Мэри Патни - Прелестная бунтарка

Калли помолчала, размышляя, как лучше задать один жизненно важный вопрос.

— Ты не будешь сожалеть о том, что сделал прошлой ночью?

Гордон вздохнул и перевернулся на спину.

— Хотел бы я, чтобы мне не пришлось убивать собственного брата. Но за годы, когда я был авантюристом поневоле, научился убивать, когда это необходимо, и не сожалеть об этом. Элдона нужно было убить.

— Да.

Однако Калли желала, чтобы это сделала она, избавив Гордона от необходимости лишать жизни брата.

— Мы говорили о том, чтобы вернуться в спокойную и безопасную Англию, но у меня возникало предчувствие, что это будет непросто. Как было бы хорошо, если бы я тогда ошибалась! Как ты думаешь, наши опасные приключения на этом закончились?

— У меня не такая хорошая интуиция, как у тебя, но я надеюсь, что закончились. Фрэнсис пришел в ужас, узнав, что натворил Элдон, и он не будет пытаться убить нас. А ты завоевала его сердце, сказав, что хочешь познакомиться с его Джулией. — Гордон замялся, а потом добавил немного застенчиво: — Прошлой ночью я видел: люди рады тому, что лордом Кингстоном стал я, а эта милая Кэтрин Брук — моя жена. Понятно, что у них остались о тебе самые приятные воспоминания, но меня удивляет, что и обо мне тоже.

— Твои братья были надменными и грубыми, а ты ездил по поместью, общался с людьми и слушал их так, будто тебе действительно интересно, что они скажут. И они это не забыли. — Калли усмехнулась. — Мне почудилось, что, когда ты нес меня на руках к экипажу, какая-то пожилая женщина сказала, будто она всегда знала, что мы поженимся?

— Нет, не почудилось. Это была миссис Мур, у нее в деревне магазин. Она любила ребятню вроде нас.

— Миссис Мур, ну конечно! Мне нравилось ее имбирное печенье. Я скоро к ней загляну.

Калли лежала на боку, положив голову на грудь мужа, чувствовала биение его сердца и мягкость темно-золотистых волос. Гордон был красивым, добрым, и он был ее мужем. На всем свете не было места лучше этого, где она предпочла бы оказаться.

— Калли!

Его голос изменился. Она подняла голову и поморщилась — травма, полученная прошлой ночью, еще давала о себе знать. Не обращая внимания на боль. Калли произнесла:

— Что, Львиное Сердце?

— Прошлой ночью, когда думал, что мы умрем, я запоздало осознал, как сильно тебя люблю. Не как лучшего друга и товарища по детским шалостям, а как мужчина любит женщину, во всех смыслах. — Гордон наклонился и коснулся ее губ. — Все эти годы странствий и выживания я считал, что больше не способен на глубокие чувства. И только теперь понимаю, что не мог отдать свое сердце ни одной женщине, потому что оно уже принадлежало тебе. Ты была моим здравым смыслом и моим спасением.

— А ты моим. — Калли почувствовала, что ее глаза начинает щипать от слез, и быстро моргнула. — Я поняла, что ты был любовью моей жизни, после того, как отец написал, что ты умер. Я не могла остановить свою жизнь, и за годы по-разному любила разных людей. Но я никогда никого не любила так, как тебя.

— Я никогда никому этого не говорил и не скажу, — произнес Гордон без тени своего обычного юмора. — Моя дорогая девочка, я тебя люблю, люблю отныне и навеки, аминь. Ты даешь мне мир и покой.

— А ты даешь мне радость, — прошептала Калли. — Мы любили друг друга всегда, но когда произносишь эти слова, это важно, правда?

— Да. — Гордон улыбнулся. — По-моему, ты упоминала, что у нас будет трое детей. Поскольку мы оба более или менее раздеты и лежим в удобной постели, не пора ли нам начать над этим работать?

Калли весело засмеялась:

— Пора! Я готова, а ты?

Он был готов, еще как!

В учебниках по истории Америки война 1812 года упоминается скорее в сноске, нежели описывается как крупное событие. Через тридцать лет после революции молодые Соединенные Штаты снова воевали с Великобританией. В результате ситуация зашла в тупик, и единственным событием, достойным упоминания, был обстрел форта Макгенри. Именно это вдохновило Фрэнсиса Скотта Кея на создание стихотворения «Звездно-полосатое знамя». Я не уверена, что обычный британец вообще что-либо знает об этой войне, но для США и Канады она была важной. В Балтиморе, где я живу, эту войну воспринимают как нечто личное. Переехав туда, я с удивлением обнаружила, что государственный праздник штата Мэриленд, который приходится на 12 сентября, называют Днем обороны. Оказывается, 12 сентября произошла наземная часть битвы за Балтимор, когда в бою на Норт-Пойнт народная полиция остановила продвижение британских войск. Это дало американцам время подготовиться к морской части битвы, а именно, к защите города из форта Макгенри.

Причины той войны не совсем ясны. Среди американцев существовало мнение, что Британия ущемляет нашу молодую республику. Британская блокада континента мешала нашей торговле с Францией, а Королевский военно-морской флот переманивал моряков с американских кораблей служить на английских. Если бы мы вступили с ними в войну, то научили их уважению и, возможно, прихватили бы Канаду, добавив ее к Соединенным Штатам.

А в Британии, подозреваю, эту войну воспринимали как досадную помеху — просто уберите с дороги этих колонистов, чтобы мы могли заняться Наполеоном. Я знаю, что переманивание американских моряков служить на британских судах в школе действительно преподносили как серьезное нарушение наших суверенных прав, но после того, как прочитала книгу Дадли Поупа «Жизнь во флоте Нельсона», я стала смотреть на ситуацию иначе. Для меня это было своего рода уроком, что могут существовать различные точки зрения.

Война велась вдоль Ниагарской границы между Канадой и Соединенными Штатами. А события в Чесапикском заливе происходили буквально на моем пороге и были тщательно документированы. Проводя исследования при написании этой книги, я нашла такие подробности, как погодные условия, передвижения войск, взрывание мостов и складов боеприпасов, не говоря уже о благословениях священников и глупых ошибках. Все это я включила в мой собственный рассказ.

В 1814 году, после того, как Наполеон был повержен и сослан на Эльбу, закаленные в боях британские войска освободились, и их отправили на кораблях в Северную Америку для показательной порки, которую эти американцы заслуживали. Войдя в Вашингтон и не встретив сопротивления со стороны американских войск, которые опозорили себя в битве при Бладенсберге, англичане жгли в основном правительственные здания. Однако один частный дом тоже был сожжен, потому что из него стреляли снайперы. Данный эпизод я позаимствовала для своих персонажей. Столь легкая оккупация американской столицы была национальным позором и могла иметь катастрофические последствия во время проходивших в Генте мирных переговоров. После этой победы Королевский флот, самый мощный в мире, направился в Чесапикский залив с намерением разрушить Балтимор. Тогда город был одним из крупнейших и самых богатых в Америке. И его вполне справедливо называли «гнездом пиратов», хотя американцы предпочитали слово «каперы».

Вел британские войска генерал Роберт Росс, выдающийся ветеран Пиренейской войны. Когда на город готовилась обрушиться мощь могущественной империи, местные жители — белые и черные, богатые и бедные — встали на его защиту, потому что так поступают, когда враг угрожает твоему дому. Территориальный инстинкт — вещь сильная. Были построены земляные укрепления, в порту, чтобы не позволить войти британским военным кораблям, затопили двадцать два торговых судна, и регулярная армия вместе с народной полицией заняли позиции, готовые ко всему, что может их ожидать.

После того, генерала Росса убили, британские наземные силы отступили. Королевский флот начал обстрел форта Макгенри. Проявив твердость перед лицом мощи Британской империи, Соединенные Штаты восстановили задетую гордость, и мирные переговоры в Европе завершились без изменений границ.

Хотя ситуацию и называли тупиковой, это не означает, что война не имела долговременных последствий. И у Соединенных Штатов, и у Канады усилилось ощущение своей национальной идентичности, причем до такой степени, что войну 1812 года иногда называют Второй американской революцией. Канада отказалась присоединиться к Америке и с тех пор стала надежными и ценным членом Британской империи и хорошим соседом Соединенных Штатов.