— Сдачи не надо, — говорю я, выскакивая из машины вместе со своим чемоданом.
Я вхожу через главные двери и заворачиваю в первый элитный магазин одежды, который попадается мне на глаза.
— Мне нужен черный пиджак, — говорю я ассистентке, и она выбирает для меня два пиджака и проводит в примерочную. Я выжидаю, когда она выходит, потом опускаюсь на пол и нажимаю на кнопку вызова на экране.
Саша поднимает при первом же гудке.
— Что я должна сделать?
48.
Гевин
— Что значит, она не села в самолет?
Передо мной стоит Лаклан. С его стороны даже опасно стоять вот так передо мной.
— Она поменяла свой билет на бизнес-класс, а затем исчезла из зала ожидания.
— Значит, она до сих пор где-то в Торонто.
— Да.
— Найди ее.
— На каких основаниях, я должен обратиться к полиции, чтобы они подключились к поискам твоей девушки?
— Тебе не нужны чертовые основания. — Я оглядываюсь на закрытую дверь позади себя и начинаю говорить тише. — Прошу как друга, Лаклан. Сделай это для меня. Черт, сделай это ради Элли. Найди ее. Обратись к Саше, если Элли ушла в тень, только с ее помощью.
— Может, тебе стоит предоставить ей немного личного пространства.
У меня начинают ползти мурашки по коже, и желудок переворачивается от мысли, что Элли необходимо личное пространство, причем без меня, хотя я умом понимаю, что это вполне разумное предложение. Но когда дело касается Элли, моя логика и рациональное мышление, вылетают в окно.
— Найти ее. Узнай, все ли с ней в порядке. — У меня сжимается горло от одной только мысли. — А потом мы решим, что делать дальше.
Он кивает.
— Я немедленно увеличу твою охрану. У Стью есть подробный отчет о том, куда ты собираешься в ближайшие несколько дней…
— Мне не нужно увеличение охраны, я никуда не собираюсь.
— Уверен, что не нужно?
Я знаю правила. Я серьезно их нарушил.
— Найди ее и убедись, что она в безопасности. Сделай это, я пока никуда не пойду и не поеду.
— Это всего лишь досадный инцидент. И он пройдет.
— Для меня может и пройдет, но не для Элли... — Черт, я хочу изрыгнуть все это. Мы одни в моем кабинете, но Бет многое может услышать сквозь мою закрытую дверь. Я снова понижаю голос. — Видео было снято, когда я учился в университете. Это был период в моей жизни, когда я увлекся и многое пробовал в БДСМ.
— Ах. Стэк? Вот что тебя волнует?
Я качаю головой.
— Не только это, но да… я никогда не использовал подобных игрушек с Элли. Но это уже не важно. Потому что в глазах общественности я буду грязным ублюдком, и они все будут думать, что я ее бил.
— А ты бил?
Я сжимаю кулаки.
— Не таким образом.
— Это не наказание, да?
— Пошел ты.
— Прости.
— Нет, это не наказание. Но если бы Элли захотела такого вида освобождение, я бы предоставил ей. Мне, наверное, понравится. Но теперь люди будут постоянно думать о том, что я применял на ней стэк, а это даже не правда.
Он медленно кивает.
— Я найду ее. Мы скоро перевезем тебя в резиденцию. Мы постараемся защитить твою частную жизнь, но народ все равно будет знать, что ты там. Находиться там будет безопаснее, чем здесь.
— Прекрасно, — выплевываю я. Хотя, на самом деле, ничего прекрасного нет. Но все постепенно образуется, потому что скоро должны прийти Кэролайн и Стью, и мы начнем планировать целенаправленное потопление того, кто вытащил и обнародовал эту запись.
Для него ничем хорошим это не закончится.
Со мной все будет нормально.
Но вот Элли?
Черт.
Это вопрос на миллион долларов. Потому что нет никакой тактики сильной руки, никакого очаровательного шарма, никаких убедительных разговоров, чтобы можно было вот так просто починить разбитое сердце.
Если эта пленка причинила ей несказанную боль, я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить последствия. Я просто не знаю, достаточно ли этого будет для нее.
А что, если она не сможет справиться с тем, что увидела по всем каналам?
Что, если для нее это перебор?
Кэролайн и Стью больше часа уже работают над заявлением, пока я подписываю письма канадцам, которые в этом году отпразднуют свой столетний юбилей, я не могу заставить себя перестать работать из-за этой дурацкой утечки информации.
Комментатор CAN News сообщает откуда у них появилось это видео. Я знаю эту женщину на пленке, конечно, тогда она была девушкой, когда я учился на юридическом факультете. Но я не думаю, что именно она отдала телеканалу эту запись, поэтому считаю не совсем правильным, если ККП обрушиться сегодня на нее. Последнее, что я о ней слышал — она счастливо вышла замуж и родила двоих детей.
Мне нет необходимости топить ее с собой.
Не то, чтобы я готов пойти ко дну.
Сволочи. Все новостные каналы нужно лишить лицензии за съедаемое любопытство, похотливые «взгляды» и душераздирающие высказывания.
Кэролайн говорит мне, что незамедлительно отреагировал первым Twitter, высказав неприязнь по поводу пленки, появившейся в эфире, но Twitter всегда отличался своим особым мнением, в отличии от всего населения. Мы не знаем, как к данной ситуации относится среднестатистический канадец, пока не получим хоть какие-то данные.
Я всегда понимал, что смогу слететь с пьедестала, на который меня возвели. Я никогда не хотел, в первую очередь, оказаться на нем, хотя прекрасно понимаю, что использовал эту возможность в своих интересах на выборах.
Может это карма. Расплата, что я притворялся тем, кем не являюсь на самом деле.
— У нас имеется проект твоего заявления, — говорит Стью, переводя мое внимание на них двоих, явно нервно и медленно заходящих ко мне в библиотеку.
Я протягиваю руку.
Он опускает бумагу.
— У нас имеется еще один вариант…
Я щелкаю пальцами. У нас нет времени на это дерьмо.
Заявление короткое, но то что там написано, неприемлемо.
— Это похоже на извинение.
— Ну…
— Я, бл*дь, не собираюсь извиняться! — Я комкаю бумагу и бросаю ее на пол. — Давай другой вариант.
Он еще хуже.
— Оно тоже не годится. Я напишу свое.
— Нужно сделать это быстро, потому что мы теряем время, — замечает Кэролайн.
Стью добавляет:
— Ты обязан взять под контроль эту ситуацию, прежде чем все это окончательно выйдет из-под контроля.
Я со стуком опускаю руки на стол.
— Ты хочешь, чтобы я прокомментировал свое поведение, а не агентство новостей, которое опустилось до использования таблоидных трюков?
— Это один из вариантов. Хочешь, чтобы мы высказались по этому поводу?
У меня не имеется ни одной чертовой мысли на этот счет.
— Я ничего не скажу, пока не узнаю, где Элли.
— Я уже здесь.
49.
Элли
Водитель Саши подвез меня к Сассекс 24. Саша хотела спрятать меня в своем коттедже, но я не могла согласиться на это, не увидев Гэвина.
У ворот нас поджидает толпа журналистов, и я сопротивляюсь желанию вжаться в сидение, опустившись пониже.
Я в полном беспорядке, ревность, смешанная со злостью, но никто не должен видеть моих эмоций. И, несмотря на смешанные чувства, я точно знаю, что Гэвин не сделал ничего ужасного, и, конечно, не заслуживает, чтобы его частную жизнь рассматривали под увеличительным стеклом.
По крайней мере, завтра никто не сможет опубликовать сюжет, что я струсила и прикрыла лицо, когда подъехала к его резиденции. Я не покажу им своего смущения, и они не смогут истолковать мои действия по-другому.
Я жду, когда водитель откроет мою дверь, потом выхожу и направляюсь с ним к багажнику седана, беседуя и смеясь.
Все это время пресса выкрикивает мое имя из-за ворот. Они не совсем хорошо меня видят, но я-то слышу их довольно четко.
— Госпожа Монтегю! Пару вопросов!
— Вы знали о записи?
— Вы знаете, эту женщину?
«Премьер-министр когда-нибудь называл вас плохой девочкой?» Я чувствую, как румянец ползет вверх по груди, хотя никто не озвучил этого вопроса, но они почти подобрались к нему.
Я не поворачиваюсь к ним, пожимаю руку водителю и забираю свой чемодан, оказываясь перед входной дверью официальной резиденции премьер-министра Канады, которому принадлежу.
Хотя и не знаю, что собираюсь здесь делать.