Калли одарила Грина такой сияющей улыбкой, что Гордон чуть не упал со стула, хотя улыбка была адресована не ему. Мгновение Грин выглядел ошеломленным, а потом сказал:

— Да, миссис Одли, я серьезно подумаю над этим. Благодарю вас. — Он встал со стула. — А сейчас мне нужно вернуться к работе.

После того, как Грин ушел, Калли тоже поднялась из-за стола.

— Спокойно ночи. Я хочу немного подышать свежим воздухом на веранде, а затем пойду спать. День был тяжелый.

Гордон галантно встал.

— Да, очень. Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь?

— Нисколько. — Она улыбнулась. — Ведь ты сможешь мне показать, в какой стороне Вашингтон, я хочу посмотреть, горит ли там что-нибудь до сих пор.

— После дождя, вероятно, нет.

Гордон вышел за ней наружу. Луна освещала широкую веранду, опоясывающую дом с трех сторон. С каждой стороны стояло несколько деревянных кресел-качалок, было легко представить, как семейство Грин и их гости сидят тут со стаканами холодных напитков в руках и любуются пейзажем. Гордон проводил Калли в западную часть дома.

— Город в той стороне, — произнес он. — Никаких признаков огня.

— Слава богу!

Веранда выходила на тронутые лунным светом воды Такер-Крик. В отличие от моста прочный пирс, выступающий из берега, устоял.

— Когда мы пришли, пирс находился под водой, — заметил Гордон, — но с тех пор уровень воды снизился на пару футов. К завтрашнему утру он должен опуститься почти до обычного.

— Значит, мы сможем отплыть в Балтимор.

Калли скрестила руки на груди и прислонилась спиной к одной из высоких деревянных колонн, поддерживающих крышу веранды. Волосы уже почти высохли и рассыпались по плечам сияющей вуалью. Она выглядела такой же молодой, как в то время, когда они вместе сбежали, и такой красивой, что больно было смотреть. Больше всего на свете Гордону хотелось подхватить ее на руки и никогда не отпускать. Но у Калли на сей счет было иное мнение.

— Как ты думаешь, мистер Грин прислушается к моему совету и предложит рабам стать работниками по договору?

— Не исключено. — Гордон колебался, не желая впадать в ложный оптимизм. — Но в отличие от тебя я не прожил много лет в обществе, где существует рабство.

— На Ямайке большинство людей считают, что рабы необходимы и их следует держать в подчинении. Многим рабство не нравится, и они были бы рады какой-то альтернативе, но, чтобы она их не разорила. Возможно, мистер Грин — один из них. — Калли вздохнула. — Однако сейчас у меня нет сил беспокоиться о серьезных социальных проблемах. Чего я хочу, так это добраться до Балтимора, обнять свою семью, держать их всех в безопасности и быть рядом.

Гордон смотрел на грациозный силуэт Калли и понимал, что он желает ее больше, чем ему когда-нибудь в жизни доводилось желать кого-то или чего-то. Однако надо быть дураком, чтобы считать, будто сейчас подходящее время попытаться завоевать ее. Но он хотя бы может ее подбодрить. Гордон обнял Калли за плечи и привлек к себе.

— С твоей семьей все в порядке, скоро ты их увидишь.

После мгновенного сопротивления она тихо вздохнула и прильнула к нему.

— Надеюсь, ты прав, но я не успокоюсь, пока мы снова не будем вместе.

Мягкое поношенное платье хранилось где-то с лавандой, и этот приятный аромат словно делал Калли еще больше похожей на прежнюю девочку. Гордон велел себе не прижиматься к ней крепко, иначе она убежит.

— Расскажи про своих детей. Я ничего о них не знаю, кроме того, что они квартероны.

Калли усмехнулась:

— Ты можешь пожалеть, что спросил, потому что я могу говорить о них часами. Постараюсь быть краткой. Молли шестнадцать лет Ее настоящее имя Мэри, но к ее характеру больше подходит Молли. Она еще красивее, чем была ее мать. Молли умная, и из нее получилась прекрасная помощница в моей швейной мастерской. Когда дети были маленькими, я рассказывала им об Англии, и Молли мечтает когда-нибудь там побывать.

— Скоро у нее появится такая возможность, — улыбнулся Гордон. — А как насчет второго ребенка? Я даже не знаю, девочка это или мальчик.

— Трею четырнадцать лет, он мальчишка до мозга костей. Для своего возраста Трей рослый и полон энергии, обаяния и любопытства. Его настоящее имя Мэтью, его назвали в честь отца и деда. Поскольку он был третьим Мэтью, во младенческом возрасте его прозвали Трем.

— Значит, законного сына не назвали Мэтью?

— Его мать, первая жена Мэтью, настояла, чтобы сына назвали Генри в честь ее отца. Думаю, она была женщиной, с которой трудно спорить.

Гордон спросил себя, не надеялся ли Мэтью Ньюэлл, что женитьба на шестнадцатилетней девочке подарит ему более кроткую жену. Если так, то он ошибался, но, по крайней мере, Калли его слушала и с ней можно было что-то обсуждать, она не притесняла его.

— По тому, как ты говорила о своих детях, я решил, что они моложе, но они почти взрослые.

— Да, и я на собственном опыте усваиваю старый урок, что «маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки», — с сожалением промолвила она. — Молли и так уже привлекает слишком много нежелательного внимания мужчин, поэтому я на всякий случай научила ее нескольким способам самозащиты. К счастью, у нее есть голова на плечах, и вряд ли она влюбится в какого-нибудь повесу с хорошо подвешенным языком.

Гордону нравилось чувствовать Калли рядом с собой. Он осторожно погладил ее руку.

— Чем Трей хочет заняться в будущем?

— Он любит механизмы, ему нравится работать руками. Я бы отдала его в ученики к инженеру, если найду такого. Или, возможно, к издателю, который выпускает газеты.

— Они получат наследство от отца?

— О, это совсем другая история! Мэтью составил черновик завещания, по которому плантация отходит к его сыну Генри, а Молли и Трей получают щедрое наследство. По моей просьбе он также добавил, что после его смерти все рабы получают свободу. Я должна быть назначена опекуншей обоих детей до их совершеннолетия. Он дал мне этот черновик прочитать. Я предложила дописать еще кое-что, и Мэтью обещал это сделать. Но вскоре он умер, и если новое завещание существовало, то оно исчезло.

— Дай-ка я догадаюсь. Удалось найти только одно завещание: более старое, по которому все достается его законному сыну.

— Именно так. Я думаю, новое завещание Генри уничтожил. Ему было мало унаследовать собственность отца, он хотел получить еще и рабов, и все деньги до последнего пенни.

— Полагаю, в суд ты не обращалась, поскольку у тебя нет копии нового завещания.

— Дело было еще хуже. Мало того, что завещание пропало, Генри мне заявил, что намерен продать своих брата и сестру. За Молли можно получить хорошие деньги, как он сказал. — Она вздохнула. — Мне он сделал щедрое предложение — остаться в качестве его любовницы.

Гордон выругался вслух. Ему хотелось, чтобы этот мерзавец находился тут, и он бы убил его.

— Ты исчезла и не можешь даже прикоснуться к собственной части наследства, поскольку это означало бы выдать свое местонахождение. Проклятье!

— Я стараюсь обо всем этом не думать, потому что тогда мне хочется убить его, и на самом деле я ничего не могу сделать, лишь молиться, чтобы он нас больше не искал. Теперь у него есть все, и ему нечего бояться с моей стороны. Но мне ненавистна мысль, что Молли и Трей не получат то, что им положено. Наверное, им будет безопаснее в Англии.

— Я послан сюда для того, чтобы забрать тебя и твоих близких, — мягко напомнил Гордон. — От тебя требуется только сказать, что это именно то, чего ты хочешь.

— Англия — дорогая страна. Я не знаю, смогу ли зарабатывать достаточно, чтобы содержать семью. Мне придется начать все сначала. И я не намерена рассчитывать на помощь своих родственников, даже если они ее предложат.

— Ты можешь выйти замуж за меня. Я не сказочно богат, однако у меня достаточно средств, чтобы обеспечить благополучную жизнь тебе и твоей семье. Я могу дать Молли приданое, а Трею помочь достичь того, что он желает. Вероятно, он даже захочет поступить в университет.

Калли посмотрела ему в лицо, ошеломленная.

— Спасибо, но мое положение не настолько отчаянное.

Гордон расхохотался:

— Ох, Калли, если я когда-нибудь тешил себя иллюзией, что привлекателен для женщин, то ты ее уничтожила!