, где его член медленно двигался внутрь и наружу, и, войдя в меня до конца, прошипел:
– О господи, черт возьми.
Я совсем забыла это ощущение. Обняла его руками за талию, молча упрашивая дать мне секунду приспособиться.
– Все хорошо? – прошептал он, и я почувствовала, как дрожат его руки.
– Да. – Я изогнулась, чтобы поцеловать его шею, и приподняла бедра ему навстречу. У меня отчаянно заколотилось сердце, когда он снова начал двигаться. Сначала медленно, потом быстрее, когда понял, что я привыкла к нему. А эти звуки… о, эти звуки. Тихие стоны и выдохи, обрывки слов, которые заставляли меня чувствовать, что я принадлежу ему.
Его взгляд скользнул по моему лицу ниже, наслаждаясь тем, как моя грудь двигается в такт с его толчками.
– О да, любимая.
Он наклонился, целуя меня, но на самом деле это был не поцелуй. Его нежный открытый рот скользнул по моему. Я почувствовала его дыхание у себя на губах и языке.
– Я люблю тебя. – Я так сильно его люблю. Мне кажется, я родилась на свет, чтобы любить Найла Стеллу.