Мэри Патни - Прелестная бунтарка

— Вам тогда было лет тринадцать или четырнадцать, — произнес Гордон. — И многие решили бы, что вы поступили правильно, но вы заслуженно чувствуете себя виноватой, поскольку действовали из зависти. Из-за вашего поступка меня едва не убили, а вашу сестру отправили в чужую страну и выдали замуж за человека, который по возрасту годился ей в отцы. Вы были близки к тому, чтобы погубить нас обоих.

— И этого более чем достаточно, чтобы тебя терзало чувство вины, — заметила Калли, сдерживая ярость.

У нее перед глазами возникла картина: Гордон скорчился в сене, обхватив голову руками, чтобы защититься от гнева ее отца. Кровь! Отец выкрикивает угрозы и оскорбления, и она уверена, что лучшего друга убьют у нее на глазах… И все это из-за того, что ей завидовала любимая сестра! У Калли возникло такое ощущение, словно ее ударили в живот Она пересекла комнату, подошла к Гордону, и он обнял ее.

— Кэткин, мы оба выжили и снова нашли друг друга. — Он перевел взгляд на Элинор. — Очевидно, что я не умер на пути в Новый Южный Уэльс, как говорили. Ирония судьбы: нас опять свело вместе именно ваше желание вызволить сестру из страны, где идет война. Человеком, которого послали найти ее и привезти домой, был я. Можно считать это своего рода компенсацией, хотя и случайной.

— Наверное, у Бога своеобразное чувство юмора. — Калли повернулась к Элинор, чувствуя себя очень уставшей. У сестры был такой вид, будто она ожидала, что отец ударит ее плеткой. Но он никогда не бил ею дочерей, предпочитая традиционный метод наказания старших дочерей — своими сильными руками. — Я принимаю твое объяснение, что ты не хотела причинить мне вреда. Но на то, чтобы моя злость прошла, потребуется время.

Элинор кивнула.

— Я понимаю. Может, когда-нибудь мы снова станем подругами?

— Не исключено. Но не сегодня.

Калли вдруг почувствовала, что ей отчаянно нужна поддержка мужа. Она оперлась на его руку, и они вместе покинули гостиную. На улице он сказал Скипу:

— Мы прогуляемся вокруг квартала, а потом вернемся сюда.

Калли молчала всю дорогу, она была рада возможности побыть в тишине и собраться с мыслями. Они дошли до угла, повернули направо, и Калли произнесла:

— Я была несправедлива к Джейн. Все эти годы винила ее за то, что случилось той ночью.

— Вероятно, она сделала бы то же самое, если бы знала о твоих планах, но у нее были бы иные мотивы. Но не обязательно они были бы лучше. — Гордон обошел собаку, которая развалилась посреди тротуара. — Странно, что вся цепочка событий была вызвана детской влюбленностью какой-то школьницы. Я понятия не имел, что она так ко мне относилась. Я ее и не замечал почти, знал лишь, что она застенчивая и постоянно ходит за тобой.

— Я тоже не догадывалась. Но хотя ты можешь этого не помнить, ты всегда был приветливым с моими младшими сестрами. Когда они что-то говорили, ты слушал и, конечно, выглядел лучше всех парней в окрестностях. Несчастье обрушилось на единственную неудачу леди Агнес, потому что ты был слишком милым! Какая ирония судьбы!

— Смех лучше, чем ярость. — Гордон взял Калли за руку, их пальцы сплелись, этот жест был более интимным, чем, когда ее ладонь лежала на рукаве его сюртука. — Не знаю, выбрал ли бы я сам такой жизненный путь, но в ходе моего путешествия я многому научился, встретил интересных людей, причем не все из них пытались меня убить.

— Сколько же процентов этих «интересных» людей все-таки пытались убить тебя?

— Почти никто, думаю, менее пяти процентов. За эти годы мы оба изменились. В семнадцать лет я считал, что мне надо на тебе жениться, потому что ты была моей подругой и брак со мной спас бы тебя от участи, которую ты считала ужасной. Но когда мы снова встретились в Вашингтоне, я вдруг понял, что хочу жениться на тебе ради тебя самой. А не потому, что тебя нужно было спасать.

Калли вспомнила о годах своей жизни на Ямайке, о дружеских отношениях, страхах, досадах. Захотела бы она стереть эти годы из своей жизни, если бы могла?

— Сложно представить, какие жизни у нас могли быть, правда? Это означало бы потерять все, чему мы научились. — Она крепче сжала его руку. — Хорошо, что мы нашли друг друга.

Они продолжили путь вокруг квартала. Когда они уже приближались к коляске, Калли сказала:

— Я была уверена, что никогда не прощу Джейн предательства, но теперь думаю, что Элинор я в конце концов смогу простить.

— Это потому, что вы с Джейн не ладили друг с другом, и у тебя меньше оснований для прощения. А Элли тебе нравилась, с ней связано больше приятных воспоминаний.

— Да, пожалуй. И ошибку, совершенную из-за любви, простить легче, чем что-либо другое.

Калли вспомнила лицо Элинор и поняла, что сестра много страдала. Да, наверное, когда-нибудь они снова смогут стать подругами.

— Сегодня хороший вечер для музыки, — заметила Калли, вставляя в мочки ушей сережки с топазами. — Надеюсь, он будет спокойный.

Гордон повязал шейный платок, одновременно разглядывая наряд Калли. Ему никогда не надоедало смотреть на нее. Темно-зеленое платье было куплено ношеным, и потом Калли перешила его, однако благодаря ее мастерству портнихи и само платье, и она в нем смотрелись превосходно.

— Эти музыкальные вечера длятся недолго, гостей будет человек пятнадцать или двадцать. Не будет толпы, в которой чувствуешь себя неуютно. И это хорошее начало знакомства с Лондоном.

Калли повернулась к мужу и улыбнулась:

— Интересно, а мороженое подадут?

— Я удивлюсь, если у Киркланда нет с «Гюнтере» постоянной договоренности, в которую входят переносные коробки со льдом и срочное обслуживание. Поскольку они живут близко, это вполне осуществимо.

— Ясно. — Калли усмехнулась. — А если мороженого не будет, тогда позднее вместо него я поклюю тебя.

Они спустились вниз, и он помог ей надеть плащ. Калли не нуждалась в помощи, но Гордону хотелось лишний раз прикоснуться к ней.

Вечер был не холодный, светила луна, и они отправились в Киркланд-Хаус пешком. В этот вечер Калли была немного тише обычного, но не выглядела расстроенной.

Похоже, она смирилась с мыслью о том, что совершила Элинор.

Киркланд-Хаус был ярко освещен, а когда они вошли внутрь, сверху со стороны лестницы донеслись божественные звуки арфы. Дворецкий принял шляпу Гордона и плащ Калли, и их встретила сама леди Киркланд.

— Гордон! — воскликнула она, улыбаясь. — Я обрадовалась, получив вашу записку, что вы сможете прийти сегодня вечером. Не представите ли вы свою спутницу?

— Леди Киркланд, это моя жена Каллиста Одли.

Хозяйка дома взяла Калли за руку:

— Очень рада с вами познакомиться! Полагаю, это произошло недавно? Когда Гордон был здесь в прошлый раз, по-моему, он не собирался жениться.

Тронутая любезностью графини. Калли улыбнулась:

— В то время брак даже не предполагался, вы правы.

К ним подошел Киркланд:

— Я слышал что-то о недавней женитьбе или мне показалось?

Гордон положил руку на талию Калли.

— Познакомься с успешным результатом моей миссии в Америке. Та таинственная вдова Одли теперь моя жена. Как выяснилось, мы дружили в детстве, и было прекрасно повстречать друг друга снова.

— Отлично! — По проницательному взгляду Киркланда было понятно, что он знает, что за простым объяснением Гордона скрывается непростая история. — Я пошлю сэру Эндрю Хардингу сообщение, что ты преуспел в выполнении его задания, нашел исчезнувшую леди и привез ее домой в Англию.

— В этом нет необходимости, — сказала Калли. — Сегодня днем я выяснила, что леди Хардинг — моя сестра Элинор. Ее мужа не было дома, но я уверена, к этому времени она уже должна была сообщить ему новости.

— Я хочу больше узнать о том, как вы поженились, — промолвила леди Киркланд. — Наверняка это весьма романтическая история! Но сейчас мне нужно встретить других гостей.

— Значит, вы одна из сестер Брук, — произнес Киркланд, глядя на Калли и подавая ей руку. — С этой информацией загадочное и пугающее прошлое вашего мужа становится гораздо яснее.

— И гораздо менее пугающим, — заметила Калли, пожимая его руку. — В детстве мы с ним проказничали вместе и регулярно попадали в разные переделки. Мы думали, что потеряли друг друга навсегда, так что я должна благодарить вас за то, что вы послали его меня спасать.